Алекс Сидоров - Люфтваффельники

• Название: Люфтваффельники
• Автор: Алекс Сидоров
• Жанр: Юмористическая проза

Автор — кадровый военный. Сотня безумно смешных рассказиков о жизни советского лётного училища.

---

Более того, насколько мне известно со слов Валеры Гнедовского — к.м.с. по классической борьбе, головокружительный успех братьев Тутаевых впервую очередь обусловлен, что «супер-мега-тяжелых» борцов найти в армии совсем непросто и поэтому командование зачастую выставляет на соревнование «абы кого» — чисто для галочки.

Тот же Гнедовский по секрету делился, что Тут и Там иногда практиковали «подмену» на борцовских соревнованиях, выступая друг за друга, т. к. одному легче давались подсечки и захваты, а другой тупо заламывал противника своей грубой силой, то есть подбирали «индивидуальный» подход к каждому противнику.

А в 4-й роте «с легкой руки» капитана Володи Нахрена прижилась стандартная шутка.

— Привет! Это ты?! Или твой брат?!

72. Скучно

Во время учебы в незабвенном училище ВВС, курсантов одолевала постоянная скука, местами переходящая в откровенную «тоску зеленую». Дни тянулись в монотонном однообразии и сплошной рутине. Каждый последующий день был поразительно похож на предыдущий. Как шарики в подшипнике. Зачастую возникало ощущение «дежавю» — где-то уже видел, недавно проходили, плавали-знаем. Ощущение реальности постепенно подменялось унылой картиной «бесконечного бега по кругу» из абстрактного сюрреализма. Иногда казалось, что время незаметно замкнулось само на себя и елозит как заезженная пластинка. А временами замедляет ход и даже останавливается.

Все титанические усилия и вулканическая энергия отцов-командиров были однобоко направлены лишь только на улучшение качества непрерывного процесса нашего обучения и организацию военной службы. Вопросов нет, командование училища было озабочено и озадачено благородной целью — планомерно и неизбежно «перековать» вчерашних «школяров-раздолбаев» в будущий цвет и гордость Вооруженных Сил СССР, а в частности — в бравых соколов ВВС.

Мы, естественно сопротивлялись в процессе «перековки» как могли, т. к. расставаться с беззаботным детством совсем не хотелось, а строгие преподаватели и суровые командиры терпеливо настаивали.

В результате, «негласная» война между ленью и безалаберностью (с нашей стороны) с прочными фундаментальными знаниями и уставной воинской дисциплиной (со стороны армейского руководства) шла с переменным успехом. Промежуточные сводки с «полей учебных фронтов» подводились ежемесячно, строго 20-го числа.

То есть, каждый месяц, как ни странно приходило 20-е чисто, и для всех курсантов наступал момент истины. Умные дяди в учебном отделе училища старательно сводили в единые ведомости наши более чем скромные успехи, все «это» скрупулезно анализировалось и достаточно эмоционально выплескивалось в наши уши на традиционном подведении итогов за календарный месяц.

Цель данной процедуры предельно понятна — каждый курсант имеет право и обязан знать реальное положение дел со своей успеваемостью по каждому учебному предмету. А твой ближайший сосед в монолитном строю воинского подразделения должен иметь полное представление, кто именно из курсантской братии — дундук слева или мудак справа, тянет этот самый «монолитный строй» назад — в позорную яму хаоса, во тьму постыдного мракобесия и в преступную вакханалию потенциальных нарушений воинской дисциплины. Во, как! И кому конкретно из братьев-курсантов надо выказать свое решительное недовольство (каким именно способом, это личное дело каждого), что Пиночет опять закрыл увольнения в город для всего подразделения, пока мы в свою очередь не закроем «хвосты» и не подтянем воинскую дисциплину на должный уровень. Воспитание коллективом, куда деваться?!

Накануне наступления очередной учебной сессии, традиционное подведение итогов решили провести в составе всего 1-го учебного батальона. Для осуществления данного эпохального мероприятия на центральном плацу училища построили шесть рот второго курса, выставили громкоговорящую аппаратуру, а Пиночету принесли красную папку из учебного отдела с предварительными результатами за семестр. Подготовка к процедуре нашего идейного вдохновления и убедительного настроя на успешную сдачу экзаменов, а попутно еще и процесс воспитания с истеричным давлением на остатки «какой-то» совести, началась.

С откровенной опаской, а также смешанным чувством брезгливости и тихого ужаса, полковник Серов заглянул в оценочные ведомости. Мде… Лучше бы, он этого не делал. Так и «Кондратия» с инфарктом и с инсультом получить можно. Причем, гарантированно, все и сразу. Это же в учебном отделе служат специально обученные офицеры, ко всему привыкшие и не такое видавшие, а вот несведущим отцам-командирам с их нежной психикой и трепетной душевной организацией «такие» оценки лучше после пары стаканов валерьянки или чего покрепче, градусов эдак в 40-к, смотреть можно и то, мельком. Одним глазком. С расстояния в пятьсот метров, не ближе. Ну ладно, давай уж… начинай… воспитывай… Сам захотел себе нервы трепать…

Комбат, взгромоздившись на помпезную трибуну из белого мрамора, страшно ругался, местами, даже матерился, периодически взывая к нашей совести и стыдя нас всякими нехорошими и нелитературными словами. Фи, как некультурно?!

Самые мягкие высказывания были следующие: «Бля, у нас не училище ВВС, а какая-то фабрика деревянных игрушек! Понабрали по объявлению кого ни попадя — кто в ПТУ по среднему баллу не прошел, да из интернатов для дебилов и олигофренов через дырку в заборе сбежали! Принимаем чурки дубовые, выпускаем или Буратино, или неликвидные пиломатериалы в виде трухи и опилок! Вы же деревянные! Вы стадо идиотов с явными признаками вырождения! Интеллекта как не было, так и не видно… Где наличие интеллекта, где оно?! Хоть кто-нибудь, может мне показать свой интеллект?!»

Чем больше комбат углублялся в папку с оценочными ведомостями, тем активней портилось его настроение. Хотя, между нами говоря, он всегда и постоянно был «не в духах». А что поделаешь?! Работа такая…

А в это время в голубом небе, прямо над нашими бессовестными головами, летит серебристый самолет. Высоко летит, а за ним белый след тянется. Красиво!

— Как же вам — беспросветным кретинам, технику многомиллионную доверить?! Она же летать должна, а не на головы советским гражданам падать?! Ась?! Я вас спрашиваю?! Живете тут на всем готовом, государство вас кормит, поит, в бане вашу сраную жопу мочалками драит в смутной надежде, что вы?! А вы?! Эх, вы?!

Пока Пиночет отчаянно взывал к нашей совести (кстати, поголовно сданной на длительное хранение еще при первичном пересечении порога КПП училища), курсанты-озорники-камикадзе (с Пиночетом шутить — себе дороже, многократно проверено, поверьте на слово) из задних шеренг монолитного строя 1-го учебного батальона, в четверть голоса затянули незамысловатую песенку на мелодию общеизвестного «похоронного марша». (не судите строго и поймите правильно, мы ж еще были детьми, пусть большими, дурными и бестолковыми, но детьми) Итак! Тихо-тихо, в глубине строя рождалась песня…

Туууу! Стооооо! Че-тыыы-ре! Саааа-мый быыыыыст-рый саа-мооо-лет!

Туууу! Стооооо! Че-тыыы-ре! Ниии-кооог-даааа нееее упааа-дёёёёёт!

Затем, уже в полголоса припев импровизированного «похоронного марша» подхватывался многоголосым хором остальной разбитной курсантской братии, и по училищному плацу все с нарастающей громкостью, но еще не очень наглой (чтобы не дай Бог, долетело до ушей праведно-возмущенного комбата), неслось с явным надрывом и показным драматизмом в голосе.

Нааааааа-до быыы-ло поооо-ездом!

Нааааааа-до быыы-ло поооо-ездом!

И опять, тихо и мрачно, с каменным выражением комично-бессовестных лиц, якобы трепетно внимающих каждому драгоценному слову обвинительно-уничижительной речи полковника. А на самом деле…

Туууу! Стооооо! Че-тыыы-ре! Саааа-мый быыыыыст-рый саа-мооо-лет!

Туууу! Стооооо! Че-тыыы-ре! Ниии-кооог-даааа нееее упааа-дёёёёёт!

Офицеры — командиры взводов и рот, стоящие в одном строю рядом с нами и с показным усердием благоговейно внимающие справедливые упреки безмерно раздраженного Пиночета, естественно слышали наши незамысловатые потуги на оригинальность, но активно не реагировали, в строю не метались и спонтанное «народное творчество» пресекать даже не пытались. Т. к. понимали, что процесс бесконечного и планомерного порева уже давно прошел «порог восприятия» и личный состав курсантских подразделений на все туго забил и драть его, мозги сушить, и регулировать непопулярными мерами — себе дороже и абсолютно бесперспективно. Не чувствует личный состав «боли»! Не чувствует! Ни физической, ни моральной! Тем более, уже не кто-то «один», «сам» в отдельности, а весь цельный коллектив устал от «ежедневных процедур плановой задрочки». Все, приехали! Предел. Критическая масса.

Сейчас, как раз наоборот целесообразно резьбу чуть-чуть и незаметно ослабить, т. к. ребятами сами в отпуск хотят «к мамкам, нянькам, куклам, тряпкам», как говаривал М.И.Кутузов в фильме «Гусарская баллада», выпроваживая безусого корнета домой. Поэтому, сами курсанты, гораздо больше праведно возмущенного командования, были заинтересованы подтянуть свою откровенно просевшую учебную успеваемость, спихнуть «долбанную» сессию и благополучно свалить в долгожданный отпуск. Сейчас лучше ослабить вожжи, и пустить все на самотек. Парни уже не маленькие, не первый год учатся, задолжности по учебным предметам сами распырхают и все «хвосты» закроют. Главное — им не мешать, на мозги не давить, нервы не массажировать и лишний раз не дергать.