Максим Дегтярев - Условный переход (Дело интуиционистов)

• Название: Условный переход (Дело интуиционистов)
• Автор: Максим Дегтярев
• Жанр: Детективная фантастика

Детективу Федру Ильинскому, работающему в фаонском Отделе Оперативных Расследований (сам он предпочитает называть свою контору «Редакцией») получено разыскать некого загадочного «Человека с гвоздем». И роботов. Роботов пожалуй даже в первую очередь!

---

— Это просто эпидемия! — всплеснул руками Гроссман. — Я еще не успел досимулировать свою космическую болезнь, как заболевает эта девица. Так, пожалуй, нам перестанут верить.

— За это не бойтесь, мы живем в гуманный век. А, в общем, вы правы, симуляция стала бичом судопроизводства.

— Судопроизводство меня волнует меньше всего, — угрюмо возразил он.

И совсем неожиданным был звонок от Изиды. Полунамеками она давала понять мне, что неплохо было бы навестить больную. Дескать, Гретте неловко звонить мне, и девушка ни о чем таком Изиду не просила, но на то она и владычица слов, чтобы понимать все без них.

К Греттиной каюте тянулась вереница свободных от смены шахтеров, кто-то нес коробку конфет, кто-то апельсины, кто-то цветы, сорванные вопреки запрету в местной оранжерее. Шахтеры во весь голос клеймили физиков, которые «ни себе, ни людям».

Дождавшись своей очереди (как я избежал драки — разговор отдельный), я вошел к ней в каюту. Укрытая светло-голубым покрывалом, Гретта, вытянувшись, лежала на кровати. Знакомый спец из Отдела Информационной Безопасности как-то сказал, что «нет ничего захватывающей, чем дешифровка шелковых складок, модулированных линиями тела». Шифровальщики любят выражаться витиевато.

— Это опять вы! — бархатистые ресницы затрепетали, как крылья мотылька, опасно приблизившегося к свече, глаза — черно-серо-белые мишени моего взора — закатились так, что хоть иди за стамеской, которой, кстати, я однажды вылечил одну механическую куклу, игравшую с моей племянницей в «красавицу и офтальмолога» на интерес, обернувшийся для куклы западением глазного яблока.

— Где болит, показывайте.

У нее болело все, включая совесть. Физики были так любезны, согласившись устроить для них экскурсию, а она всех подвела — и физиков и друзей. Приходил доктор, нашел, что у нее растяжение. И зачем ей только взбрело в голову прыгать чрез два пролета, слабая гравитация не помешала ей угодить ступней между стоек лестничных перил.

Она опустила глаза. Чтобы увидеть кончики пальцев на ногах, ей нужно было положить под голову еще одну подушку. Так я ей и сказал.

— Ах, это комплимент! — догадалась она прежде, чем я пустился в объяснения, касающиеся топографии складок и выпуклостей на ее покрывале, в которых, как опытный топограф и диагност, я разобрался без труда.

Откинув покрывало, она поднялась и опустила ноги на пол. Честно говоря, я надеялся на большее — в смысле, на меньшее, — если говорить об одежде. Черное трико, разделенное на две части загорелой полоской живота с @-образным пупком, позволило мне сверить воображаемое с действительным, утвердив преимущество за последним, и вызвав легкую ностальгию по первому.

— Почти прошла, — она ступила на «больную» ногу. Чтобы не перепутать, которая из ног больная, левая щиколотка была забинтована. Отстранив меня, она сделала два шага, ойкнула и вернулась на койку.

— Дайте мне… там, на столике…

Ее указательный палец почему-то трясся — так, словно она хотела вытрясти из него позабытые названия предметов. На столике у изголовья лежали кучкой бинты, мазь, бутылочка с каким-то маслом и обезболивающий спрей. Я сгреб все это и дал ей в руки. Сидя на кровати, Гретта наклонилась и подергала бинт на ноге.

— Туго очень. Вы не могли бы его снять? Я хочу положить мазь и снова замотать.

Натурально, я припал на колено и занялся ее ногой. Узкая ступня с высоким подъемом целиком уместилась в моей ладони. Я в известном смысле занервничал, а Гретта, положив руки мне на плечи, это дело усугубила. Прикосновение ее ладоней разделило мое тело на два полюса, левый и правый, между ними помчались электрические заряды, задевая сердце, легкие и, наконец, голосовые связки, отчего мой голос вдруг сделался простуженным.

— Если вы задумали все это, чтобы добраться до моего горла, то считаю своим долгом предупредить, что ваша пятка у меня под рукой.

— Я не боюсь щекотки… ой!!!

Острое колено пронеслось в сантиметре от подбородка. Попади она точно, ей бы не пришлось больше симулировать: о мой подбородок чего только не ломали, список нанесенных им травм составил бы медицинскую карту среднестатистического покойника.

— Вы надавили на больное место!

Место, названное больным, было красноватым и припухлым. На контрольной, правой ступне был надет носок, поэтому я бы не стал гарантировать, что красноватая припухлость на щиколотках не является семейным признаком Вайнбергов.

— Извините, я нечаянно. Что вы там делаете?

Греттины руки, почти сомкнувшись у меня на шее, производили за моей спиной какие-то манипуляции. Я почувствовал запах цветочного масла. Голова пошла кругом. Встал вопрос, чего бы еще ей разбинтовать. Варианты ответа маячили перед глазами в легкой дымке.

— Не беспокойтесь, это масло…

— Что именно у вас не скользит?

— Фу, не ожидала от вас… — Она оттолкнула меня локтями, потому что руки были заняты медикаментами. — Дальше я сама.

Сама так сама. Не меняя, в целом, позы, я отодвинулся. Кто-то постучал в дверь.

— Войдите! — громко сказала она.

В дверь просунулась шахтерская голова, смерила нас взглядом, оценила ситуацию и спросила:

— Помощь нужна?

— Нет, — сказали мы хором. Состроив мерзкую гримасу, голова исчезла.

Я поднялся с колен и отошел к двери. Никуда не торопясь, Гретта занималась самолечением. Запищал комлог. Убавив звук, я поднес комлог к уху и ответил, что слушаю. Мой собеседник явно не оставлял надежды вернуться в детский хор.

— Это Фиш, — произнес тоненький голосок. — С кем я говорю?

— Вы где?

— На орбите. С кем я…

— Секундочку.

Гретта изо всех сил делала вид, что ей не интересно, с кем я разговариваю. В таком случае, она не будет возражать, если я выйду? Да ради бога! (В этом коротком диалоге мы обошлись жестами.)

В коридоре было пусто. Я отошел от двери на несколько метров.

— Это Ильинский. Это я вам писал по поводу роботов. Говорите.

— Ильинский ваше настоящее имя?

— Не знаю. Надо будет спросить у родителей.

— Вы написали, что встречу следует перенести с Ло-Семь куда-нибудь в другое место.

— Сначала избавьтесь от О’Брайена. Он ждет вас в Ло-Один. Ордера на обыск у него нет, тем не менее, он настроен воинственно. Рекомендую не сопротивляться.

— Я понял вас. Следующий звонок сделаю с базы.

— Продумайте, где организовать встречу. Предупреждаю: если место мне не понравится, я сам его выберу.

— Условия диктуете вы, — смиренно пропищал Фиш и вздохнул.

— Не вздыхайте, все обойдется. До встречи.

Мимо пробежала девушка, невысокая и кругленькая. Пробегая, она сказала:

— Забавная курточка, — хихикнула и убежала.

Вот уж не ожидал, что кому-то есть дело до моей одежды. Ничего забавного я в своей куртке не находил: темно-серая, с кучей карманов, длиной как раз чтобы спрятать «ремингтон» без приклада, из перелицованного скафандра, но об этом знают всего три человека… нет, теперь уже только два, включая меня.

Гретта стояла в дверях, опираясь о косяк, свежеперебинтованную ногу она подогнула, как цапля. Взгляд у нее был угрюмым.

— Мне зайти? — спросил я, сделав два шага в ее сторону.

— Зачем?

— Поговорим о том, как вы выдаете себя то за журналистку, то за рослого блондина, то за любительницу уфологии.

— Тсс! — Она приложила палец к губам. — Не сейчас. Вечером. Я вам позвоню. — Ее лицо подобрело, и она послала мне воздушный поцелуй. Я подставил ему щеку.

До вечера что-то должно было случиться… Знает ли она о Фише? Если да, то она ждет нашей с ним встречи. Ждет, чтобы ее испортить.

Фиш позвонил в четверть шестого. Звонок застал меня у Изиды, от которой я не добился ничего путного. Брайт наотрез отказался со мной разговаривать.

— О’Брайен улетел десять минут назад, — сказал Фиш.

— Как вы его отшили?

— Он вскрыл мои контейнеры без ордера. У него был список каких-то роботов, якобы украденных. Ничего не найдя, он сказал, что кое-кому придется плохо. Мне почему-то кажется, что вам. Я выдвинул ультиматум: либо он сейчас же убирается с Ло, либо я подаю официальный иск за незаконный обыск. О’Брайен давно ходит по грани, и, выдвини я этот иск, капитана тут же вышвырнут из полиции. Он фанатик, а фанатики никому не нравятся, сейчас не их время. В полицию нравов его перевели из таможни — не сработался, так сказать, с коллективом.

— Вы из-за него сделали крюк, полетев на Ло через Терминал?

— Да из-за кого же еще! Мне доложили, что он туда подался. У капитана хватило бы глупости задержать погрузку контейнеров на корабль.

— Когда и где вас ждать?

— Сейчас пять пятнадцать, я уже вылетаю, значит, где-то около шести я буду у вас. Давайте, ровно в шесть на нижнем уровне стартового стола, у платформы. Знаете, где это?