Гаетан Суси - Лоскутный мандарин

• Название: Лоскутный мандарин
• Автор: Гаетан Суси
• Жанр: Контркультура

”Лоскутный мандарин” – новая книга канадского писателя Гаетана Суси, одного из лучших мастеров психологического романа. Нью-Йорк 20-х годов. Ксавье Мортанс, молодой эмигрант из Венгрии, работает подмастерьем в Гильдии Разрушителей и мечтает вернуться на родину, к любимой сестре Жюстин. Но однажды в его руки попадает загадочный ларец, который станет началом множества фантастических, немыслимых событий, встреч и превращений.

---

Ксавье приближался к цели своего путешествия. Чтобы ее достичь, ему снова надо было пройти сквозь толпу. По официальному расписанию Мэри Пикфорд уже скоро должна была появиться в своем лимузине, и все как по команде смотрели в ту сторону, откуда она должна была выехать. Маршевым шагом по мостовой шел духовой оркестр, игра которого чем-то напоминала скрежет металла, а глухой стук барабана – пустого, тупого и узкого, как молотком вколачивал в головы какую-то мысль, но зрителям это очень нравилось, они в едином порыве хлопали в ладоши, им хотелось еще. Никто не обращал внимания на Ксавье, который еле шел, опираясь на стены, неся крест бытия. Увидев его, какая-то женщина прикрыла своему ребенку глаза. Подручный продолжал свой путь. Без шляпы, прижав к ребрам ларец, груди его болтались при ходьбе. С него прядями сыпались волосы, падая на асфальт как кучки песка.

Неподалеку высился портрет Мэри Пикфорд высотой в три этажа. Толпа сгрудилась под картиной, раздавались крики «Ура!», возгласы «Она воскресла!», конфетти летало в воздухе, как пух и перья, которые отрыгнул серый волк, закусив уткой. Мальчик, выглядевший бездомным, взбирался на карниз, чтобы лучше видеть парад, но вдруг без всякой видимой причины оступился и свалился вниз с десятиметровой высоты, упав с таким звуком, будто что-то лопнуло. К тому месту бросились другие бездомные. Но полиция быстро рассеяла толпу нарушителей порядка, оттеснив их с помощью рычащих собак и длинных дубинок. Тело быстро убрали с места происшествия.

В конце концов Ксавье Мортанс добрался до строительной площадки. Сейчас это был обычный котлован. Его окружали тяжелые стальные канаты, подвешенные здесь, чтобы в случае чего предотвратить буйство толпы. Подручный проскользнул на территорию между канатов. Оглушительный гвалт толпы тяжко ударял его в спину. Он скользнул вниз по склону, упал, поднялся, снова упал и покатился дальше. Так он достиг дна котлована. Сидя в пыли, он старался собраться с силами, точнее говоря, собрать остатки сил. Встал на ноги, побрел дальше, обходя кучи песка и строительного мусора.

Потом опустился на колени и стал пальцами и ногтями копать ямку, пока она не стала достаточно глубокой. Из ларца доносилась барабанная дробь – лягушка отчаянно стучала по стенкам ларца. Ксавье опустил его в ямку. Начал присыпать его землей, самыми тяжелыми комьями, какие только мог найти.

– Что это ты здесь делаешь? – спросила его Ариана.

– Хочу со всем покончить, – ответил он, не прерывая тяжело го своего труда.

Философ пробирался сквозь толпу. Ему удалось сбежать из Клиники. Он шел, опустив голову, сжав в карманах кулаки, даже волосы его были грязными. Он что-то неразборчиво бормотал себе под нос. Пески бросил рассеянный взгляд на строительную площадку, которая что-то ему напомнила. Там старик совершенно отчетливо увидел Ксавье и узнал его. Но, будучи совершенно убежден в том, что повредился в рассудке, он подумал: «Пески Срама видит то, чего нет». И, как равнодушная старая кляча, пошел дальше своей дорогой сквозь толпу, не зная, куда деть собственные руки.

Подручный, полностью поглощенный своей задачей, собирал комья слежавшейся земли.

– Я – девочка. Меня зовут Ариана.

– Я знаю, кто ты.

С широко разверстого небосвода, на котором не было ни единого облачка, огромного, неуемного и ликующе голубого, обрушивался испепеляющий жар. Небо как будто именно в этот момент специально вознамерилось иссушить деревья и приблизить каждое живое существо чуть ближе к смерти.

– В принципе, у тебя есть одно потрясающее достоинство, – сказала Ариана. – Это храбрость.

Ксавье серьезно отнесся к ее высказыванию. Он прервал свою работу и задумался. Потом сказал:

– Храбрость? Я же всего боюсь. Слезы у меня все время катятся из глаз. Никогда ничего не мог понять в том, как все происходит. Откуда же у меня храбрость?

– Ты самый храбрый из всех друзей, которые у меня были.

– Прощай и ты, – проговорил он, завершив возведение небольшого песчаного холмика.

Потом долго смотрел на него как завороженный, будто собирался принять очень важное решение. С какой-то неестественной отрешенностью, с безумным самоотречением он снял брюки, потом трусы и бросил их на могилу Страпитчакуды. С мрачным удивлением он, как на тайну, над которой устал размышлять, смотрел на швы, покрывавшие его пах, на большой ком плоти посреди бедра, который за несколько последних недель в два раза увеличился в размерах, в три раза – в весе и затвердел как камень. На нем можно было прочесть надпись в виде раздувшихся фиолетовых букв: Мясной цветок.

В промежности у него не было ни волос, ни пениса, ни мошонки. Оттуда торчал только маленький краник длиной шесть сантиметров – для этого, может быть, понадобился один лишний позвонок, – который действовал вручную и был выкрашен красной краской.

Подручный рухнул на колени. Пот, пыль, штукатурка – все осело на его веках. Теперь своим правым глазом он не видел ничего, кроме тумана, струящегося со светом.

– Все равно смотри, – сказала Ариана. – Это же ничего не стоит, и ты мне можешь сказать, что это такое.

Тыльной частью руки Ксавье протер глаз. Высыхавший одуванчик, стебелек которого спалило солнце, увядая, клонился к земле.

– Это цветок, – сказал он.

– Тебе не кажется, что он хочет пить? Может быть, мы могли бы дать ему попить?

Ксавье было очень трудно распрямиться. Он на глаз определил размеры участка. Сколько здесь было места для деревьев, сколько для цветов? Здесь можно было бы проложить ручеек, а там, на ветвях развесить кормушки и домики для птиц. Июньскими ночами люди приходили бы сюда парами полюбоваться звездами.

– Пегги, Лазарь, – взмолился он. – Помогите мне разбить этот сад! Пойду пока воду искать. Попрошу тех ребят, что наверху, мне помочь.

– Хорошо, – сказал ему свет, – а я пока дам ему немного тени.

Ксавье пошел за водой как сомнамбула, он падал и поднимался, он был чем-то похож на безглазого верблюда в пустыне.

С большим трудом он добрался до склона котлована. Над ним неистовствовал гомон толпы. Близился, должно быть, великий миг. Кто-нибудь обязательно даст ему немного воды. Самым главным теперь было вскарабкаться по склону. Ксавье собрал остаток сил и стал подниматься. С большим трудом ему удалось преодолеть несколько метров. Потом он упал навзничь и скатился на дно котлована. Вокруг него взметнулось облако пыли. Распростертый на земле, он страшно кашлял целую бесконечную минуту.

Потом поднялся. Уперся ногами в песок и штукатурку и снова стал взбираться вверх. Он помогал себе упрямо лезть вверх всем, чем мог, – руками, коленями, зубами, толкал, тащил, но не сдавался. Он уже почти добрался до начала склона, Ему уже даже были видны зрители, стоявшие к нему спиной. Он пытался карабкаться дальше, чуть-чуть выше, чтобы произнести одно последнее слово: «Воды! Воды!..» Но в этот самый момент все под ним как будто перевернулось вверх дном. Он упал на спину, ударился животом, разбил голову о камень и, очнувшись, понял, что бесформенной грудой лежит посредине склона с переломанными суставами и его рвет омерзительной черной жижей. Именно в этот самый момент в гирляндах цветов и облаке конфетти под восторженные крики толпы из-за угла улицы показался лимузин Мэри Пикфорд. И в тот же миг с последним биением сердца подручный-садовник скончался под звук равнодушных оваций.

Нагасаки, лето 1988 г.

Лонгёй и Сент-Агат-де-Монт, март 2001-го – май 2002 г.