Донна Леон - Высокая вода

• Название: Высокая вода
• Автор: Донна Леон
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-94145-389-2

Два головореза проникают в богатую венецианскую квартиру Бретт Линч, американской специалистки по китайским древностям, и зверски избивают хозяйку. Если бы не случайное вмешательство подруги, Бретт вряд ли осталась бы жива. Начальство комиссара Брунетти склоняется к версии неудавшегося ограбления, однако сыщик ее отвергает: он обращает внимание на то, что нападавшие почему-то требовали от своей жертвы, чтобы она отменила назначенную на ближайшие дни встречу с директором музея Дворца дожей, Dottore Семенцато. Вскоре Брунетти убеждается, что и впрямь имеет дело с серьезным преступлением: поблизости происходит убийство…

---

– Это не один из них?

Она взяла фотографии и с минуту рассматривала.

– Нет, – просто сказала Бретт и вернула их Брунетти. – Это сицилийцы, – прибавила она. – Они уже, наверное, дома, им заплатили, и они счастливы с женами и детьми. Их поездка была успешной; они сделали все, за чем их посылали, запугали меня и убили Семенцато.

– В этом же нет смысла, не так ли? – спросил Бренетти.

– В чем нет смысла?

– Я говорил с людьми, которые знали его и о нем, и похоже, что Семенцато был замешан в некоторых делах, в которые директору музея совершенно не следовало впутываться.

– Вроде чего?

– Он был теневым партнером в антикварном бизнесе. Из другого источника мне известно, что он торговал своим профессиональным мнением.

Бретт определенно не нужно было объяснять, что значит последнее.

– Почему это важно?

– Если бы они собирались убить его, они бы сделали это сразу, а потом велели бы вам тихо сидеть, а то и с вами то же будет. Но они этого не сделали, они пришли сначала к вам. И если бы это сработало, Семенцато так и не был бы поставлен в известность, по крайней мере официально, о подмене.

– Вы все еще считаете, что он в этом участвовал, – сказала Бретт. Когда Брунетти кивнул в знак согласия, она добавила: – Я думаю, что это вольное допущение.

– А иначе нет никакого смысла, – объяснил Брунетти. – Откуда бы они узнали, что надо прийти к вам, что предполагается встреча?

– А если бы я все равно встретилась с ним, даже после того, как они меня отдубасили?

Брунетти удивился ее недогадливости, но сказать ей – язык не поворачивался. Он не ответил.

– Ну? – настаивала она.

– Если Семенцато был в этом замешан, то легко предположить, что случилось бы, если бы вы с ним пообщались, – сказал Брунетти, все еще не решаясь произнести страшные слова вслух.

– Я все равно не понимаю.

– Они бы убили вас, а не его, – наконец выговорил он.

Он наблюдал за Бретт и по глазам увидел, что ее первая реакция: шок и неверие. Через секунду до нее дошло, и ее лицо окаменело, губы напряглись и плотно сжались.

К счастью, Флавия выбрала именно этот момент, чтобы войти в гостиную, принеся с собой цветочный запах не то мыла, не то шампуня, не то одной из тех штучек, которыми женщины пользуются, чтобы чудесно пахнуть в неподходящее время суток. Ну почему утром, а не вечером?

Она была одета в простое коричневое шерстяное платье, подпоясанное ярко-оранжевым шарфом, обернутым вокруг талии несколько раз и завязанным сбоку так, что концы свисали ниже колен и разлетались при ходьбе. Она была не накрашена, и, увидев ее без макияжа, Брунетти задумался, чего она, собственно, вообще тратит время на грим.

– Виоngiorno, – сказала она, улыбаясь и протягивая ему руку.

Он встал, чтобы приветствовать ее. Глянув на Бретт, она обратилась к ним обоим:

– Я собираюсь сварить кофе. Кто-нибудь из вас будет? – Потом с улыбкой добавила: – Рановато для шампанского.

Брунетти кивнул, но Бретт покачала головой. Флавия развернулась и исчезла в кухне. Ее прибытие и уход ненадолго отвлекли их от его последней фразы, но теперь у них не было выбора, кроме как вернуться к ней.

– Почему же они его убили? – спросила Бретт.

– Не знаю. Ссора с другими соучастниками? Возможно, разногласия по поводу того, как поступить с вами?

– Вы уверены, что его убили из-за всего этого?

– Я думаю, что нам целесообразнее исходить из такого предположения, – любезно ответил он, не удивленный ее нежеланием принимать эту версию.

Принять ее, значит, признать опасность для себя: поскольку Мацуко и Семенцато мертвы, она одна знает о краже. Ведь существует же вероятность того, что убийца Семенцато понятия не имел о ее подозрениях и привезенных из Китая доказательствах, а следовательно, считал, что его смерть оборвет след. Если подмена когда-нибудь в будущем обнаружится, то вряд ли правительство КНР заинтересуется убийственной жадностью западных капиталистов, оно скорее поищет воров где-нибудь поближе к дому.

– В чьем ведении находились экспонаты, отобранные для выставки, пока произведения были еще в Китае?

– Мы имели дело с человеком из Пекинского музея, Су Линем. Он – один из их ведущих археологов и очень знающий искусствовед.

– Он сопровождал выставки за пределы Китая?

Она помотала головой.

– Нет, ему не позволяло его политическое прошлое.

– Как это?

– Его отец был землевладельцем, так что он считался политически неблагонадежным или, по крайней мере, подозрительным. – Она увидела широко раскрытые от удивления глаза Брунетти и объяснила: – Я знаю, что это звучит нелепо. – Потом, после паузы, добавила: – Это на самом деле нелепо, но для них это в порядке вещей. Во время Культурной революции он десять лет пас свиней и разбрасывал навоз на капустных полях. Но как только революция кончилась, он вернулся в университет и, будучи блестящим студентом, получил работу в Пекине. Но ему не позволяют покидать пределы страны. Выставку вывозили партчиновники, которые рвутся за рубеж, чтобы походить по магазинам.

– И вы.

– Да, и я. – И добавила через секунду тихим голосом: – И Мацуко.

– Так что вы единственная, кто несет ответственность за кражу?

– Конечно, я отвечаю. Ясно, что они не станут обвинять партийцев, участвовавших в поездке, если все можно свалить на представителя Запада.

– Как по-вашему, что случилось?

Она покачала головой.

– Ничего не складывается. Или просто у меня в голове не укладывается.

– О чем речь? – прервала ее Флавия, которая вернулась в комнату с подносом. Она прошла мимо Брунетти, намереваясь сесть рядом с Бретт на диван, и поставила поднос на стол. На нем были две чашки кофе. Она вручила одну из чашек Брунетти, взяла другую и села на диван.

– Там сахара две ложки. Я подумала, что вы столько кладете.

Игнорируя ее вторжение, Бретт продолжала:

– Должно быть, кто-то сговорился здесь с одним из партийцев.

Хотя Флавия пропустила вопрос, который вызвал это объяснение, она не попыталась скрыть свою реакцию на ответ. Она повернулась и уставилась на Бретт в ледяном молчании, потом сверкнула глазами в сторону Брунетти.

Когда никто не произнес ни слова, Бретт заговорила:

– Ладно. Ладно. Или с Мацуко. Может, и с Мацуко.

Брунетти был уверен, что рано или поздно ей придется убрать это «может».

– Кто? Семенцато? – спросил Брунетти.

– Возможно. В любом случае, кто-то из музея.

Он перебил ее:

– А кто-нибудь из этих, как вы их называете, партийцев говорил по-итальянски?

– Да, двое или трое.

– Двое или трое? – переспросил он. – Сколько же их всего было?

– Шесть, – ответила Бретт. – Партия заботится о своих.

Флавия фыркнула.

– Насколько хорошо они говорили по-итальянски? Вы не помните? – спросил Брунетти.

– Достаточно хорошо. – Она помолчала, но потом заметила: – Нет, недостаточно хорошо для этих целей. Я была единственной, кто мог говорить с итальянцами. Если это они, то они должны были говорить по-английски.

Мацуко, припомнил Брунетти, получила образование в Беркли.

Раздосадованная Флавия рявкнула:

– Бретт, когда ты, наконец, прозреешь и поймешь, что на самом деле случилось? Мне нет дела до вас с этой японской девчонкой, но ты сама посмотри. Ты же играешь со смертью. – Она неожиданно замолчала, потянула из чашки кофе, но, обнаружив, что чашка пуста, резко поставила ее на стол перед собой.

Все долго сидели тихо, пока Брунетти наконец не спросил:

– Когда могла произойти подмена?

– После закрытия выставки, – ответила Бретт дрожащим голосом.

Брунетти перевел взгляд на Флавию. Она молчала и глядела на свои руки, свободно лежащие у нее на коленях.

Бретт глубоко вздохнула и прошептала:

– Ну ладно. Ладно. – Она откинулась на диване и стала смотреть, как дождь стучит по стеклам верхних окон. Наконец она произнесла: – Она была здесь во время сборов. Она должна была проверить каждый экспонат, прежде чем итальянская таможня опечатает упаковку, а потом запечатает ящик, в который сложены коробки.

– Она бы узнала фальшивку? – спросил Бру-нетти.

Бретт долго не отвечала.

– Да, она бы увидела отличия. – Брунетти подумал, что Бретт собирается что-то добавить к этому, но она этого не сделала. Она созерцала дождь.

– Как долго они должны были заниматься упаковкой?

Бретт прикинула и ответила:

– Четыре дня. Или пять?

– А потом что? Куда отсюда повезли ящики?

– В Рим самолетом «Алиталии», но потом они там застряли больше чем на неделю из-за забастовки в аэропорту. Оттуда их отвезли в Нью-Йорк, и там их задержала американская таможня. Затем их погрузили на самолет китайской авиалинии и доставили в Пекин. Печати на контейнерах проверяли каждый раз, когда их загружали в самолет или выгружали оттуда, и при них всегда была охрана, пока они находились в иностранных аэропортах.

– Сколько прошло времени с тех пор, как они покинули Венецию и оказались в Пекине?