Николай Орехов - Белое пятно на карте

• Название: Белое пятно на карте
• Автор: Николай Орехов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: ISBN: 5-235-01136-8, ISSN: 0131-2251

Николай Орехов и Георгий Шишко выступают как соавторы на страницах республиканских газет и в центральных журналах: «Вокруг света», «Техника и наука», «Уральский следопыт»

«Белое пятно на карте» — первая книга молодых писателей-фантастов.

---

В будущем году собираюсь опять в Сосновку. Приглашаю всех желающих: поехали в город нашего детства. Люди там — замечательные! А стерляжья уха — просто объедение…

ТАЙНА СТАРОГО ПОДВАЛА

Более липкой планеты Олегу не попадалось. Липкой в самом буквальном смысле — он едва вытягивал ноги из густого, как смола, слоя черной блестящей грязи. Болото занимало все видимое пространство, а может быть, и всю поверхность планеты. Еще с большим нежеланием грязь принимала ногу обратно — Олегу приходилось с большим трудом продавливать упругую, как резина, и плотную, как слежавшийся снежный наст, прослойку.

Эти однообразные «чмок-шлеп» («чмок» — нога пошла вверх, «шлеп» — вниз) порядком ему надоели. Скафандр был заляпан, руки — по локоть в грязи, и даже полукруглое обзорное стекло шлема все покрылось россыпью маленьких смоляных шариков — очистка не справлялась. Олег оглянулся на остальных — ребята брели по смоляному болоту полусогнувшись, какой-то странной, замедленной, как в кино, плавной походкой. Он тоже попробовал скользить по грязи на подошвах, не вынимая ног. Стало значительно легче. Дно было чистым и ровным. Плотный поверхностный слой оказался тонок, и ноги взрезали его, как маленькие ледоколы, а сама черная жидкость почти не оказывала сопротивления. Словно все ее силы уходили на то, чтобы не пропускать ничего сверху и не выпускать снизу. А самое главное, теперь не надо было тратить столько сил на отрывание подошв и отряхивание с них пудовых ошметков грязи.

И все из-за прошлого урока! Не учесть такой мелочи! А в результате — незачет всей группе и дополнительное практическое занятие по изучению сил поверхностного натяжения. Вот оно — поверхностное натяжение, под ногами! И где они только планету такую откопали? Игровой полигон, называется… Тоже мне, игры!

Рядом протяжно чавкнула грязь, принимая в свое лоно чье-то массивное тело. Олег обернулся. Это оказался Игорь, который, догнав его, видимо, пытался шутя ткнуть Олега в бок кулаком, но, промазав, не сумел удержаться на ногах и с разгону плюхнулся в грязь. Олег не выдержал и рассмеялся, забыв досаду на преподавателей: так неуклюже барахтался Игорь в обширной грязевой ванне, пытаясь подняться. Э-э-э, нет не выйдет! Поверхностное натяжение, думать надо! Уж если мы подошвы еле-еле от смолы отрываем, то какое же усилие надо приложить, чтобы… так, площадь тела раз в тридцать-сорок больше, чем подошв… значит — вдвоем, и то с трудом! Олег наклонился и крепко ухватил друга за руку…

А еще говорят, что шлем пылевлагоотталкивающий! В маленькую дырочку, протертую Олегом на Игоревом обзорном стекле, только и было видно что один блестящий глаз…

— Олежка! Надо что-то придумать, времени же — в обрез! Скоро семь часов, а до базы еще пилить и пилить! Такими темпами мы обязательно опоздаем.

— А куда спешить?

— Ты что, забыл? В семь же собираемся!

— А-а, действительно… — Олег чуть было не хлопнул себя ладонью по лбу, но вовремя передумал, сообразив, какой роскошный след от пятерни останется на стекле.

Он быстро глянул на часы.

— Сорок минут осталось… Пешком ни за что не успеть!

— А тележка?

— По такой-то грязи? Посмотри, у нее и так колеса еле-еле крутятся, подталкивать надо!

Игорь схватил его за плечо.

— Оле-ег! А если без колес! Ну, в режиме амфибии?

— Не получится. — Олег с сожалением помотал головой. — Ты забыл, что у нее водоизмещение всего сто кэгэ, а нас все-таки пятеро. Это верных триста килограммов, в скафандрах-то…

Игорь неожиданно хихикнул. Олег удивленно уставился на него, пытаясь рассмотреть выражение Игорева лица под заляпанным шлемом. Уж не над ним ли он смеется, после вчерашнего промаха на занятии?

— Ты чего? Думаешь, я неверно подсчитал? Думаешь, если я вчера случайно ошибся, так и теперь?

— Да не-ет, Олежка, это я про амфибию. Теперь у нее не водо-, а грязеизмещение! Слу-ушай, а ведь грязь, она намного тяжелее, чем вода? Если раз в пять или хотя бы в три, то поднимет, а? Может, попробуем все-таки в режиме амфибии? Отвинтим колеса!

…Минут через пятнадцать они уже резали носом амфибии иссиня-черную, зеркальную сверху гладь, крепко держа друг друга за плечи. Грязь без звука расступалась перед ними, чтобы так же мгновенно сомкнуться сзади. Волн не было, поэтому движение казалось неторопливым. Зато резкие потоки воздуха быстро счистили липкую грязь со скафандров и сорвали с обзорных стекол отчаянно цепляющиеся за них смоляные шарики. Даже дышать и то стало значительно легче, свободнее. Да и база была уже рядом, вставала из-за черного болота, ясно и четко видимая. Широкий и плавный вираж для захода в эллинг…

— Не получается… — протянул Игорь задумчиво, как бы про себя.

— Что «не получается»?

— Да не может она нас держать, амфибия наша. Я спросил у ребят, они перед выходом, оказывается, удельный вес этой грязи определяли.

Игорь мотнул головой вбок.

— Ровно один и восемь. Троих нас она и могла бы еще поднять, но не больше. А едем впятером. Да еще, смотри, сколько на платформе грязи — килограммов сто, не меньше… Не, не может этого быть.

— Но мы же плывем? — коротко улыбнулся Олег.

— Ага… Но вот почему? Никак не пойму, что нас на поверхности держит?

— А чего тут понимать? — торжествующе засмеялся Олег, обняв Игоря за плечи. Они плавно вкатывались в эллинг. На часах было без пяти семь.

— Мы какую тему сейчас проходим? — спросил он Игоря. И сам же ответил: — Поверхностное натяжение! Вот оно нас и держит согласно всем физическим законам и педагогической программе! Так что теперь мы к семи успеем!

— …Та-ак, далее взять проходящую сквозь пальцы текучую прокаленную кровь трехголового дракона… Трехвалентного, значит, если по-человечески сказать… — Валька, не оборачиваясь, протянула правую руку назад, на ощупь взяла из шершавого фарфорового тигля немного сухой окиси. Подождав, пока лишний порошок стечет с пальцев, она бросила остальное в стоящую перед ней на огне стеклянную реторту с широким горлом и тут же поспешно отпрянула. Бурый с черными прожилками дым, действительно похожий на язык темного драконьего пламени, выплеснулся ей чуть ли не в лицо.

Бедные алхимики, никакой техники безопасности!

Валька торопливо захлопнула тяжеленный фолиант в переплете из бычьей кожи. Отсчитав семь секунд — ровно столько должна идти реакция, — она осторожно сняла раскаленную реторту с огня и быстро выплеснула ее содержимое в стоящий на полу дубовый бочонок, доверху наполненный белой золой. Отвратительно запахло. Когда дым осел, Валька поковырялась в бочонке специальным витым жезлом, изогнутым наподобие небольшой кочерги, брезгливо извлекла дурно пахнущую губчатую массу, спекшуюся в комок, и внимательно осмотрела слиток со всех сторон.

— Не-ет, это не философский камень… Отнюдь. — Валька пренебрежительно поджала губы и отбросила слиток в угол лаборатории, на кучу шлака.

Где-то она все-таки напортачила… Повторить крекинг еще раз? Да, но это — верных полтора часа. Коэффициент усвоения знаний Ирина Всеволодовна все равно снизит… Ой, уже без пятнадцати семь! Мама, опаздываю! А-а, зачетную сумму я уже набрала, а дополнительные баллы за творчество по истории химии еще никому в жизни не давали. Обойдусь и я без них. По крайней мере, ребят не подведу. Сгинь, сгинь, сгинь!..

…Как Иван и ожидал, ног у избушки было только две. Причем именно куриные. Уж в чем, в чем, а в биологии он был признанным авторитетом во всей школе. Если бы не эти фольклор и мифология, заниматься бы ему по индивидуальному плану. И никаких тебе эвээмных сказок, никаких контрольных прохождений Полигона… Э-эх, да что говорить!

Устойчивость избушке придавали широкие стопы с узловатыми, крест-накрест растопыренными пальцами и длинными острыми шпорами — для противовеса. Пальцы были кряжисты, а стопы — в крупных, с блюдце, пупырышках. Желтые когти аж до половины вонзились в неопрятную вытоптанную почву, местами покрытую каким-то грязноватым пухом. Видно было, что весит избушка на курьих ножках немало. Иван потянул носом — пахло вполне сносно, лесной прелью и пылью придорожной.

Он поискал глазами столб с коновязью, не нашел и направил клячу прямо к покосившейся изгороди. Спешившись около нее, он небрежно бросил поводья на плетень и пошел к избушке. Лошадь за его спиной испуганно всхрапнула. Потом слышно стало, как захрустели сухие ветки и мелкий мусор под копытами — лошадь переступила ногами и на некоторое время притихла.

Иван хотел было прикрикнуть на нее: «Что ж ты, старый пень, спотыкаешься!», но сначала засомневался в определении «старый пень» — вроде бы должно быть: «волчья сыть, травяной мешок», потом задумался — а из этой ли сказки реплика? Понял, что контрольное время давно прошло, и махнул рукой, решив не травмировать клячу лишний раз.