Роберт Уилсон - Спин

• Название: Спин
• Автор: Роберт Уилсон
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-17-063114-8(АСТ), ISBN 978-5-9725-1648-3 (ООО «Астрель-СПб»)

Robert Charles Wilson. Spin. 2005.

Номинации на премии:Hugo (nominee); John W Campbell Memorial Award (nominee).

Однажды поздним октябрьским вечером двенадцатилетний мальчик Тайлер Дюпре вышел во двор и посмотрел на небо. Как будто дожидаясь этого, звезды вдруг все разом ярко вспыхнули и погасли. Их поглотила тьма. Тайлер и его лучшие друзья, Джейсон и Диана Лоутон, стали свидетелями явления, которое получило название «Спин» и определило течение их жизни.

Мир изменился. Солнце практически прекратило свое астрономическое существование, хотя продолжало посылать Земле тепло. Луна исчезла — но приливы по-прежнему чередовались с отливами. Искусственные спутники просто посыпались с неба, но по их уцелевшим фрагментам можно было подумать, что пробыли они на орбите во много раз дольше, чем в действительности.

Когда Тайлер, Джейсон и Диана выросли, зондаж околоземного космического пространства обнаружил барьер вокруг Земли, созданный гигантскими объектами неизвестного происхождения. За барьером время ускорило бег, за один земной день там пролетает сотня миллионов лет. Этот темп предвещает смерть Солнца всего лишь через четыре земных десятилетия…

---

Я вошел, опустил подмокший чемодан на керамическую плитку пола.

— Уж сколько лет Тайлер, — ухмыльнулся я.

Мы поддерживали контакт по электронной почте и по телефону, но, если не считать пары мимолетных встреч в «большом доме» во время каникул, впервые оказались наедине за все восемь лет. Конечно, время изменило пас обоих, можно было бы по каталогу проверять. Я за это время забыл, какое впечатление производит его внешность. Высоким он был всегда, в детстве не по возрасту. И сейчас он выглядел стройным, худым. Никак не нежным и хрупким, но тонко сбалансированным, как будто швабру перевернули щеткой вверх, поставили на пол, и она умудряется не упасть. Щетина щетки, венчавшей его голову, не превышала по длине четверти дюйма. Несообразно его белому «феррари» висел на нем мешковатый свитер с парой затяжек и уймой шерстяных катышков; джинсы тоже зияли потертостями и парой прорех, а кроссовки, хотя и без дырок, явно видели лучшие дни.

— Давно ел? — спросил он меня почти сразу.

— Поздний ланч.

— Иначе: есть хочешь?

Голода я не испытывал, но от чашки кофе бы не отказался, что от него и не утаил. Медшкола сделала из меня кофемана.

— Вот везуха-то! — обрадовался Джейсон. — Я как раз купил фунт гватемальского.

Гватемальтеки, мало озабоченные грядущим концом света, продолжали выращивать кофе.

— Сейчас поставим воду, и я покажу тебе дом.

Мы обошли помещения. Интерьеры оказались какими-то нервными, возбуждающими. Стены цветов то яркого зеленого яблока, то интенсивного оранжевого, мебель капитальная, антикварная, «амбарной распродажи», кровати с латунными спинками; на окнах кружевные занавеси. По волнистому оконному стеклу все еще колотил дождь. Кухня и гостиная современные, большой телевизор, музыкальный центр, интернет. Уютно, особенно в дождь. Мы вернулись в кухню, Джейсон разлил кофе по чашкам, и, усевшись за стол, мы попытались сориентироваться в обстановке.

Он не слишком распространялся о своей работе, не знаю уж, из скромности или по соображениям секретности. За эти восемь лет он защитил докторскую по астрофизике, но почти сразу же ушел из науки в «Перигелион фаундейшн», фирму отца. Возможно, верный выбор, так как И-Ди стал авторитетным членом президентского комитета по глобальным кризисным ситуациям. Кроме того, по словам Джейса, «Перигелион» вот-вот должен реорганизоваться из аэрокосмического исследовательского центра в официальный орган с властными политическими функциями.

— Но… как с точки зрения законности? — поинтересовался я.

— Ну, И-Ди же не мальчик. Он уже дистанцировался от «Лоутон индастриз». Вышел из совета директоров, а его акциями управляет «слепой» трастовый фонд. Юристы, разумеется, проследили за законностью.

— А ты чем в этом «Перигелии» занимаешься?

Он улыбнулся:

— Я веду себя паинькой, слушаю старших и вежливо высказываю свои соображения и предложения. Расскажи лучше о своей медицине.

Он спросил меня, не удручающе ли действует столкновение вплотную с человеческими слабостями, болезнями. И я рассказал ему о классе анатомии на втором курсе, когда я с десятком однокурсников анатомировал человеческий труп и сортировал его составляющие по размеру, весу, цвету, функциям. Ничего приятного в этом занятии, утешает лишь его абсолютная, голая правда и полезность для себя самого и для общества. Своего рода веха на жизненном пути. После этого от детства ничего не остается.

— Бог мой, Тайлер, тебе, пожалуй, надо бы чего-нибудь покрепче кофе.

— Да нет, ничего особенного. Это, кстати, и шокирует больше всего — что ничего особенного. Отходишь от человеческого трупа и топаешь, к примеру, в кино.

— Да, далеко от детства, от «большого дома».

— Оба мы далеко ушли. — Я поднял чашку к губам.

Потом мы перешли к воспоминаниям детства, рассеялись, оживились. Старые времена. Выработался стереотип: Джейсон называл место — ручей, подвал, рынок… — и я сразу вспоминал события, с этим местом связанные. Как мы влезли в винный шкаф, как засекли девицу из «Райс-академи» — звали ее Келли Уимс — за кражей презервативов из аптеки «Фарма-сэйв», как Диана заставила нас читать надутые пассажи из Кристины Розетти, как будто бы они того стоили.

— Большой газон, — бросил Джейсон.

— Ночь, когда исчезли звезды, — тут же откликнулся я.

И мы оба смолкли.

— Так… она приедет или нет? — прервал я молчание.

— Пока не решила. У нее что-то там намечено, надо переносить. Обещала позвонить завтра и сказать наверняка.

— Она все еще на юге?

Последнее, что я о ней слышал от матери. Диана училась в каком-то южном колледже. Не помню, чему. Социальная география, океанография… только что не хореография.

— Да, на юге… — Джейсон заерзал на своем стуле. — У нее, знаешь, многое изменилось.

— Ничего удивительного.

— Она что-то вроде как помолвлена. Замуж собирается.

Я принял эту новость с большим достоинством:

— Что ж, пусть ей повезет.

Ревности я, кажется, не ощущал. Да и какая может быть ревность? Между нами ничего «такого» не было. Да и быть не могло. И не виделись мы… Сколько? К тому же и сам я чуть ли не женился в Стоуни-Брук. Нам со студенткой-второкурсницей Кэндис Бун очень нравилось признаваться друг другу в любви. Пока не надоело. Кажется, ей надоело первой.

Только вот что означает «что-то вроде как помолвлена»?

Меня подмывало спросить. Но Джейсону это направление беседы явно не нравилось. Вспоминалось, как однажды он привел домой девицу, познакомить с родителями. Девица как девица, правда, некрасивая, но очень приятная. Он встретился с ней в шахматном клубе Райс. Скромная, немногословная. Кэрол в тот вечер напиться не успела, вела себя прилично, но И-Ди новую знакомую явно не одобрил. Он ее обхамил, только Что не укусил, а когда она ушла, напустился на Джейсона за то, что он «такое» в дом приводит. Видишь ли, «высокий интеллект повышает ответственность», так он загнул. И он не желает, чтобы Джейсон увяз в низкопробном браке и развешивал пеленки во дворе, вместо того чтобы расставлять ориентиры на пути человечества. Всего только-то.

Другой на месте Джейсона просто не стал бы приводить своих девиц домой.

Джейсон перестал общаться с девицами.

* * *

Утром я проснулся в пустом доме. На кухонном столе Джейсон оставил записку — сообщил, что поехал закупать провизию для барбекю.

«Вернусь не раньше полудня». Времени половина девятого, выспался я отлично, но отпускная лень цепко держала за пятки.

Дом эту лень лишь лелеял. Гроза миновала, ситцевые шторы колыхались от легкого сквозняка. Солнечные лучи выискивали дефекты в поверхности кухонных рабочих поверхностей. Я позавтракал у окошка, следя за ползущими по небу в полном парусном вооружении облаками.

В десять с небольшим в дверь позвонили. У меня екнуло сердце: а вдруг Диана? Если она ночью решила приехать… Но вместо Дианы за дверью стоял «Майк-газонщик» в бандане и майке-безрукавке, готовый приступить к стрижке газона и зашедший лишь справиться, не спит ли народ в доме. Он, мол, не хочет никому мешать, но газонокосилка тарахтит — будьте-нате, так что если не все проснулись, то он может и попозже зайти. Я заверил его, что уже не сплю, и через несколько минут парень ехал по контуру газона в древнем зеленом «Джоне Дире», вонявшем, как эскадрилья истребителей, и грохотавшем примерно так же. Еще чуть сонный, я задумался, как эта косовица выглядит с точки зрения окружающей нас Вселенной. Для Вселенной Земля представляла собою планету, застывшую в почти полной неподвижности. Травинки, срезаемые косилкой, росли в течение столетий, солидно и неспешно, можно сказать, «эволюционировали». Майк, сила природы, рожденная за пару миллиардов лет, медленно, но верно срезал их, и они, отделенные от корней, почти неподвижно застывали в воздухе, удерживаемые силой земного тяготения, много-много лет парили между Солнцем и Землей, глиной Мафусаиловой, в которой рылись черви, в то время как в дальних галактиках рождались и погибали империи.

Джейсон, конечно, прав, в это трудно поверить. То есть поверить-то легко во что угодно, люди легковерны, но принять в качестве фундаментальной истины… Я уселся на крыльцо, подальше от гремящего «Джона Дира», тянул носом наркотический свежий воздух, по-стариковски наслаждался солнышком, пусть даже и фиктивной пустышкой, принимал положенную мне неопасную дозу радиации, отфильтрованную «Спином», в мире, в котором столетия растрачивались как секунды.

Чушь собачья — и в то же время истинная правда.

Снова вспомнилась медицинская школа, трупы в секционном зале, о которых я рассказывал Джейсону. Кэндис Бун, моя бывшая почти невеста, посещала класс анатомии вместе со мной. Занятия она переносила стойко, но потом… Человеческое тело, вместилище любви, ненависти, смелости, трусости, души, духа — ее трактовка — и этот бурдюк перепутанных синих и красных несообразностей. Таким вот образом. И нас жестоко, против воли волокут к смерти.