Сергей Аксаков - Рассказы и воспоминания охотника о разных охотах

• Название: Рассказы и воспоминания охотника о разных охотах
• Автор: Сергей Аксаков
• Издательство: Правда,
• Жанр: Публицистика
• Год: 1966

Издание 1966 года. Сохранность хорошая.

В пятый том собраний сочинений входят "Записки ружейного охотника оренбургской губернии", рассказы и воспоминания охотника о разных охотах и статьи об охоте.

Содержит цветные иллюстрации.

Аксаков С. Т. Собрание сочинений в 5 т.

М., Правда, 1966; (библиотека «Огонек»)

Том 5. — 488 с. — с. 311–424.

---

Живо воображая себе эту охоту теперь, с удовольствием и вместе с удивлением вспоминаю, как я увлекался ею в ребячестве и какие страстные охотники были до нее мои товарищи, люди пожилые и даже старики! В других губерниях, например в Курской, травля перепелок составляет промысел однодворцев; но в Оренбургской губернии, кажется, и до сих пор никто не охотится за ними для выгод денежных. Тогда у нас было три охотника, я четвертый; соревнование кипело горячее: чей ястреб лучше и кто затравит перепелок больше! Бывало, не знаешь, что делать от нетерпения, от ожидания, когда жар посвалит и можно будет ехать в поле. Охотники не позволяют травить в жаркие дни часов до пяти пополудни, утверждая, что ястреб заленится и заиграет. Это точно иногда бывает. В таком случае, если ястреб как-нибудь улетит совсем и через несколько дней будет пойман, надобно продержать его некоторое время в садке, чтобы он забыл свой побег, и потом вынашивать вновь, хотя не так уже строго. Впрочем, и собаке искать и охотнику ходить, конечно, в жар тяжело; но в дни серенькие или к осени, уже прохладные, как скоро ястреб скинет погадку, можно хоть с утра идти с ним в поле. Травишь, бывало, до ночи и всякий раз ропщешь, что скоро садится солнышко и рано наступают сумерки! По захождении солнца перепелки сидят уже не так крепко, летят шибче, поднимаются от земли выше и перемещаются дальше; ястреб же утомился, ловит не жадно, и нередко случается, что он не догоняет перепелок легких, то есть не так разжиревших, чекуш, как их называют охотники, потому что они на лету кричат похоже на слоги чек, чек, чек, — не догонит, повернет назад и прямо сядет на руку охотника или на его картуз, если он не подставит руки. Это называется ястреб ходит на руку с оборотом. — Нечего делать, надо возвращаться домой; сядешь на охотничьи дрожки и едешь шагом, кормя дорогой ястреба и пересчитывая в уме затравленных перепелок. Замечательно, что этот счет никогда не бывает верен: как ни считаешь аккуратно — всегда ошибаешься хоть одной штукой, а иногда двумя и тремя. Без сомнения, главное удовольствие в охоте доставляет резвость, ловчивость ястреба и доброе чутье и вежливость легавой собаки. Они так свыкаются между собою, что это удивительно: ястреб так умеет различать поиск собаки, что по ее движениям и по маханью хвостом знает, когда она близко добирается до перепелки, особенно понимает стойку собаки: он уже не спускает с нее глаз, блестящих какой-то пронзительною ясностию, весь подберется, присядет, наклонится вперед и готов броситься каждое мгновение. Ястреб уже совершенно не боится приближения собаки, не слетает с нашеста или колодки, когда она подходит, и часто под самым ее рылом щиплет пойманную добычу. Если ястреб без бубенчика и свалится с перепелкой в высокую траву или нежатый хлеб, то для скорейшего отыскания его обыкновенно употребляют собаку, и она, найдя ястреба, который притаится и приляжет в траве, сделает стойку и начнет махать хвостом от удовольствия; если же охотник далеко и ее не видит в густом хлебе, то начинает лаять. Если ястреб так свыкается с собакой, то еще более привыкает к своему хозяину: у другого охотника он долго не будет так ловить и особенно ходить на руку, как у того, кто его выносил и охотился с ним сначала. Когда перепелки жирны, а ястреб резов и силен, то можно не подходить очень близко к найденной перепелке, а велеть собаке издали спутать ее: тогда на дальнем расстоянии можно дольше любоваться резвостью ловчей птицы. Иные горячие охотники криком поощряют в это время своего ястреба, как псовые охотники собак: «Эх, милый! ну, ну, ну, подцепи; не промахнись!» и пр. и пр. Про лихого ястреба говорят, что он как пуля догоняет перепелку.

Самая богатая, добычливая травля перепелок бывает во второй половине августа и, смотря по погоде, иногда в начале сентября. Перепелки превратятся в жир, отяжелеют и, пролетев несколько шагов, падают на землю; даже не видя ястреба, поднимаются неохотно, а завидя его, лежат так плотно, что мне случалось брать их руками; невежливая и поваженная к тому собака переловит много таких перепелок. С особенною жадностью охотишься, бывало, в начале сентября, потому что каждый день ожидаешь перемены в погоде и начала пропаданья перепелок: никак нельзя сказать, что они отлетают, — они именно пропадают с каждым днем. Это всегда случается при наступлении холодного ненастья, особенно с северным ветром или морозом. Первое уменьшение гораздо значительнее и заметнее, а потом с каждым днем травишь менее и спустишься штук на шесть, на пять. Тут все охотники обыкновенно бросают травлю; но я продолжал ее упорно; ездил и ходил целые дни по всем любимым местам исчезающих перепелок, как-то: по широким межам, которые в Оренбургской губернии бывают в сажень ширины, поросшим густою травою и мелким кустарником чилизника, бобовника и вишенника, по залежам, начинающим лужать и зарастающим круговинами необыкновенно мягкою и густою шелковистою травкою; также по жнивью, зазеленевшему по местам длинными полосами казульки, жабры и череды, а всего лучше около нежатого просянища, брошенного за малостью урожая. Не один десяток верст проедешь и исходишь, бывало, чтобы затравить одну перепелку… наконец, нет ни одной, на другой день то же — надобно посадить ястреба на зимнюю квартиру.

Пороки ястребов бывают следующие: часто случается, что молодой ястреб охватывается и проносится мимо перепелки или даже садится за ней в траву, а перепелка, особенно легкая, пробежав немного, быстро поднимается и возьмет большой перед; ястреб же оправившись, если и погонится за ней, то уже не догонит; иногда даже схватит, по-видимому, перепелку на лету и вместе с ней упадет на землю: охотник подбегает и находит, что ястреб держит в когтях траву или какой-нибудь прутик, а перепелки и след простыл. Это показывает или горячность, которую охотники выражают словом обзарился, или — слабость в ногах; первое пройдет от опытности, а второе, если не происходит от худобы случайной, бывает неисправимо. Худобу же поправить легко: стоит дня два поменьше травить, побольше кормить парным мясом и побольше давать спать, одним словом — понателить ястреба. Иногда бывает совсем противное: ястреб плохо ловит от лени, от того что жирен; такого, разумеется, следует повыморить: поменьше кормить, побольше носить и не давать много спать. У сильных ястребов, даже у несытых, встречается иногда особенный недостаток: они носят, говоря по-охотничьи, то есть, поймав перепелку, не сейчас опускаются на землю, а летят с нею сажен пятьдесят, а иногда сто, и потом опускаются — это очень скучно и утомительно. Для избежанья такого невзгодья подлепляют у ястреба воском, в самых корнях, приемные когти, чтоб они сделались короче и чтоб ястреб, опасаясь, что перепелка вырвется, сейчас опускался с нею в траву. Наконец, попадаются ястреба просто глупые, тупые, не резво летающие, лентяи и ротозеи; они по большей части слабосильны, и таких надо выпускать на волю. Хорошего ловца можно узнать с первого взгляда: на руке он сидит бодро и весело, перо лежит у него гладко, головка маленькая, спина широкая, стан круглый, посадка стопкой, ноги здоровые и крепкие, но не длинные, емь большая, пальцы твердые, когти острые, умеренно круглые (нехорошо, когда они пологи, еще хуже, если слишком круто загнуты), глаза живые и пронзительные. Верной приметой считается, что ястреб хорош, если у него на хвосте находится семь «черней», то есть семь поперечных темных полос. Все противоположные признаки изобличают ястреба посредственного или плохого.

Травля ястребами-перепелятниками другой дичи, кроме перепелок и коростелей, весьма незначительна, и обыкновенные охотники ею не занимаются, разве представится очень благоприятный случай сам собою. Но я любил эти опыты и пробовал травить жадными перепелятниками тетеревят, которых они берут очень хорошо, если выводка захвачена в чистом поле и если тетеревята малы, а как скоро зайдут за полтетерева, то таких уже догнать не могут, да и не удержат; дупелей также берут хорошо, если они очень жирны и поднимаются из-под самого рыла собаки; но если чуть подальше, то не догоняют. Я затравил в продолжение моей охоты с ястребами одного жирного осеннего вальдшнепа совершенно нечаянно, думая, что собака ищет по коростелю в лесной опушке; затравил двух чирков и одного болотного молодого кулика; голубей русских перетравил множество, а также галок и сорок; но только два ястреба из нескольких десятков ловили у меня отлично последних трех птиц. По мнению охотников, их потому берет не всякий ястреб, что голубь очень силен, галка черна, а сорока щекочет и больно дерется клювом и ногами. Первая и последняя — причины справедливые и весьма уважительные: но точно ли не нравится черный цвет ястребу — утверждать не могу. Вся хитрость состоит в том, что ястребу надобно нечаянно, из-за чего-нибудь, близко налететь на этих птиц, в противном случае он их не догонит. Один охотник при мне травил сорок, даже зимой, старым ястребом, но вот каким образом: он выбрасывал кости и всякий сор под самым окошком своей избы, сороки налетали, а он поднимал тихонько оконницу, подносил ястреба, который, возрясь в сорок, бросался и захватывал которую-нибудь почти на месте. Этот охотник в продолжение всей зимы почти ежедневно травил таким образом сорок и кормил ими ястреба, который оставался совершенно здоров, начинал линять очень рано, в начале мая, и совершенно поспевал к травле еще в конце июня месяца: очевидно, что мясо сорок хищным птицам здорово. Во время линянья надобно ястреба посадить в садок, хорошо кормить и не трогать. Ястреба могут жить у доброго и попечительного охотника по нескольку лет; год от года становятся они пером светлее, белесоватее и, наконец, сделаются как будто седые. У меня не жили ястреба более двух зим и всегда погибали от какого-нибудь недосмотра; один из них улетел во вторую зиму и не воротился: я полагаю, что он как-нибудь погиб, потому что был очень ручен и большой пискун. Надобно заметить, что некоторые гнездари пищат, когда проголодаются, а другие — никогда.