Алекс Сидоров - Люфтваффельники

• Название: Люфтваффельники
• Автор: Алекс Сидоров
• Жанр: Юмористическая проза

Автор — кадровый военный. Сотня безумно смешных рассказиков о жизни советского лётного училища.

---

Так как по большому счету не только с лопатами, но и со скребками была некоторая «напряженка», но и тотальный дефицит (их банально тырили конкурирующие фирмы — соседские роты), то зачастую курсанты мастерили самодельный деревянный скребок из огромного листа честно-украденной толстенной фанеры площадью 2х3 метра. С боков фанеры проделывались отверстия, в которые продевались прочные парашютные стропы, и учебное отделение курсантов впрягалось в эту конструкцию аки бурлаки на Волге.

Такими скребками с дружными криками, незатейливыми шутками и «такой-то матерью» передвигались запредельно немыслимые объемы снега. Куда там трактору?! Гусеницы порвутся и движок заклинит! Про «Белорус» вообще скромно промолчим — с места не сдвинется! Можно даже не проверять, будет беспомощно елозить колесами и жалко фыркать, не более того…

Но скребки из дерева были недолговечны, увы! Фанера быстро расслаивалась, позорно бахромилась по периметру клееной деревянной панели, повсеместно выкрашивалась и … мы вскоре оставались без «прогрессивных» орудий труда! А снег продолжал падать и падать!

Учитывая, что на Урале стандартная зима вполне бывает по девять месяцев в году, а лето — плавный переход с весны на осень, то на весь период нашего обучения в военном училище, пресловутая русская зимушка-зима, воспетая многочисленными писателями, поэтами и певцами, а также связанный с ней снег в целом и каждая отдельно взятая снежинка в частности, становились для любого нормального курсанта, объектом самой лютой и искренней ненависти.

Самое противное — чтобы занять личный состав училища по выходным дням, периодически объявлялся грандиозный ПХД — парко-хозяйственный день. И 3000 курсантов вместо долгожданных увольнений в город к любимым и желанным девушкам, вооружившись, кто чем, выходили на свою закрепленную территорию и до остервенения долбили толстенный лед и многослойный наст, укатанный грузовыми автомобилями на проезжей части дорог до прочности мостового камня.

И долбили-долбили-долбили как заведенные, дабы к вечеру предоставить на строгий суд «жюри» идеально черный асфальт, причем на всей территории, закрепленной за подразделением. Твой личный «надел» идеально обработанный и любовно взлелеянный к рассмотрению не принимался. В армии не бывает промежуточных вариантов — или всё или ничего, шахматно-кустовой метод очистки не считается! Поэтому, расчистив свой участок, шли помогать соседям, а куда деваться?! Так и сплачивается коллектив, развивается взаимовыручка и помощь ближнему.

Вот это был настоящий праздник труда и отдыха!!! Когда от рассвета и до заката, 3000 «бойцов» тупо долбят ломами и лопатами в ближайшем радиусе вокруг себя любимых, вскрывая толстенные льды на зависть атомному ледоколу «Арктика».

Самое сложное — это первому человеку добраться до асфальта! Радости было, как при находке нефтяной жилы, не иначе! Дальше, проще! Ставится лом под углом к плоскости асфальта и, действуя уже на манер рычага, взламывался лед огромными кусками. Иногда, правда, лед выколупывался с приличными кусками самого асфальта, а что делать?! Издержки производства, такова се ля ва! Зима на дворе, — 30 и ниже, лед к асфальту намертво примерзал!

Расколов монолитный лед на отдельные куски, эти глыбы надо было опять же аккуратно сложить на газонах и сформировать из них гламурный парапет с идеальными краями — пипец! При этом, старательно замаскировав всевозможные щели в импровизированной «китайской стене» — технология, отработанная годами, етить …

И все это независимо от погодных условий! Хоть — 10 на улице, хоть — 35 с северным ветром и порывами от 5-ти до 15-ти метров! Неважно! ПХД, асфальт и все такое! Тяготы и лишения никто не отменял! (читай текст Присяги)

Честно говоря, на таких ПХД выматывались так, что шинель промокала от пота буквально насквозь, а ноги в сапогах с тоненькими портяночками безжалостно замерзали до образования ледяной корки внутри самих сапог.

Постепенно набравшись уму-разуму, стали мотать портянки вместе с газетами (воровали периодическую подшивку из «ленинской комнаты» — воинское преступление участвовать в расхищении политического наследия В.И.Ленина и мудрых постановлений партии и правительства, а что делать?!) Вафельное полотенце, намотанное на морду лица, дабы по возможности исключить обморожение оного, после работы на улице по прочности могло поспорить с фанерой, т. к. теплый воздух, выходящий из носоглотки, намораживал на внешней поверхности полотенца приличный слой инея.

С легкой руки курсанта Петровского-«Люфтваффельник», который как-то брякнул мимолетом: «Ну, бляха-муха, прям снежные барсы!», ребята во время уборки снега стали называть друг друга именно «снежными барсами».

А действительно, похоже! Шинель и шапка усыпаны слоем снега, темные проплешины обмундирования на белом фоне еле заметны — расцветка как раз под шкуру барса.

Парни, повсеместно скукоженные от длительной и тяжелой работы с лопатой и скребком, нахохлившиеся и «вусмерть» замерзшие, несмотря, что по спине течет пот в три ручья, видок у каждого откровенно жалкий — хоть в «Красную книгу заноси» (снежный барс именно в Красной книге и прописан).

Голоса у ребят хриплые — почти все безнадежно простужены и опять холодного воздуха нахватались. Не говорят, а фактически еле слышно сипят и похрипывают (как большая кошка мурлычет и фыркает).

Лица укутаны полотенцами, только одни глаза горят, жалобно и яростно одновременно! «Гребанный снег! Когда же это все закончится?! Ненавижу! Где весна, твою мать?! Порвал бы того, кто первый додумался снег до асфальта чистить!» — точно дикие звери, подойдешь не вовремя, загрызут и порвут на тряпочки, а что останется, в снегу же и закопают.

Вот, пожалуйста, на лицо четыре «бронебойных» аргумента в пользу «снежных барсов».

А кроме бесконечной уборки снега, каждую зиму еще и регулярные лыжные кроссы на дистанцию в 10 км. на кривых и тяжеленных дровах с неожиданным названием — «лыжи»… тоже занятная развлекуха из серии знатных извращений с сексуальным уклоном, но это уже другая история. (см. «Папаша Мюллер»)

p. s. После окончания нашего училища, будучи еще «зеленым лейтенантом», зашел как-то по случаю в зоопарк — время перед поездом скоротать и на зверей диковинных посмотреть. Продвигаюсь неспешно вдоль клеток со всевозможными зверушками, эскимо на палочке наслаждаюсь, как вдруг меня словно электрическим током прошило, аж неприятная волна по всему телу пробежала, и эскимо из рук выпало.

Смотрю, огромная грязно белая котяра с темными подпалинами на шкуре из-за мелкой сетки прямо на меня пристально в упор смотрит. Грустно так смотрит. Поднимаю глаза выше, а на клетке табличка висит: «Ирбис — снежный барс».

Сжалось что-то в груди неожиданно, вторая волна по телу пробежала. И так тоскливо стало на душе, нехорошо и муторно, хоть вой.

Прошептал тогда тихо той кошечке: «Извини, ничем тебе помочь не могу. Держись брат!», развернулся и ушел быстрым шагом из того зоопарка, чуть ли не слезу непрошенную утирая…

Уходя от клетки, спиной чувствовал, что «барсик» тот в спину мне жалобно смотрит. Душу родственную почувствовал, не иначе…

p. p.s. Кроме устойчивого отвращения к зиме, с тех пор не могу себя заставить в зоопарк зайти — не хочу на грустные глаза того «снежного барса» нарваться… не место ему там.

43. Тем, кому за 30-ть

Выходной день как-то сразу не заладился, культпоход в увольнении летел коту под хвост, а вместе с ним — все призрачные надежды и романтические мечты. В кино идти не хотелось. Отчаянно хотелось на танцы.

Хотелось взять и пригласить красивую девочку, обнять ее за стройную талию точеной фигурки и под эротичный «медляк» — минут на десять крепко прижать ее трепетное изящное тело к своей идеально прокачанной мускулистой тушке.

Хотелось погрузиться лицом в ее пышные волосы и опьянеть от тонкого запаха дефицитных французских духов, которые тайком и украдкой — буквально по капельке сливались из маминого флакона.

Хотелось чувствовать каждый вдох и выдох своей партнерши, каждый ели уловимый удар ее сердца. А после танца, взять в свою сильную руку ее узкую нежную ладошку с тонкими хрупкими пальчиками и в благодарность за приятно проведенное время, нежно поцеловать изящное запястье.

Девчонка мило покраснеет и потупит взгляд. Оставаясь в кругу своих подружек, все остальное время, девушка будет украдкой бросать взгляд своих бездонных глаз именно в мою сторону. И как бы случайно встретившись с моими глазами, она будет мило улыбаться только мне одному, как будто в этом огромном зале, кроме нас, никого больше нет. А когда объявят «белый» танец, уже сама подойдет ко мне, вся такая обворожительная, стройная, с пунцовыми щечками и, застенчиво потупив взгляд, робко пригласит. Сама.