Генри Ли - История инквизиции. том 1

• Название: История инквизиции. том 1
• Автор: Генри Ли
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: История
• Год: 2007

Книга американского исследователя Генри Чарльза Ли (1825-1909), основанная на обширном документальном материале, рассказывает о возникновении и деятельности инквизиции в Средние века. На страницах издания предстают живо описанные знаменитые процессы надЯном Гусом, Савонаролой, Жанной д`Арк, гроссмейстером тамплиеров Жаком де Молэ, `Синей Бородой` – Жилем де Рэ и др.Для широкого круга читателей.

---

Несчастный кающийся был предметом всеобщих насмешек, и ему было страшно трудно зарабатывать себе дневное пропитание. Собор в Безье в 1246 г. запретил насмехаться над кающимися и отказываться от контактов с ними. Но хотя кающиеся и находились под особым покровительством Церкви, она настолько ревностно проповедовала ненависть к ереси, что не могла смягчить отношений массы к тем, которых она клеймила.

Поэтому инквизиция молодым девушкам разрешала снимать кресты, так как с ними они не могли бы выйти замуж. Среди мотивов освобождения кающихся от ношения крестов были: преклонный возраст или слабость, наличие у кающегося семьи, которую нужно кормить, или дочерей, которых нужно выдать замуж. Инквизиция угрожала осуждением на ношение крестов всем, кто будет издеваться над кающимся, будет гнать их или мешать им нести покаяние. Все это показывает, что ношение креста, этой эмблемы христианства, было одним из самых тяжелых наказаний. Санбенито (одеяние еретика) позднейшей испанской инквизиции происходит от наплечника с крестами шафранового цвета, который надевали на приговоренных к тюремному заключению, когда в праздники их выставляли у дверей церкви, чтобы их вид и унижение предостерегали народ от непослушания инквизиции.

В первое время возникновения инквизиции вопрос о том, могут ли инквизиторы налагать штрафы, был спорным. Нарбоннский собор 1244 г. в своих инструкциях инквизиторам предписывает им не приговаривать к денежным наказаниям в интересах доброго имени ордена, члены которого давали, как известно, обет бедности. Папа Иннокентия IV буллой от 1245 г. повелевает, чтобы штрафы получали два лица, избранные епископом и инквизитором, и чтобы они шли на постройку тюрем и на содержание заключенных. Собор в Безье в 1246 г. отменил постановление Нарбоннского собора и также постановил, чтобы штрафы шли на тюрьмы и на покрытие расходов инквизиции. Но уже в 1249 г. Иннокентий IV жестоко упрекал инквизиторов за их лихоимство, а в 1251 г. совершенно запретил инквизиторам накладывать штрафы во всех тех случаях, когда можно было наложить другое наказание. Но инквизиторы добились отмены этого запрещения и присвоили право накладывать денежные наказания по своему усмотрению. Суммы, собранные таким путем, должны были идти на добрые дела и расходы инквизиции; все деньги поступали в руки лично инквизиторам.

Позднее инквизиция решила, что штраф принципиально не допустим, так как если обвиняемый – еретик, то все его имущество должно быть конфисковано, если же он невиновен, то он не должен быть наказан; но кроме еретиков есть еще сторонники и защитники ереси, на которых следовало накладывать штрафы. Таким образом, злоупотребление осталось, так как оно было выгодно для инквизиции.

От штрафов нельзя отделять замену наложенных наказаний уплатой известной суммы. В 1248 г. папский духовник Альгизий приказал от имени Иннокентия IV освободить десять заключенных, сознавшихся в ереси, на том основании, что они пожертвовали крупные суммы на Св. Землю. В том же году Иннокентий официально разрешил Альгизию сложить наказание нескольким еретикам без согласия инквизиторов. В 1249 г. Альгизий был послан в Лангедок с полномочиями заменять наложенные инквизиторами наказания штрафами, предназначаемыми на нужды Церкви и Св. Земли, и раздавать все необходимые разрешения грехов, не обращая внимания на привилегии инквизиции. Инквизиторы не замедлили последовать этому примеру и пользовались почти безгранично легкой возможностью вымогать деньги у беззащитных жертв. Эта система сохранялась до последних дней инквизиции. Но смертный приговор законным путем никогда не мог быть выкуплен деньгами.

Когда кающийся умирал, не выполнив своей епитимьи, то случай для подобных сделок был особо благоприятен. Смерть не освобождала людей от инквизиции и отнюдь не смягчала ее преследования; по букве закона невыполнение духовного наказания влекло за собой обвинение в ереси безразлично как для живого, так и для мертвого. Так, например, в 1329 г. каркассонская инквизиция приказала вырыть и сжечь кости семи лиц, которые, не исполнив наложенных на них епитимий, умерли в ереси; это естественно влекло конфискацию их имущества и грозило их потомкам кроме разорения еще известными ограничениями прав. Соборы Нарбонны и Альби предписали инквизиторам требовать удовлетворения от наследников тех, кто умер до суда, если они должны были быть осуждены на ношение крестов, а также от наследников тех, кто сознался и был осужден, но умер раньше, чем мог начать или выполнить епитимью. Даже в том случае, если дело шло только о предполагаемых сторонниках ереси, которые не были еретиками, их наследники все равно должны были подчиняться всякому денежному наказанию, которое было бы наложено на умерших.

Другим, более законным, источником доходов, но также породившим крупные злоупотребления, был обычай требовать залог. Последний мог быть оставлен обвиняемым и служил незаконным поводом к смягчению наказания. Этот обычай вошел в употребление с первых дней инквизиции и применялся в течение всего судопроизводства от первого вызова на суд до объявления окончательного решения и даже после, так как случалось, что заключенных освобождали под условием, что они явятся по первому требованию, а в виде гарантий они вносили залог. Обращенный, получивший прощение после отречения от ереси, также должен был внести залог, обещая не впадать более в заблуждение. Гарантия всегда требовалась денежная, и инквизитору было запрещено принимать ее от еретиков, вина которых влекла полную конфискацию всего имущества; но это правило соблюдалось плохо, и часто находили друзей обвиняемого, которые вносили за него требуемый залог. Оставленный залог должен был поступать в пользу инквизитора иногда непосредственно, иногда при посредстве епископов и идти на покрытие расходов инквизиции. Обычная форма залога предоставляла в распоряжение инквизитора все имущество заинтересованного лица и имущество двух поручителей, каждого порознь и обоих вместе; по общему правилу к залогу можно было прибегнуть всегда, кроме тех случаев, когда обвинение было очень тяжелое или когда преступник не мог внести никакого залога.

Чтобы получить разрешение на внесение залога, нужно было заручиться согласием инквизитора, действия которого были окружены такой таинственностью, что он ничем не рисковал, назначая цену за свою снисходительность. Если принять во внимание, что всякий старше семи лет мог быть заподозрен в ереси и это неизгладимое пятно мог наложить один простой вызов в суд, то алчности инквизитора, его фискалов и слуг раскрывалась широкая арена.

Инквизиторское могущество часто было средством для вымогательств и шантажа. В 1304 г. папа Бенедикт XII был вынужден сделать серьезное внушение инквизиторам Падуи и Пьяченцы ввиду доходивших до него жалоб по делам добрых католиков, которых преследовали при помощи лжесвидетелей. На Виеннском соборе 1311 г. папа велел принять каноны, внесенные в Corpus Juris, чтобы воспрепятствовать инквизиции пользоваться своим могуществом для вымогательства денег с невинных и за деньги оставлять на свободе виновных. В наказание за подобные проступки Климент грозил отлучением от Церкви. Инквизиторы часто заменяли телесные наказания штрафами и даже налагали ежегодный оброк за свою снисходительность.

Как ни были ужасны мрачные тюрьмы, куда инквизитор запрятывал своих мучеников, инквизиция гораздо больше внушала страха и отчаяния постоянной угрозой лишения имущества, которую, как Дамоклов меч, занесла над головой всех и каждого. Она могла довести до нищеты любое семейство. Богатые люди рано поняли, что благоразумнее для них было заручиться расположением могущественных мздоимцев. В 1244 г. доминиканский капитул Кагора приказал инквизиторам не брать подарки и подношения, которые подрывали доброе имя их ордена; но эти запреты скоро были забыты. Так как инквизиция представляла свои отчеты только папской канцелярии, то ее служителям нечего было бояться расследований или доносов. Им нечего даже было бояться и гнева небесного, так как уже сами их служебные обязанности обеспечивали им полное отпущение всех грехов, в которых они исповедовались и раскаивались. Защищенные таким образом, они действовали как хотели, и никакое угрызение совести не смущало их духа.

Только одно чисто светское наказание входило в компетенцию инквизиции: указание домов, подлежащих уничтожению, как оскверненных ересью. Уже в 1166 г. предписывалось сносить все дома, где еретики находили приют. Подобный же указ был издан императором Генрихом VI в 1194 г. (Пражский эдикт), Отгоном IV в 1210 г., Фридрихом II в 1232 г. (Равеннский эдикт). Оно было уже внесено в Веронский кодекс 1228 г. для всех тех случаев, когда владельцы дома в недельный срок не удалят из дома своих жильцов еретиков. Такое предписание было в статутах Флоренции. Оно фигурирует в папских буллах, определяющих судопроизводство инквизиции. Во Франции Тулузский собор 1229 г. постановил, что всякий дом, в котором был принят еретик, подлежал разрушению. Место, на котором были построены сносимые дома, считалось проклятым и должно было служить для свалки нечистот; однако материалы, оставшиеся от ломки, могли быть употреблены на благотворительные цели, если только в приговоре инквизиции не говорилось об их окончательном истреблении. Этот приговор препровождался приходскому священнику, который был обязан объявлять его во время обедни три воскресенья подряд.