Карл Вурцбергер - Туманы сами не рассеиваются

• Название: Туманы сами не рассеиваются
• Автор: Карл Вурцбергер
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1975

Настоящая книга целиком посвящена жизни подразделений пограничных войск Национальной народной армии ГДР.

Автор, сам опытный пограничник, со знанием дела пишет о жизни и службе воинов, показывает суровость и романтику армейских будней, увлекательно рассказывает о том, как днем и ночью, в любую погоду несут свою нелегкую службу пограничники на западной границе республики.

---

Фред опустил ружье.

«Им нужно немедленно убежать отсюда, — мелькнуло у него в голове. — Каждую минуту их могут тут найти, а через какие-нибудь полчаса огонь доберется и сюда».

Паренек испуганно огляделся, словно ища путь к бегству. Одна штанина у него была разорвана, и сквозь дыру проглядывала голая грязная коленка.

«Что же делать?» Подчиняясь какому-то внутреннему приказу, Фред подскочил к двери и распахнул ее настежь. С улицы доносился шум недалекого боя и треск горевших по соседству домов.

— Беги! — сказал Фред парнишке. — Беги же, тебе говорят!

Однако паренек, испуганно оглядываясь по сторонам, не шевелился. Он не понимал, чего от него хочет немецкий солдат.

Фред схватил его за руку и потащил к двери, но мальчик вырвался и, прижав к себе сестренку, забился вместе с ней в угол. Девочка с перепугу начала плакать.

«Боже мой, да он ничего не понимает!» — подумал Фред и приложил палец к губам, давая понять, что нужно молчать. Затем он показал большим пальцем на открытую дверь.

Отчаянно качая головой, мальчик произнес что-то непонятное.

Фред схватил его за плечо и, подтащив к двери, показал в сторону леса.

Наконец паренек, кажется, понял Фреда. В его глазах мелькнула надежда, вытесняя из них страх и недоверие.

Он шепотом позвал сестренку, не спуская, однако, взгляда с Фреда.

Фред посмотрел на улицу. Разглядеть что-нибудь на ней было трудно, так как дым от горящих домов стал еще плотнее. За двадцать-тридцать метров уже ничего нельзя было разобрать. Солдат, правда, поблизости не было: стрельба и дым, по-видимому, отогнали их в сторону.

«Они должны бежать в лес. Там находятся их люди, Это единственный шанс на жизнь. Может, им и повезет», — подумал Фред, а вслух требовательно зашептал:

— Лос! Лос! Давай-давай!

Снова подтащив парнишку к двери, Фред сказал:

— Беги в лес! Беги! Давай!

Паренек опять что-то сказал сестренке, которая забилась в угол и никак не хотела оттуда, выходить. Дрожа всем телом, девчушка обхватила руками балку и громко разрыдалась.

И тут в голову Фреду пришла отчаянная мысль.

— Побежали же! — быстро прошептал Фред и, обхватив паренька одной рукой, а девочку — другой, потащил их в сторону леса. Девочка мешала бежать: она кулачками упиралась Фреду в грудь и колотила его по животу ногами.

Пробежав несколько сот метров, Фред выпустил девочку из-под мышки, и она упала на землю. Ударившись ногой о пенек, она заплакала от боли.

— Бегите! Быстро! Давай-давай! — тяжело дыша, выпалил Фред.

На этот раз паренек сразу же понял его. Он схватил сестренку за руку и потащил к лесу. Через несколько секунд они исчезли в густом кустарнике.

Барлах устало закрыл глаза, чувствуя, как яростно билось сердце в груди. «Бежать отсюда, как можно скорее бежать!» — мелькнуло в голове. Фред повернулся и сразу же увидел шарфюрера, который подобно призраку выплыл из-за пелены дыма.

— Сюда! Сюда! Они здесь! — закричал эсэсовец, потрясая автоматом.

Двое эсэсовцев пробежали мимо Фреда в направлении к лесу. Шарфюрер вытащил пистолет и, направив его на Фреда, потребовал немедленно отдать ему карабин.

Барлах был ошеломлен. Не думая о последствиях, он молча повиновался эсэсовцу.

В этот момент между деревьями блеснула вспышка, а рядом забили автоматы.

Шарфюрер упал на землю, спрятавшись за небольшой бугорок, залегли и эсэсовцы, преследовавшие детей.

Позже Фред Бардах не раз жалел о том, что он тогда не использовал представившуюся ему возможность.

Вскоре подбежали солдаты и наугад открыли по лесу ожесточенную стрельбу. Стрельба из леса прекратилась.

Шарфюрер, держа левой рукой правую руку, в которую его ранило, приказал солдатам продолжать преследование. Однако солдаты дальше опушки леса не пошли. Начинало смеркаться, а тут еще дым пожарища, так что видимость сократилась до минимума.

Первым к Барлаху подбежал Резус и с облегчением воскликнул:

— Это вы! А я уж думал, что вас убило!

— Этот солдат арестован! — со злостью заявил шарфюрер, целясь во Фреда из пистолета. — Он помог бежать двум русским!

Резус, казалось, окаменел.

— Это правда, Барлах? — спросил фельдфебель. — Это кто-нибудь видел?

Фред все еще никак не мог понять, что в сложившейся ситуации все оборачивается против него.

— Господин фельдфебель, это же были дети, — пролепетал он жалобно. — Они бы сгорели в сарае, если бы я их не…

— Да заткнитесь вы наконец! — гаркнул на Фреда шарфюрер. — Русские есть русские! Вы нарушили приказ! Надеюсь, вы примете по данному поводу решительные меры! — обратился эсэсовец к фельдфебелю.

Резус покраснел до самых ушей. Он приказал Барлаху поднять вверх руки и повел его куда-то.

Логично мыслить Фред начал только тогда, когда часом позже его доставили в штаб дивизии. Везли его в машине под проливным дождем. Справа и слева от него сидело по ефрейтору, которым было запрещено разговаривать с ним или отвечать на его вопросы.

Постепенно до Фреда дошло, что ему грозит за его проступок. И страх за дальнейшую судьбу лег на его плечи тяжелым грузом.

С тех пор прошло два года.

Гитлеровские войска потерпели поражение под Сталинградом и медленно откатывались назад под ударами Красной Армии.

Летом 1943 года советским войскам удалось прорвать линию обороны 8-й немецкой армии и 4-й танковой армии и освободить часть украинской земли.

Однажды вечером, было это в августе, по железной дороге между Житомиром и Коростенём следовал длинный эшелон, состоящий из пассажирских и товарных вагонов. Он двигался из самой Германии. В классных вагонах ехали офицеры-отпускники и группенфюреры недавно сформированного штрафного батальона. Солдаты же этого батальона размещались в товарных вагонах.

В предпоследнем вагоне, снизу доверху разгороженном трехъярусными деревянными нарами, ехали штрафники. Они приникли к щелям и крохотным окошкам, чтобы посмотреть, где они едут.

— Я знаю, где мы находимся! — вдруг воскликнул один из солдат. — Я в этом месте уже был! Поверьте мне, отсюда до Киева километров сто — сто пятьдесят.

Солдаты сразу же зашумели, загалдели, обмениваясь мнениями.

— До Москвы отсюда еще очень далеко, — заметил один из них.

В переднем углу вагона на верхних нарах на жидких соломенных подстилках лежали Фред Бардах и Антон Фюрбрингер. Оба припали к дверям, продырявленным осколками авиабомбы, чтобы рассмотреть, где и почему они стоят.

— Так далеко в Россию я еще не заезжал, — прошептал Бардах. — Однако, если я не ошибаюсь, мы находимся где-то по пути в Коростень.

— Тогда недалеко и до того леса, о котором ты нам рассказывал, — сказал Фюрбрингер. — Я полагаю, что нас бросят на строительство новой оборонительной линии.

Снаружи послышалась команда. Двери вагонов начали открывать. Штрафникам было приказано выйти и построиться. Скромные пожитки солдат были тут же погружены в грузовик, который увез их в неизвестном направлении. Самих солдат построили и, как только начало темнеть, повели по пыльной дороге.

Бардах и Фюрбрингер шли рядышком. У каждого на плече лопата. Шли молча. Все знали друг друга плохо и потому не доверялись соседу, который мог оказаться доносчиком.

Фред Бардах отбыл два года в заключении, где и познакомился с Антоном Фюрбрингером.

Однажды вечером в камеру, где сидел Фред, втолкнули небольшого мужчину. Новичок внимательно осмотрел сидевших в камере и, назвав свою фамилию и имя, полез на свободное место на нарах, которое как раз оказалось справа от Фреда. Несколько дней подряд он вел себя отчужденно, ни с кем не разговаривал, а лишь приглядывался. Но однажды вечером он вдруг рассказал свою историю.

Родом он был из Тюрингии. Солдатом прошел через многие страны Европы. Летом 1942 года в его ранце была найдена листовка с цитатами Сталина. Солдата сразу же приговорили к двум годам заключения, а могли бы и вообще лишить жизни. Хорошо еще, что трибуналу не удалось доказать, что эту листовку он сам подобрал.

Фред с тревогой думал о том, почему солдат вдруг так разоткровенничался с ним. И вообще сокрытие пропагандистских листовок каралось смертной казнью. Да и кто на самом деле этот человек?

— Я с листовками никакого дела не имел и не желаю иметь, — дипломатично ответил соседу Фред.

— Я понимаю, что ты мне не доверяешь, — согласился с ним Фюрбрингер. — Но пойми и ты меня: мне бы хотелось знать, с кем рядом сплю.

Проходили дни, и однажды, когда они остались в камере одни, Фюрбрингер спросил Фреда:

— А тебе известно, что 6-й немецкой армии больше не существует?

— Сунут в то место какую-нибудь новую, — помолчав, заметил Фред. — Потом это только болтают, а точно никто ничего не знает.

Фюрбрингер беззвучно рассмеялся и, наклонившись к Фреду, зашептал: