Владимир Акентьев - Остров тайн

• Название: Остров тайн
• Автор: Владимир Акентьев
• Издательство: Ленинградское отделение издательства «Детская литература». Ленинград, Д-187, наб. Кутузова, 6. Фабрика «Детская книга» № 2 Росглавполиграф-прома Комитета по печати при Совете Министров РСФСР. Ленинград. 2-я Советская, 7. Заказ № 196.
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1968

---

Оранжевым "мутным сегментом встает солнце, серебряными бликами отражается в узорчатой сетке волн, золотыми молниями сверкает в срываемой ветром пене…

Федя посмотрел вниз. На нижней койке — Дима. Будить его или пусть еще поспит?.. И вдруг мелькнула мысль: а как же капитан, как Максимыч? Они, наверное, и глаз не сомкнули… Федя соскочил с койки, придерживаясь за аппарат, схватил трубку телефона, с трудом набрал номер ходовой рубки. Раздался знакомый низкий голос:

Да, слушаю.

Товарищ капитан! Это я — Федя. Разрешите пройти к вам… — Федю толкнуло, он сделал немыслимый пируэт, но успел схватиться за койку, восстановил равновесие. — Может, что нужно?

А-а, проснулся, любитель штормов!.. — Федя угадал, что капитан улыбается. — А как остальные? Как провели ночь?

Дима еще спит. Валя — не знаю.

Ничего я не сплю! — Дима попытался встать, но его отбросило обратно на подушку.

В стенку забарабанили, донесся приглушенный Валин голос:

И я давно проснулась!.. Я уже совсем готова!

Так вот… — из трубки снова слышен хрипловатый бас капитана, — передай команде, чтобы пока и носа не показывали на палубу… Через час встанет Максимыч, он вас и проведет сюда… Понятно?

Ребята собрались у трапа. Максимыч проверил, хорошо ли застегнуты плащи, как натянуты зюйдвески. Засунул в карман термос, полиэтиленовый мешочек с бутербродами и шоколадом.

— Выходить по одному. Остальным ждать здесь. Все время держаться за штормовой леер — обеими руками. Первой пойдет Валя.

Боцман поднялся по трапу, рванул дверь, перешагнул через комингс, обернулся, что-то крикнул, но ветер унес слова. По движению губ Валя поняла: «Давай!»

Взбежала по ступенькам. В дверях будто столкнулась с невидимой стенкой. Опираясь обеими руками о железный косяк, она с усилием прорвала ее, выскочила на палубу. Тотчас же упругий удар с силой швырнул ее в сторону…

Максимыч был начеку: схватил девочку за руку, притянул к лееру, телом заслонил от ветра. Валя крепко ухватилась за веревку. Кругом все выло, гудело, бурлило, клубилось в бешеном круговороте… До ходовой рубки было пять шагов. Вале показалось, что прошла целая вечность, пока они добрались до надстройки. Здесь, с подветренной стороны, можно было вздохнуть. Максимыч втолкнул Валю в рубку, захлопнул за нею дверь. Оглушенная, ослепленная, она стояла, держась за стенку, ничего не видя, не замечая, что с нее потоками льется вода…

Спокойный голос капитана вернул ее к действительности:

— Что ж, Валюша, поздравляю со штормовым крещением!

Форштевень «Бриза» полез вверх. Перед ним зеленая громада росла, росла, поднялась выше мачты… Нагнулась и с грохотом рухнула на палубу, хлестнула по застекленной лобовой переборке. Валя отпрянула.

— Ничего, ничего, — капитан оглянулся, ободряюще улыбнулся, — привыкнешь!

Дверь распахнулась, и в потоке брызг в рубку влетел Дима. Вскоре появились и Федя с Максимычем. Боцман встал за штурвал.

Мореходов взглянул на барометр:

— Ну-с, я, пожалуй, пойду немного сосну… Как, Федя, доволен? Штормяга — что надо!.. Кстати, ребята, знаете ли вы, откуда берутся штормы? Какие они бывают? Какая разница между ураганами и тайфунами, и… что такое «глаз бури»?

Капитан натянул зюйдвестку и, улучив момент, выскочил на палубу.

Лишь к концу вторых суток иссякла неукротимая злоба шторма.

Длинные, пологие волны, тяжело дыша, продолжают свой бег. Снова отражаются в них бесчисленные звезды, снова лишь монотонный гул мотора нарушает тишину…

Раннее утро. Низкие серо-розовые облака быстро проносятся над «Бризом», спешат на запад, к берегам Африки.

В ходовой рубке Федя.

Приставив бинокль к глазам, он внимательно ощупывает океан. Но тщетно. Куда ни глянь — только вода…

Горизонт закрывает дымчатая завеса. За нею вот-вот выглянет солнце. Федя опустил бинокль, сверился с курсографом, взглянул на экран радиолокатора…

Одним прыжком очутился у телефона, сорвал трубку:

— Товарищ капитан! Товарищ капитан!.. На экране локатора контур!.. Контуры Земли!

Секундное молчание, и из трубки раздается ответ:

— Вахтенный, свистать всех наверх!

-

РОЖДЕННЫЙ МЕЧТОЙ

Неведомая земля!..

У кого при мысли об этом не возникает образа крошечного судна, затерявшегося в океанских просторах?.. Пассаты и муссоны наполняют паруса. На мостике — непроницаемый капитан. Команда — морские бродяги: один к одному отъявленные сорви — головы. Океан!.. Он то ласков и кроток, как большой и ленивый, давно прирученный зверь, то злобен и дик. То — спокоен. Это — самое страшное. Повисли дряблыми складками паруса, не скрипят стеньги и реи, не шуршат волны вдоль деревянного борта, изъеденного солью и ракушками. Проходят дни, недели… Грозными призраками встают голод и жажда… Даже в самые отважные сердца закрадывается страх: матросам начинает казаться, что плаванию не будет конца, что все происходившее прежде — до того, как они ступили на палубу, — сон и мираж. Что во всей вселенной нет, не было и никогда не будет ничего, кроме утлого суденышка, бескрайнего океана, безграничного неба…

И вот, когда дойдут люди до предела человеческих сил — только тогда, и никак не раньше, — раздастся вожделенный крик: «Земля!»

… Но земля, много лет назад явившаяся капитану Мореходову на неощутимо короткое мгновение в туманной мгле, за тяжелой океанской зыбью, была открыта не так… Ну что же — из песни слова не выкинешь!

С экрана радиолокатора неведомый остров переместился на горизонт цепью остроконечных вершин — плоская фиолетовая декорация, вырастающая из белесого тумана.

С каждым поворотом винтов декорация росла, становилась объемнее, врезалась основанием в горизонт. Вот уже горы отделяются одна от другой. Вершины из темно-синих становятся бурыми, склоны их будто покрыты мхом… Еще немного — и мох превращается в густые леса…

В трех кабельтовых по правому борту круто обрываются черные базальтовые скалы. Волны, разбиваясь, вскипают белым кружевом.

«Бриз» обходит вокруг острова, идет вдоль восточного его берега. Местами гладкие утесы вздымаются на высоту более ста метров; порою из глубоких расщелин с шумом низвергаются стремительные водопады…

Над судном безмолвно парят бело-черные альбатросы, взмывают и скользят на распластанных крыльях чайки.

Кое-где скалы расступаются, образуя тесные бухты, куда не проникают ни ветер, ни волны: тускло и мертво поблескивает в них неподвижная вода. Иногда огромные глыбы, словно накиданные исполинской рукой, беспорядочными ступенями спускаются в море. Волны захлестывают их, желтая пена медленно стекает по красно-бурым камням, обросшим водорослями…

И нигде никаких признаков людей.

Цепь скалистых хребтов, с трех сторон окаймлявших остров, размыкалась только на южной его оконечности— здесь океан прорвал базальтовое кольцо. Просторная, круглая, как блюдце, бухта соединялась с океаном узким проливом, напоминающим скандинавские фиорды.

«Бриз» на самых малых оборотах вошел в пролив, медленно пересек бухту и стал осторожно приближаться к берегу. Эхолот прощупывает каждый сантиметр дна, стрелка прибора тотчас же отмечает глубину, на экране, как в зеркале, отражается его профиль. Грунт — песок. Под килем — двадцать метров… семнадцать… двенадцать…

— Стоп! Отдать якорь!

Движение рукоятки, нажатие кнопки. Мотор заработал вхолостую, коротко громыхнула якорная цепь… И тотчас наступила тишина!

Полукругом желтел неширокий пляж, усеянный гладкими валунами, ракушками, темными пятнами водорослей, вынесенных приливом. Справа и слева — изрезанные диагональными трещинами отвесные скалы. Волны, поднятые винтами «Бриза», веером разбегались по бухте, бежали вдоль крутого берега, шурша, спешили предупредить о прибытии невиданной белой диковины… У западной оконечности пляжа — слегка наклоненный на правый бок, будто оторвавшийся от скалистого хребта, высился серый утес. Стоя наполовину в воде, он напоминал сахарную голову со срезанной верхушкой.

Выше пляжа, над густыми зарослями, гигантскими терракотовыми ступенями поднимались три широкие береговые террасы. Еще выше — небо… И над всем — глубокое, глубокое безмолвие…

Путешественники молча стояли на баке. Не машина ли времени доставила их сюда?.. Не появится ли сейчас— вот здесь, на обрыве террасы, на фоне темно-голубого неба — с детства знакомая фигура, одетая в шкуры, в высокой остроконечной меховой шапке, с длиннущим кремневым ружьем за плечами?.. Или — одноглазый, с черной повязкой, пират на деревяшке, с попугаем на плече?..

Что ж ты, капитан, молчишь?.. Выходит, ты тогда не ошибся… Вот он — остров, поднятый из темных океанских глубин силою человеческой мечты!