Десмонд Моррис - Людской зверинец

• Название: Людской зверинец
• Автор: Десмонд Моррис
• Издательство: Амфора
• Жанр: Биология
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-642-9, 1-56836-104-1, 978-5-94278-642-7

Английский зоолог Десмонд Моррис — создатель фильмов, посвященных поведению человека и животных, автор множества научных трудов и увлекательнейших научно-популярных книг. "Людской зверинец" — своего рода продолжение его знаменитой книги "Голая обезьяна".

Интересно, что за несколько десятилетий книга ни разу не перерабатывалась, несмотря на огромное количество открытий сделанных в данной области с того времени.

Однако, по словам В. Дольника, выступившего научным редактором русского перевода "Критика автором современной цивилизации не нова, но зато очень оригинальна — с особых, неожиданных позиций. Читая книги Морриса, вы и вдоволь посмеетесь, и будете негодовать, но главное — узнаете много нового".

То есть читать можно и даже нужно, но не ради знания, а ради повода задуматься.

---

Результатом искусственного вознесения уровня социальной жизни человека до высшей ступени стала необходимость в более совершенной системе управления для удержания стремительно разбухающего общества под контролем. За огромные материальные преимущества высшего племенного строя и платить нужно соответственно. В древних цивилизациях, зародившихся на территории Средиземноморья — Египте, Греции, Риме, — системы исполнительной и законодательной власти достигли высокого уровня совершенства и сложности, наряду с постепенным расцветом искусстваи прикладных наук.

Процесс этот шёл медленно. То, что осталось от древних цивилизаций, поражает своим великолепием, и создаётся впечатление плотной заселённости средиземноморского региона, но это вовсе не так. Рост населения суперплемён был постепенным. В 600-х годах до нашей эры самый крупный город — Вавилон — насчитывал не более 80 тысяч жителей. В знаменитых Афинах проживало всего 20 тысяч, и только четвёртая часть принадлежала к городской элите. Общая численность населения Афин, города- #.ac$ `ab", включая иностранных торговцев, рабов и жителей пригородов, составляла 70-100 тысяч человек. Заглянув в наши дни, можно обнаружить, что это даже немного меньше, чем в современных университетских городках, таких как Оксфорд или Кеймбридж. А проводить сравнение с крупнейшими современными мегаполисами и вовсе некорректно: сейчас в мире более сотни городов-миллионников.

Продолжая расти с той же скоростью, древние города-государства не могли долго рассчитывать на собственное производство. Им пришлось пополнять свои запасы одним из двух способов: либо торговать, либо воевать. Римляне делали и то, и другое, но с акцентом на политику завоевания, проявляя такие недюжинные организаторские способности и умение вести боевые действия, что Древний Рим с его полумиллионным населением до сих пор считается самым великим городским конгломератом всех времён и народов, ставшим образцом для подражания на много веков вперёд. Мудрость и работа мысли его жителей и по сей день остаются примером не только для организаторов, изобретателей и талантливых творческих личностей, но и для бесконечно ленивой, падкой на развлечения городской элиты, численность которой достигла взрывоопасного уровня. В искушённом жителе Римской Империи нетрудно разглядеть прототип представителя современного суперплемени.

Продолжая повествование об истории развития городов, мы, затронув Древний Рим, подошли ко времени, когда человеческое общество стало настолько многочисленным, а плотность населения настолько высокой, что это уже было близко к современному уровню. В течение последующих веков ситуация становилась всё более сложной: народу прибавлялось всё больше, элита становилась всё элитарнее, наука развивалась всё интенсивнее. Стрессы и разочарования для городского жителя становились всё более ощутимыми, а междоусобицы в высшем племенном обществе — всё кровопролитнее. Когда народу слишком много, появляются лишние люди, которых можно принести в жертву. Отношения в перенаселённом обществе становятся всё более безличностными, а принципы гуманности и человеколюбия низвергаются до ужасающего уровня. Да это и неудивительно: ведь, как я уже говорил, безличностные отношения способствуют биологическому превращению человека в животное. Удивительно то, что суперплемена, увеличиваясь в размерах, не только выжили, но и процветают. Этим фактом можно только восхищаться. Он является убедительным доказательством изумительной приспособляемости, целеустремлённости и изобретательности человеческого рода. Как, скажите на милость, нам это удалось? Всё, что нам, как представителям животного мира, было нужно для существования, — это набор биологических качеств, прошедших эволюционное развитие за время нашей долгой охотничьей истории. Ответ на наш вопрос следует искать в природе этих качеств, а также в наших способностях использовать их и манипулировать ими, причём, не пытаясь применять их во вред, как мы (в силу нашего легкомыслия) привыкли делать. Давайтеизучим их более подробно.

Имея в виду наше обезьянье прошлое, рассмотрим особенности общественной организации некоторых видов обезьян, — это может послужить отправной точкой в наших заключениях. Присутствие сильных, главенствующих особей, руководящих всей стаей, — среди высших приматов явление широко распространённое. Более слабым членам группы приходится смириться с ролью подчинённых. Они не пытаются выделиться и лишь выполняют свои обязанности — в этом сила и безопасность стаи. Когда отряд становится слишком большим, естественно, образуются группы особей, которые от основной стаи откалываются и покидают её, но в любом случае гуляющие сами по себе отдельные обезьяны считаются исключением из правила. Стая передвигается как единое целое, и никто из её членов никогда не отрывается от коллектива. Такая верность обуславливается не только жёсткой диктатурой группы лидеров, главенствующих самцов. Какими бы тиранами они ни были, они играют роль охранников и защитников. В случае возникновения угрозы отряду (например, при нападении голодного хищника) именно они защищают стаю наиболее активно. Перед лицом внешней опасности лидерам приходится объединяться, позабыв о внутренних склоках, однако в обычных условиях взаимопомощь внутри стаи минимальна.

Возвращаясь к обезьянам, именуемым людьми, можно заметить, что основы данной общественной системы — сотрудничество при внешней опасности и соперничество внутри коллектива — присутствуют и в человеческом обществе, хотя наши древние предки и вынуждены были кое в чём эти принципы нарушать. Их титанические усилия превратиться из поедателей фруктов в охотников требовали укрепления и активизации взаимоотношений между членами племени. Природа не только заставляла людей паниковать перед неизведанным и загадочным, но практически постоянно бросала новоявленным охотникам вызов. Результатом стало смещение акцентов в сторону принципов взаимопомощи, разделения и комбинирования пищевых запасов. Но не стоит думать, что в каждом племени древних людей установилось полное взаимопонимание и каждое племя начинало существовать как единый организм, подобно стае рыб, — жизнь была для этого слишком сложна. Соперничество и борьба за власть никуда не делись и продолжали оставаться движущей силой племени и средством укрепления его мощи, но авторитарность власти значительно уменьшилась. Необходимая гармония была достигнута, что (как мы уже отметили) позволило древнему человеку-охотнику с успехом заселить большую часть земной поверхности — и это при минимальном развитии наук и технологий, способных помочь ему на этом пути.

Что же случилось с этой гармонией, когда крохотные племена расцвели и превратились в гигантские суперплемена? С потерей тесных личностных отношений внутри племени маятник сотрудничества- соперничества стал раскачиваться с угрожающей интенсивностью, причём его разрушительное действие продолжается и по сей день. Поскольку не являвшиеся лидерами члены суперплемени превратились в безликую толпу, наиболее опустошающие удары маятника приходились на область, где правили борьба за власть и конкуренция. Городские племена-переростки быстро стали жертвами гипертрофированных форм тирании, деспотизма и диктатуры. Суперплемена породили суперлидеров, пользовавшихся такой властью, что обезьяньи тираны, о которых мы говорили ранее, казались по сравнению с ними просто невинными младенцами. Они также породили суперподчинённых в виде рабов, способных на такое подхалимство и раболепие, какое даже самым низшим по статусуприматам и не снилось.

На этой стадии для руководства суперплеменем власти одного диктатора было уже недостаточно. Даже с появлением новых смертоносных технологий (оружия, тюремных камер, пыток), призванных помочь тиранам искусственно создавать условия для подчинения себе всех и вся, кроме всего прочего, чтобы с успехом склонять биологический маятник в свою сторону, требовалось ещё и умение повести массы за собой. И это было им вполне по силам, так как народ тоже (вместе с диктаторами) был заражён вирусом безличностных отношений высшего племенного строя. Это обстоятельство привело к образованию подгрупп, или псевдоплемён, в составе собственно суперплемени, что в некоторой степени ослабило стремление диктаторов к сотрудничеству. Каждый индивид старался установить с отдельными группами своих сослуживцев или соседей особые, личные взаимоотношения, вроде старых добрых племенных отношений. В рамках данных подгрупп он мог удовлетворить свою потребность в совместной деятельности и взаимопомощи. Членов других подгрупп, рабов, например, теперь было удобно считать чужаками, лишёнными всех прав. Был установлен социальный двойной стандарт. Хитрость и сила этого нового разделения общества заключалась в возможности обезличить личные взаимоотношения членов суперплемени. И пусть подчинённый — раб, слуга или крепостной — был лично знаком с хозяином, его попадание прямиком в низшую социальную группу означало, что с ним можно было обращаться так же скверно, каки с членом безликой толпы.