Павел Зябкин - Герой Ненашего Времени

• Название: Герой Ненашего Времени
• Автор: Павел Зябкин
• Жанр: О войне

Нам было страшно

Но мы стреляли..

Нас убивали

Мы убивали

Но страх проходит

Мы привыкали..

Потери близких

Переживали

Страдали с шуткой

Опять стреляли..

 Нас убивали-

Мы убивали...

---

Вернулся Игорь, он привел с собой интеллигентного вида дамочку лет тридцати пяти.

— Вот, познакомьтесь, Люба, — представил он ее присутствующим, — это она Саше с "белым билетом" помогла. Она в военкомате медкомиссию возглавляет.

Вовку при этих словах как громом поразило. Вот он шанс решить медицинские проблемы, если только Игорь говорит правду. Удача сама шла к нему в руки. На фоне этой кампании Вова выглядел интеллектуалом, а именно такого плана люди видимо и интересовали дамочку. Его предчувствия оправдались. Саша опять, забыв с кем разговаривает, стал расписывать свои подвиги в МВД, а Игорь учить Вовку ползать по-пластунски. Правильнее сказать просто ползал на животе по полу на глазах у всей честной кампании. Конечно же, муссировалось Вовкино оформление в Чечню. При этом лились крокодиловы слезы и обещания всем вместе поехать в Чечню. В момент, когда Игорю удалось заползти под стол, Вова обратился к Любе:

— Люба, я не знаю, что ты тут про нас всех подумала, голова, наверное, кругом пошла, но я на самом деле оформляюсь в нашем военкомате по контракту в Чечню. Если можешь, помоги мне с медкомиссией, справки я уже собрал, теперь вот только пройти.

Люба с интересом смотрела на этого парня. В отличие от множества болтунов, окружавших ее, она, наконец, увидела человека пытающегося что-то совершить на самом деле. Поступок конечно глупый, но все-таки поступок. И вообще после постоянного общения на работе со всякими "отказчиками" и "бегунками", наконец увидела мужчину желающего служить в армии. И не просто в армии, а в "горячей точке". Да, редкость в наше время. Конечно, видимо беден. Но коммерсанты так скучны, у них кроме денег в голове ничего нет. Военкоматовские деятели тоже широтой мышления не отличались. Обычные чиновники в погонах. Робкие перед начальством и грозные с подчиненными. Как правило, разговоры их сводились к настроениям комиссара, званиям, выслугам и сопутствующим этому благам. Боже как это скучно. А Сашенька конечно смазливый мальчик, но пустышка, глуп совершенно. Игорь конечно интереснее, но пройденный этап. Да и по правде сказать, тоже банальность. Леша тоже ничего, мальчик не глупый, но все-таки Владимир явно особняком с ними. Кажется, есть какая-то изюминка. Давно хотелось встряхнуться, встретить что-то необычное. Такие вот мысли посетили Любу. Уже лет шесть как она была разведена с мужем и вела довольно свободный образ жизни. Дочери ее было уже шестнадцать, и она росла вполне самостоятельной девушкой. Место председателя медкомиссии в районном военкомате позволяло ей финансово не зависеть от мужчин. Их вилось вокруг нее не мало, да и она мало кому отказывала. Но как-то все ей приелось. Пустые речи, пустые головы, пустые души. А ей так хотелось влюбиться в кого-нибудь. Володя подвернулся как нельзя кстати. Она выпила рюмку для храбрости и взяла инициативу в свои руки. Эту ночь они провели вместе у нее дома, благо, что жила она неподалеку. Все складывалось крайне благоприятно для нашего героя. Утром он был уверен, что пройдет медкомиссию и в ближайшее время уедет служить. А может быть и правда, что самоубийце сам черт указывает дорогу к смерти.

ГЛАВА 4

Любе все больше и больше нравился ее новый знакомый. Наконец она нашла человека, с кем можно было обсуждать самые разные вопросы. Жаль, конечно, что он упорно продолжал оформляться в свою дурацкую Чечню, и уже только и ждал отправки. Но она надеялась, что это не надолго. Может быть, он в первый же день разорвет контракт и уедет оттуда. Вообще-то поначалу она не верила вообще, что он куда-то собирается ехать. Первое, что подумалось ей, когда Вова спросил, про ее работу в военкомате, она подумала: "Ну, очередной "отмазчик"". Но, услышав, что он собрался воевать, была весьма озадачена. Да, в пьяных компаниях, ей часто приходилось слышать подобные заверения, что типа, хоть завтра поедем, и всех чеченов поубиваем и за наших ребят там покажем. Но разговоры были пусты. Вовка начал конкретно, попросил помощь на медкомиссии. Это было нечто оригинальное. Да и вообще по сравнению с Агеевыми он выглядел более серьезным и умным, хотя тоже был порядочно пьян. Леха тоже ничего, умненький малый, и симпатичен, может быть в другой раз, и с ним можно было бы. Но в этот раз Вовка перещеголял всех своей идеей "фикс". После, через три дня она увидела, что идея фикс, приобретает реальные очертания. Вовка с ее помощью быстро проскочил комиссию (его страхи о здоровье были совершенно напрасны, конечно, в ВМФ и ВДВ не годен, но для пехоты вполне сгодится) и был готов к отправке. Теперь в середине марта он уже в прямом смысле сидел на чемоданах. Помогая ему она думала, что закончив все он доказав самому себе, что то и победив свои комплексы, откажется от самоубийственного по ее мнению решения. Но Вовка почему-то не отказывался. В какой-то момент она поняла, что это кажется не игра, и он серьезно собрался воевать. Поняв это, Люба потихоньку стала терять голову. Она сочинила себе любовь. Но увы, любовь ее была, как это часто бывает, была неразделенной. Она забыла о том, что на десять лет старше своего любовника.

Сам же Володя рассматривал Любу как полезного друга, но никаких чувств, кроме признательности к ней не испытывал. Часто ловил себя на мысли, что поступает подло, и что заслуженно принимает безразличие Наташки к своей особе. Но ничего поделать уже не мог. Да и в самом деле. Ну какие планы можно строить с женщиной старше себя на десять лет. А впереди неизвестность. Можно конечно, присосаться как пиявка и сесть к ней на шею, что предлагали ему кое какие знакомые. Но играть роль альфонса Вовка долго бы не смог, да противна ему эта роль. И вообще было стыдно сидеть дома, да ладно бы еще заниматься чем-то полезным, а то просто как трутню, когда молодые ребята воюют. Вовка не смог бы себе простить бездействия в такой момент. Не сказать, чтобы им овладел патриотизм, нет, проснулись какие-то авантюрные черты идущие из подсознания. Его обуяли древнейшие инстинкты, гнавшие мужчин испокон веков истреблять ближнего своего. Мысль, о том, что может быть и ему придется убивать кого-то Вовку ни сколько не пугала, а наоборот возбуждала. А риск быть убитым? "Мужчины испокон веков воевали, — думал он, — и это считалось их нормальным делом". А еще Вовка не любил "черных". Но еще более Вовка не любил тех соотечественников, что призывали бить "черных", а когда представилась возможность делать это с оружием в руках на законном основании в их логове, так оставались сидеть дома и продолжать проповедовать чистоту нации.

Люба по мере сил отговаривала Вовку от поездки.

— Ну все, показал всем, какой ты крутой, — говорила она после акта любви, — теперь хватит. Давай бросай эту идею. Оставайся здесь. Будем жить вместе. Я поговорю с кем ни будь и что ни будь придумаем.

— Люба, ну что ты можешь мне предложить. Опять жалкое существование. Что я тут буду делать?

— Жить, жить со мной. Зарабатывать "бабки", как все.

— Вот именно, как все. А как все не получается. Мне надо встряхнуться. Пойми, сейчас я просто не вижу никакого выхода. Тупик. — Вова не стал обижать ее и не прибавил, что жизнь с дамой бальзаковского возраста, считающей себя вечно юной и неотразимой, никак в его планы не входит.

Видя, однако, что с этого конца зайти не удается, Люба изменяла тактику. Вместо похвал она принималась стыдить Вовку:

— Ну куда ты прешься. Туда же едут одни БОМЖи, изгои. Ты посмотри, вот приходят к нам в военкомат устраиваться по контракту, сюда в М-ск, отличные ребята. Умные, красивые. Именно сюда. В Чечню ехать они не собираются. Они не совсем идиоты. — И как последний аргумент. — Ну хочешь, я тебя устрою в какую ни будь воинскую часть здесь?

— Люба, да пойми ты, — устало отпирался Вовка, — я не хочу мести плац и копать ямы здесь. Я хочу испытать себя, встряхнуться. Доказать самому себе, что я не такое ничтожество, как кажусь. Не хвастун, как Агеевы, не пьянь, каким меня видит мать. Все Люба, хватит об этом, давай лучше поговорим, о чем ни будь более приятном.

Все чаще их беседы сводились к религии. Владимир как выяснилось, обладал неплохими познаниями по этой теме. Сама же Люба не так давно начала проявлять интерес к оккультизму, хотя, до конца верующей не была. Однажды, у них произошел интересный диспут.

— Религию придумали трусы, — вещала Люба, держа стакан пива в руке, просто страшно, что после смерти умрешь навсегда, и ничего не останется. Просто небытие. Вот и придумали, что со смертью жизнь не закончится. Таким образом, просто самоуспокоились. Мол, душа не умрет, она бессмертна. Это трусость. Признать, что ты умрешь, раз и навсегда, вот где требуется мужество. А религия удел слабаков, таких как ты, — не преминула она уязвит Вовку.

— Люба, а ты никогда не думала, — ответил Вовка, — что вечный ад, ведь не так-то просто попасть в рай, страшнее любого небытия. Скорее наоборот, трусам выгоднее атеизм. Умер и все. Ушел от расплаты. Можно сказать отдыхаешь. Что лучше, просто уйти в небытие, заснуть и не проснуться или вечные муки. Муки, которые никогда не кончатся. И жить с сознанием того, что вечная жизнь может быть вечной жизнью в муках, кого же успокоит такое? Нет, тут дело не в самоуспокоении. Слишком примитивно думать, что так люди избавлялись от страхов, скорее наоборот.