Джеральд Даррелл - Мама на выданье

• Название: Мама на выданье
• Автор: Джеральд Даррелл
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0272-4

Дж. Даррелл. Мама на выданье. /Рассказы/

Обо всём понемногу.

---

Джеймс поглядел на часы.

— Мне пора!— крикнул он.— Извини, но это важное заседание. Ты ведь знаешь, куда отнесли твои вещи? Так вот, если мы станем очень шуметь, постучи по полу. Впрочем, ты вряд ли нас услышишь при таком грохоте.

Он поднялся, с виду совершенно трезвый, самый любезный хозяин на свете.

— Еще раз извини, но, сам понимаешь, мне очень важно разобраться с этим делом.

— Конечно, понимаю,— отозвался я.

Джеймс Ментон возвратился в таинственную комнату с множеством разбитых зеркал, а я поднялся в отведенную мне обитель, где висел огромный гайанский гамак. На нем лежало сложенное вчетверо одеяло из шерсти викуньи, мягкое и легкое, как паутина, теплое, как печка. Раздевшись, я закутался в него, тихо вышел и присел на лестничной площадке. Гроза еще раз попыталась пропороть молнией дом, и после очередного раската грома я услышал голос Ментона:

— Поймите, я ведь состоял на государственной службе, был служителем правосудия. Не я вынес вам приговор, Дженкинс, это сделали присяжные и судьи... почему бы вам не тиранить их... Потому что я вас казнил? Но неужели вы не понимаете, мне платили за то, чтобы я вас вешал... вы были виновны... Да-да, виновны, черт возьми, ее тело нашли в багажнике вашей машины, на ноже обнаружили отпечатки ваших пальцев, на вашей одежде была ее кровь... косвенные доказательства, черт бы их взял. Нет, я никому не сказал, что вы обгадились перед тем, как я вас вздернул. Так что не говорите...

Новый раскат грома длился так долго, что я не расслышал конец фразы. Когда же он стих, до моего слуха донеслось звяканье бутылки о стакан. Других голосов не было, только хозяина дома.

— Тебе отлично известно, Ю Линь, это был несчастный случай. Я полчаса разглядывал тебя через глазок, но ты сидел на полу, скорчившись, и я не видел, что у тебя такая тонкая шея. Пойми, профессионал вешает так, что голова не отрывается... Знаю, что это было для тебя бесчестьем...

Удар грома, скрежет и лязг — молния сшибла одну из водосточных труб.

Около двух часов сидел я на лестничной площадке, слушая, как Ментон спорит со своими жертвами под сотрясающие дом раскаты грома, от которых я чувствовал себя так, будто превратился в игральную кость в пластмассовом стакане. Один раз тихонько спустился на веранду и налил себе виски, после чего вернулся наверх, продолжая слушать.

— Хорошо! Хорошо! — прокричал он наконец.— Десять минут так десять — на вынесение приговора. А я за это время выпью и обдумаю свой приговор.

Я отступил назад, а он быстро вышел из комнаты внизу, закрыл двери и выбежал по коридору на веранду. Присоединиться к нему, сославшись на бессонницу? Не стоит, сказал я себе, услышав, как он наливает виски и принимается ходить взад-вперед, что-то бормоча.

Гроза как будто удалилась, только дождь дробно стучал по стенам дома да изредка поблескивали золотистые молнии. Внезапно Джеймс Ментон вновь появился в коридоре, сжимая в руке неразлучный стакан. Ворвался в комнату, встреченный ярким светом, и захлопнул двойную дверь.

— Ну, джентльмены, если можно вас так называть, вы обдумали свое решение?

Я шагнул вперед, чтобы лучше слышать, в ту же минуту сидевшая в засаде гроза обрушила на дом удар грома, превосходящий силой все предыдущие. Когда он стих, я услышал голос Ментона:

— Так вот каков ваш приговор? Ладно, я скажу, что думаю о вас, кровавая шайка. Вы получили то, что заслужили. У вас мозги — как у малолетних недоумков. Вас непременно следовало убить, и я рад, черт возьми, что мне поручили вас вздернуть. Я горжусь, слышите, горжусь, что освободил мир от такого отребья...

Новый раскат грома заглушил его тираду.

— Не восстанавливай их против себя, болван,— услышал я собственный голос. Как будто его воображаемые присяжные существовали во плоти...

Гром не унимался, и голоса Ментона больше не было слышно. Потом до моего слуха донесся храп, я решил, что виски сделало свое дело и Джеймс уснул за столом, и сам улегся на гамак. Должен, однако, признаться, что спалось мне плохо.

Проснувшись утром, я тотчас прошел в спальню Джеймса. Его гамак висел наподобие огромного белого стручка, лишенного семян. Тогда я спустился в темный коридор и постучал в двойные двери:

— Джеймс! Это я, Джерри. Можно войти?

Никакого ответа. Я потрогал ручку, дверь была заперта. Нажал на нее плечом — кажется, не слишком крепкая... Отступив на шаг, ударил каблуком по замочной скважине. Со второго удара дверь распахнулась, и меня ослепил свет включенной люстры. Я вошел, осмотрелся. В огромном зеркале в дальнем конце помещения увидел отражение полированной столешницы с карточками, кресла по бокам стола. А на месте тринадцатого кресла — висящее на привязанной к потолочной балке веревке тело Джеймса Ментона. Жуткая картина... Его кресло лежало на боку подле стола. Видимо, он поставил его (или кто-то другой поставил?) на стол, укрепил наверху веревку, надел петлю на шею и выбил пинком кресло у себя из-под ног (или кто-то другой выбил?). Было видно, что он мертв; тем не менее я считал своим долгом снять его, сходил на кухню и нашел там острый нож.

Поднатужившись, я поднял на стол тяжелое кресло. Вблизи покойник выглядел еще менее привлекательно, не говоря уже об отвратительном запахе испражнений. На бороде и усах запеклась вытекшая из носа кровь. Пришлось приподнять его, чтобы перерезать веревку, и в лицо мне пахнуло таким перегаром, что меня чуть не стошнило. При этом кресло подо мной скользнуло по гладкой столешнице, точно камень по льду, и я шлепнулся на пол в обнимку с мертвым телом. На беду, я очутился сверху, от моего веса из Джеймса вышла с противным бульканьем еще порция кала; к тому же петля вокруг шеи ослабла и изо рта покойника вырвалось зловонное дыхание. Я вскочил на ноги и выбежал на кухню, где меня вывернуло наизнанку.

Поразмыслив, я решил, что лучше всего позвонить доктору Ларкину. Он почти сразу взял трубку, хотя еще только-только рассвело.

— Си, докторио Ларкин. Куэн хабла?

— Это я, Джерри.

— Что там натворил Джеймс?

— Вчера вечером у него были жуткие галлюцинации, и утром я обнаружил его повешенным.

— В том смысле, что он повесился сам? — настороженно спросил Ларкин.

— Э... да, полагаю, что сам. Я снял его. Он мертв. Узел помещался под правым ухом, так что он скорее задохнулся, чем сломал позвонки.

— Узел не на месте?.. А еще называл себя опытным палачом.

— Так ведь он был совсем пьян, к тому же левша,— объяснил я, сам продолжая себя спрашивать, кто мог сделать так, что Ментона постигла самая мучительная смерть.

— Послушай,— сказал Ларкин,— живо убирайся оттуда. Собери вещи и возвращайся на «Долорес». Я слышал, пароход отчаливает через час. Не дожидайся, чтобы тебя арестовали.

— Арестовали — за что, помилуй Бог?

— В Парагвае для ареста гринго всегда найдется повод. Тебе хочется до конца года торчать в тюрьме, пока кучка местных законников будет разбираться с тобой?

— Нет,— твердо ответил я.

— Ну так делай, как я сказал,— собери вещи и дуй на пароход. Я сейчас приду и доложу в полицию, что сам вынул его из петли. Олл райт?

— Олл райт,— отозвался я.

— Да, послушай, Даррелл, случаем там не осталось виски?

— Две бутылки чудом уцелели.

— Оставь их на столе на веранде, если можно.

— Твой гонорар? — поинтересовался я.

— Нет, это для начальника полиции. Прощай.— Он бросил трубку.

Я живо собрал свой нехитрый скарб, сбежал по лестнице и с удивлением увидел ожидающего внизу улыбающегося индейца.

— Капитане... пароход... гудбай,— сказал он.

Я вручил ему вещи и жестом показал, чтобы он шел вперед. Хотелось проверить еще одну вещь, которую я успел заметить мельком. Войдя снова в большую комнату, где лежало на полу опухшее, обезображенное тело бедняги Джеймса Ментона, я поглядел на стол и с легким содроганием увидел, что не ошибался. Все двенадцать кресел были повернуты так, будто сидевшие в них люди хотели лучше видеть. Видеть что? Казнь?..

Глава 7. Платья мисс Бут- Уичерли

О платьях мисс Бут-Уичерли и о смятении, которое они вызвали в умах самых разных представителей рода человеческого, от селян Сан-Себастьяна до членов ордена сестер-благотворительниц и крупье в казино Монте-Карло, мне стало известно только потому, что я был знаком с мисс Бут-Уичерли.

Когда я каждый год отправляюсь на юг Франции, чтобы в моем маленьком доме там предаться творчеству, непременно делаю крюк и останавливаюсь на несколько дней в Монте-Карло у моих друзей Жана и Мелани Шульц. Жан — ушедший на покой швейцарский банкир, человек состоятельный, обладатель бандитских усов и жуликоватых голубых глаз; Мелани — прелестная молодая американка, одна из тех стройных особ, чьи длинные темные волосы и чеканный профиль заставляют молодых мужчин таращиться с открытым ртом. Я очень привязался к ним и только поэтому с крайней неохотой согласился, когда они однажды вечером предложили мне составить им компанию в казино.