Александр Шаповалов - Серая нить. Книга первая.

• Название: Серая нить. Книга первая.
• Автор: Александр Шаповалов
• Жанр: Фэнтези

Разочаровавшийся в жизни человек получает шанс на перерождение в другой мире и другом теле.

---

Надмир подошел и вначале не заметил разницы с тем, что было раньше. А затем приметил, как тоненький светлый отросток протискивается между темными нитями, упорно лезет на встречу такому же светлому лучику, только с другой стороны.

– В миру, изменения будут видны не столь быстро. Но пройдет месяц, другой, и деревце окрепнет, – заверил медведь.

Юноша хотел, было ещё о чем-то спросить, но вдалеке раздался зовущий его голос. Вслед за этим порыв ветра подхватил Надмира, словно пушинку и понес обратно к телу.

ГЛАВА 9.

Надмир открыл глаза, сна, как не бывала, вроде и не спал.

В последнее время стоило ему закрыть глаза, он оказывался в другом мире. И в тоже время Надмир сохранял реальность происходящего. Словно две жизни текли в нем, разделяли между собой день и ночь, а сон был дверью, через которую он переходил от одной реальности к другой. Вот и сейчас Надмир, открыв глаза, почти физически почувствовал, как за ним захлопнулась дверь.

На улице послышались первые звуки просыпающегося селения. То там, то тут скрипела калитка. Это хозяюшки выгоняли на улицу своих кормилиц, где пастух сгонял их в стадо и вел на луга. Вскоре к торопливым шагам женщин, прибавилось кряхтение проснувшихся мужчин. Выйдя на порог, они сладко потягивались и издавали неприличные звуки.

Округа просыпалась. Ещё не много и дневная суета сметет таинство ночи, свалит на головы селян каждодневные заботы. Последней каплей в окончательном пробуждении стала смена стражи. Бодрые шаги дневной стражи сопровождали звон оружия и доспехов. На этот звук сбегалась детвора. Малышня, протирая заспанные глаза, бросалась вдогонку ушедшим воинам, пристраивалась в хвост отряда.

– Пора вставать, – прошептал Надмир и стал подыматься.

Поднявшись, он потянулся за костылями. Как не стыдно ему было, но без них самостоятельно передвигаться он не мог. Надмир, переставляя палки и стараясь не шуметь, поковылял на улицу.

Прошло четыре месяца с тех пор, как он очнулся замурованным в дупле гигантского дуба. Первые недели были для него, словно продолжение трехлетнего сна. Он часто терялся, не осознавал, где сон, где явь. Надмир, блуждал между жизнью и смертью, не знал куда примкнуть, кружась между этими двумя берегами бытия. Колдуну пришлось приложить все свои умения и знания, чтобы удержать, пытающийся взбунтоваться, разум ученика. В промежутках, когда Надмир не уходил через дверь-сон, Ведун заставлял пересказывать увиденное во сне, вытягивал из него все подробности, записывал их в свитки.

Спустя месяц, благодаря усилиям колдуна и его помощника, Надмир смог самостоятельно сидеть, держать ложку и кружку. Только ноги отказывались слушаться его, оставались неподвижными. Одно вселяло надежду – они чувствовали тепло и холод. На улице Надмир уселся на скамейку у крыльца.

Из-за деревьев появились первые лучи восходящего солнца. Он улыбнулся вступающему в свои права светилу, раскинул руки, стараясь как можно больше впитать жизненной силы зарождающегося дня.

С заднего двора доносились звуки, которые стали уже привычными: свист, рассекаемого мечом, воздуха; резкие выдохи и треск ломающихся досок. За домом занимался отец. Каждое утро, невзирая на погоду, он выходил во двор, чтобы «согнать жирок».

Отец. Сейчас он привык к этому слову. Оно наполнилось чувством и переживаниями, не застревало в горле и не резало слух.

Встреча с родителями для Надмира была не меньшим потрясением, как и само возвращение в мир из страны сверкающих узоров. Детские мечты об отце, семье воплотились в один из дней. Когда Надмир лежал в доме Ведуна и проводил большую часть времени за гранью сна, увидел вошедшего Вена. Он воспринял его, как одно из своих ведений, что посещали юношу в эти дни. Надмир сразу узнал в нем того сотника, который часто приходил в дом ребенка, приносил с собой сладости и по долгу играл с ними. Уже тогда, выстраивая образ отца в своих мечтах, Надмир многое взял от сотника. Время шло, а призрак из детства оставался рядом. Боле того, метаясь в бреду снов, он чувствовал, как тяжелая, шершавая ладонь гладила его по руке.

Время шло. Однажды, ранним утром Надмир открыл глаза и увидел, дремавшего в углу сотника. «Все же это не сон», – подумал он, тихо позвал:

– Отец, – и тут же испугался произнесенного слова, а вдруг все не так, и он ошибся, выдавая желаемое за действительность.

Ева слово слетело с губ юноши, сотник открыл глаза, посмотрел на Надмира: «Как ты узнал»? – спрашивали его глаза. « Видел во сне», – прошептал Надмир.

Позже, сидя у ложа сына, Вен долго рассказывал, как долго ждал этой встречи, как встретил мать, которая ждет их дома. Надмир слушал отца и в какой-то миг понял, что он, вернулся, вернулся в этот мир окончательно.

– Правильно, что встречаешь светило, – на плечо юноши легла рука отца, – оно ведь как дитятко малое, нежное и мягкое по утру, заставляет улыбаться, когда смотришь на него. Нет в нем ни злости полуденного зноя, ни тоски заката. Усаживаясь рядом, Вен тихо спросил.

– Как там матушка, встала?

– Вроде потчевала, – ответил Надмир и покосился на дверь.

– Ну, тогда пойдем на задний двор, пусть ещё маленько поспит. – Прошептал сотник, взял его за локоть, помогая вставать. В этот момент из хаты послышалось позвякивание посуды и тихое пение.

Сын и отец переглянулись между собой. Вен развел руки, дескать, что они опоздали в своем стремлении. Пение матери заставляло светиться улыбкой суровое лицо сотника. Надмир не раз замечал, отец возле матери становился, как бы моложе. Его колючие глаза теплели, он из матерого волка превращался в безобидного щенка. Мать хоть и была лишена зрения, но всегда чувствовала приближение любимого, как бы тот не крался. Они вели себя, как дети, радовались каждому прикосновению друг к другу. Дверь распахнулась и на крыльцо вышла Оленья.

– Ну что, вои мои, – её рука потрепала волосы сына,– хватит сидеть, стол уже накрыт.

Зайдя в хату, семейство уселось за стол, на котором был собран нехитрый завтрак: кувшин парного молока, да полная чаша кожутских булочек, обмазанных медом и посыпанных орехами. От них шел такой аромат, вдыхая который можно было захлебнуться слюной, если не попробовать их немедля.

Надмир взял одну из булочек и почувствовал сохраненный внутри печной жар. Он невольно бросил взгляд на, стоящую в другом конце хаты, холодную печь, будучи уверенным, что булочки вытащили из печи несколько тинок назад.

– Не удивляйся сынок, мои руки настолько горечи, что запечь булочку для меня пара пустяков, – сказала мать, почувствовав замешательство сына. Надмир фыркнул и сел за стол.

– Ешь сына, пока не остыло, – подкладывая булочки в миску, тараторила Оленья, – а то не знаю, – притворно вздохнула она, – разогреюсь ли сызнова, чтобы их подогреть.

– Мама, – возмутился Надмир, так что крошки полетели изо рта во все стороны, – зачем разговариваешь со мной, как с маленьким.

– Мать, и в правду, дай ему нормально поесть, – вступился за сына Вен. – Ивушка прибегала, она и принесла. Нынче ярмарка собирается, вот она с сестрицами напекла сдобы на продажу. Матушка с ними вечером сговорилась, чтобы занесли по утру.

– Ивушка девица хорошая. Неведомо мне, какая она ликом, но душа у неё чистая,– вставила слово Оленья.

– На тебя сына, так и зыркает, когда забегает, – поддержал Вен.

– А ведь скоро праздник первой ночи, – продолжала Оленья, – ой, смотри, уведут девку. Аль сама на другого глаз положит, ежели таким теленком останешься.

– Мама, – взмолился Надмир, – какой праздник, у меня ноги, что поленья, как сложишь, так и лежат, а вы телок.

– Чтобы девка довольна была, ноги – последнее дело, – подал голос отец, – туточки голова нужна, а вернее обе. Заржал он, вспоминая казарменный юмор.

Оленья вдруг замерла, затем повернула голову в сторону окна, выходящего в сторону леса.

– Кто? – спросил Вен.

– Ведун, к Надмиру, – произнесла она и села, сложив руки на коленях.

Всякий раз, когда колдун приходил в дом бывшего сотника, тот внутренне напрягался. Он боялся, что сына может увести этот старик, ведь не зря постоянно крутится рядом.

– Мир вашему дому, – приветствовал хозяев, вошедший Ведун.

– Пусть и твой дом беды обойдут стороной, – без особой радости ответил Вен.

– Хлеб, соль вам, – добавил колдун, заметив, что хозяева сидят за столом.

– Присаживайся, коль пришел, – пригласил хозяин.

– Сиди мать, сам подам, – остановил супругу Вен и встал из-за стола.

– Благодарствую за приглашение, но я сыт. Дома в аккурат перед тем, как к вам собраться, поел. Ты не подумай хозяйка, что брезгую твоим угощением. Мне старику много ли надо, а пузо надрывать, так и в землю раньше сроку слечь можно. Затем Ведун повернулся к Вену

– Ты, не серчай сотник, – приступил к делу колдун – но мне с сыном твоим потолковать надобно, если разрешишь.