Фридрих Незнанский - Никто не хотел убивать

• Название: Никто не хотел убивать
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7390-2112-0

Ночью в лабораторном корпусе фармацевтической компании убит молодой перспективный ученый. Этим убийством начинает заниматься «убойный отдел» МУРа, и уже параллельно ему ведут свое собственное расследование Турецкий и Плетнев. Под подозрение попадают почти все сотрудники фирмы, которые работали по программе новейшего иммуностимулятора. При вскрытии погибшего выясняется, что умер он не от удара по голове, а от воздействия какого-то препарата, который был подсыпан ему в коньяк.

Кому и зачем понадобилась эта смерть?

---

— Антон?

— Да, Саша, жду.

Несмотря на ту черную кошку, которая пробежала между ними, и нарочитую отчужденность самого Александра Борисовича, тот продолжал называть его «Саша».

— Уже на подъезде, — отозвался Турецкий. — Бригада приехала?

— Давно. Криминалисты уже заканчивают.

— Щеткин? Петя?

— Да, как вы и просили.

— Хорошо, ждите, скоро буду.

Припарковавшись у главного подъезда лабораторного корпуса, где неподалеку от «Скорой помощи» по-хозяйски расположились несколько милицейских машин, Турецкий взбежал по ступенькам и лицом к лицу столкнулся с Петром Щеткиным, который, видимо, заметил его из окна.

С Петром он был знаком давно, еще с институтских времен.

— Где он?

— Савин? В своей комнатушке лежит. Приказано не уносить до твоего приезда.

Они прошли в комнату, где за столом Савина что-то писал следователь, а ее хозяин…

Вот и угадай после этого, сколько отмерено «небесной канцелярией» — тридцать лет или семьдесят два года. Еще вчера о нем говорили как о перспективном молодом ученом, за которым большое будущее, а сегодня…

Мертвый Савин лежал на полу, в луже крови, и зрелище это было не из приятных.

Кивнув следователю, Турецкий покосился на двух криминалистов, которые уже заканчивали свою часть работы, повернулся к Щеткину.

— Что-нибудь есть сказать?

Щеткин чисто профессионально пожал плечами.

— В общем-то, ребята уже посмотрели… Смерть наступила ночью, где-то между двумя и тремя часами. Предположительно от удара по голове тяжелым тупым предметом.

— Кто обнаружил?

— Уборщица, в восемь тридцать утра. Тут же сообщила охраннику, ну, а тот уже — по инстанции. Мои ребятки уже допрашивают сотрудников.

— И?..

— Пока что ничего. По данным охраны, кроме самого Савина в лаборатории никого больше не было.

— Выходит, самострел? — усмехнулся Турецкий.

И снова Щеткин невнятно пожал плечами.

— Да как сказать… Не самострел, конечно, но не исключено, что тупым предметом мог быть и вот этот угол стола.

И он кивнул на заставленный пробирками, ретортами и колбочками рабочий стол, посреди которых красовалась ополовиненная бутылка довольно дешевого, явно самопального коньяка.

— Твои принесли или здесь уже было?

— Обижаете, гражданин начальник, — хмыкнул Щеткин. — Мои орды на выезде не пьют.

— А это?

— А это, судя по всему, с ночи осталось. Не допили. А возможно, что и не допил бедолага. Только тратился зазря.

— Пожалел волк кобылу, — буркнул Турецкий и еще раз окинув взглядом небольшую лабораторию, в которой творил младший научный сотрудник Савин, повернулся лицом к Щеткину. — Собаку, надеюсь, пускали?

— А толку-то, — отозвался Щеткин. — Чувствуешь, какой здесь запах? Видать, когда он падал, то какие-то ампулы на столе рукой зацепил и… Короче, наш Мухтар даже нюх потерял. Чихает, бедолага, как простуженная бельгийская лошадь.

У этого опера, многоопытного, как сельский сбор старейшин, все живые твари были «бедолагами», включая, естественно, и жмуриков, которых он столько перевидал за свои годы службы, что этого хватило бы на весь оперативный состав небольшого отделения милиции.

— Что и говорить, амбре похуже, чем в станционном клозете, — послышался от дверей голос Плетнева, и на порожке, заслоняя собой весь проем, выросла массивная, шкафоподобная фигура бывшего спецназовца. — Я тоже прочихаться не мог, когда зашел сюда.

Чтобы не уподобляться «чихающей бельгийской лошади», они прошли в коридор, где уже немного расслабившийся Щеткин пробурчал недовольно:

— Что за контора такая?.. Из всего начальства только психующий завлаб да какой-то нервный академик, с которым разговаривать, что на высокопоставленный труп выезжать. Всем ребятам успел кровь испортить. Будто не у них сотрудника замочили, а мы его в эту комнатень подкинули.

И он удивленно покрутил головой.

— Вот же хмырь!

«Академиком», судя по всему, был Ясенев, звезда первой величины в фармацевтике, как в свое время охарактеризовал его Шумилов, и Турецкий счел за нужное прервать разглагольствования Щеткина, который, видимо, и вправду нанюхался какой-то дряни в лаборатории Савина:

— Все, Петя, спасибо. И спасибо великое, что приехал. А теперь просьба. Как только будут результаты экспертизы — дай знать. Буду очень тебе благодарен.

— Само собой, — пожал плечами Щеткин и, кивнув Плетневу, спорым шагом направился по коридору к выходу.

Оставшись с Антоном вдвоем, Турецкий спросил негромко:

— Что-нибудь успел накопать? Я имею в виду по факту… — Он хотел было сказать убийства, но вовремя осекся и только кивнул в сторону открытой двери лаборатории, где в подсохшей луже крови все еще лежал Савин.

Плетнев обреченно вздохнул, и на его лице застыла маска не справившегося с заданием человека.

— Пока что ничего. Опросили кого могли, но… — И он виновато развел руками. — Никто ничего не знает.

— А что говорит их служба безопасности?

— В том-то и дело, что ни хрена не говорит! — вскинулся Плетнев. — Из всей службы только охранник на месте, Модест, а Глеба до сих пор нет.

«М-да, — мысленно пробурчал Турецкий, — видимо прав был Петя Щеткин, когда пожаловался на порядки в “этой конторе”».

И снова он подумал о Шумилове, которому его «Клюква» грозила большими неприятностями. С его-то мягкостью и внутренней интеллигентностью надо не родню набирать в свою команду, а крепких, порядочных профессионалов, которые смогли бы оградить его хотя бы от чисто внешних неприятностей.

— Ладно, хрен с ним, с Глебом, все равно ничего толкового не скажет, — подвел черту Турецкий. — Ну, а сам-то… версии, догадки, предположения? Впечатление такое, будто это несчастный случай. Как говорится, молодо-зелено. Вот и не рассчитал своих силенок. Закосел и… и головой об стол. Возможно, что даже поскользнулся на какой-нибудь дряни.

— Похоже, — согласился с ним Плетнев. — И поначалу я тоже так подумал. Но потом…

Он с силой щелкнул пальцами и уже каким-то яростным, напористым тоном произнес:

— Ты понимаешь, Саша, не может быть, чтобы это был просто несчастный случай. Не может! Он, этот самый Савин, он что-то знал про ограбление, и…

— И его убрали, — внес свою лепту Турецкий.

— Насколько я чувствую, это именно та рабочая версия, от которой надо бы и плясать.

Турецкий хотел уж было съязвить, «вот и пляшите, господин Плетнев. Глядишь, и не останется времени, чтобы чужих жен уводить из конюшни», однако в этот момент в конце коридора показалась приземистая фигура охранника, и он вовремя осекся.

— Антон Владимирович… Можно вас на два слова? — произнес Модест, остановившись в двух шагах Плетнева. И откашлялся в кулачок, покосившись на Турецкого.

— Говори здесь, слушаю.

Модест еще раз покосился на Турецкого и негромко произнес:

— Тут такое дело… В общем, сегодня ночью, что-то около трех было, в лабораторию зашел Шумилов. Я имею в виду Глеба Вячеславовича… вице-президента.

— И?.. — подался к нему Плетнев.

— Ну-у, пробыл он там минут десять, не больше, и ушел. — Модест как бы замялся, словно решал, стоит ли обнародовать лишнее, и все также негромко добавил: — Как мне показалось, очень уж он нервничал.

Плетнев вскинул вопросительный взгляд на Турецкого и снова уставился на Модеста.

— А ты… ты, случаем, не ошибаешься? Может, обознался? Спутал с кем-нибудь?

— Исключено! — обиженно пробурчал Модест. — Тем более, что на работе я кроме чая да кофе ничего не пью. Это каждый подтвердить может.

— Ладно, ладно, верю, — остановил его Плетнев, хотел было еще что-то сказать, но его перебил Турецкий:

— Вы говорили об этом кому-нибудь? Я имею в виду следователя, милицию…

— Зачем? — искренне удивился охранник. — Ведь такого распоряжения не было.

Что и говорить, выучка у Модеста была правильная.

На мобильный звонок Турецкого Шумилов-старший отозвался мгновенно, будто ждал его.

— Дима? Это Турецкий. Где твой вице-президент?

— Ты имеешь в виду Глеба?

— Естественно.

— Сам ищу. Уже четыре часа дозвониться не могу. Ни по мобильнику, ни по домашнему. А что?

— Нужен. Причем срочно.

— Но я…

— Может, у любовницы застрял? — предположил Турецкий. — Или у друзей пьет?

— Ну-у, насчет друзей, думаю, это исключено. Их у него попросту нет, а вот насчет женщин?.. Их у него столько, что он уже и сам, наверное, со счета сбился.

— Но ведь сейчас рабочий день! — взвился Турецкий. — А твой вице-президент…

— Саша… — каким-то очень усталым, опустошенным голосом произнес Шумилов, — прошу тебя, не заводи. И без того плохо.

— Ладно, хрен с тобой, живи. Но учти, он мне нужен, причем весьма и весьма срочно.