Владимир Абаринов - КАТЫНСКИЙ ЛАБИРИНТ

• Название: КАТЫНСКИЙ ЛАБИРИНТ
• Автор: Владимир Абаринов
• Жанр: История

Это "белое пятно" принадлежит к числу самых заскорузлых и болезненных. По остроте и значимости оно сравнимо разве что с проблемой секретных советско-германских протоколов 1939 года. Почти полвека катынский синдром отравлял нормальные добрососедские связи между двумя странами.

---

[149] Здесь и далее выделено мною. – В. А

[150] Катынь – далеко не единственный эпизод процесса, в связи с которым советское обвинение апеллировало к 21-й статье Устава МВТ. Так, например, 20 июня 1946 г. помощник главного обвинителя от СССР полковник Карев принес протест против решения суда направить запрос генералу вермахта Енике о потоплении в Крыму гражданского населения и военнопленных. Карев заявил, что, поскольку имеется сообщение ЧГК, а Енике несет ответственность за военные преступления в Крыму, в его показаниях нет необходимости. (ЦГАОР СССР, ф. 7445, оп. I, ед. хр. 358.)

[151] Л.Ф. Райхман отрицает свое участие в подготовке свидетелей для Нюрнбергского процесса (см. главу 3).

[152] Этого лагеря, равно как и двух других, перечисленных в "Сообщении Специальной комиссии", никогда не существовало, ни в одном документе ГУКВ НКВД СССР они не фигурируют.

[153] Недавно, кстати, в советской печати появился любопытный трофейный документ, в котором фигурируют как раз полковник Беденк и генерал-майор Оберхойзер. (См. "Военно-исторический журнал", 1989, № 5).

[154] Вероятно, Парфен и Аксинья Киселевы (см. "Сообщение"). Комиссии Бурденко, кроме самого П.Г. Киселева, дали показания его родственники – жена, сын Василий, невестка Мария, а также квартирант дорожный мастер Тимофей Иванович Сергеев. В материале "Московских новостей" от 21 мая 1989 г. и в некоторых польских источниках Парфен Киселев назван Парфением Козловым. Показания Киселева фигурируют уже в самых первых немецких сообщениях о Катыни. В "Сообщении" комиссии Бурденко Киселев представлен как крестьянин, "проживавший на своем хуторе ближе всех к даче в "Козьих Горах". Ясно, что никакою "Своего хутора" на раскулаченной Смоленщине быть не могло – в лесу мог жить либо лесник (отсюда, вероятно, произошла легенда Владимирской тюрьмы – см. главу 6). либо работник колхозной пасеки. Пасеку в Козьих Горах местные жители, в частности А.А. Костюченко, припоминают, а вот кто ее держал, выяснить пока не удалось.

[155] Так немцы называли дачу УНКВД.

[156] "В зависимости от условий захоронения (характер почвы и др.) полное разрушение мягких тканей и скелетирование трупа наступает примерно в течение 3-4 лет". (Судебно-медицинская экспертиза, М., 1980, с. 158.)

[157] Gerald Reitlinger. Op. cit., p. 312. Ссылка на Торвальда: Thorwald Jucrgen. Wen sie verderben wollen. Bericht des grossen Verrats. Stuttgart, 1952. S. 80. Тот же сюжет изложен в кн.: Alexander Dallin. German Rule in Russia. 1941-1945. A Study of Occupation Policies. London, 1957. p. 529 со ссылкой на архивы германского главного командования.

[158] В "Сообщении" Специальной комиссии: "Ходят ли среди населения слухи о расстреле польских военнопленных в Коз. Гор. (Умнову)". В 1950 г. Г.К.Умнов прочел "Сообщение" комиссии Бурденко. Запись в блокноте Умнов прокомментировал так: "В бытность мою начальником русской полиции Смоленска в первые месяцы немецкой оккупации я никогда не получал от начальника города Меньшагина приказа расследовать циркуляцию среди населения слухов о расстреле поляков немцами. «…» Вся история с блокнотом Меньшагина, о которой говорится в советском сообщении, кажется мне подделкой. Меньшагин обладал феноменальной памятью и очень редко делал заметки. Его блокнот большевики не могли бы найти, так как и дом Меньшагина и здание городского управления при отступлении немцев из Смоленска сгорели". ("Новый журнал", кн. 104, Нью-Йорк, 1971, с. 277-278.)

[159] У автора нет однозначного объяснения, почему в руках у Базилевского оказался план зала заседаний. Возможно, это объясняется тем. что после инцидента между Герингом и Бах-Зелевским (Геринг обозвал последнего "скотиной", когда тот проходил мимо скамьи подсудимых) свидетелей стали вводить в зал так. чтобы исключить контакт с обвиняемыми, а именно – через дверь, которой пользовались синхронисты. В одной из кабин переводчиков-синхронистов в этот момент работала Е.Е. Щемелева (Стенина). По ее словам, перед началом заседания она спросила у своей коллеги-американки, получен ли ею английский текст "Сообщения" комиссии Бурденко. Та ответила, что еще нет. Штамер как раз оказался рядом и слышал этот обмен репликами. Можно себе представить, какие чувства испытала Елизавета Ефимовна, переводя диалог Штамера с Базилевским! До сих пор она не может вспоминать об этом без содрогания.

[160] Имеются, впрочем, и иные сведения. Участник одной из организованных немцами "экскурсий" С. Максимов вспоминает: "Утомленные, одуревшие от трупного запаха, мы медленно идем к грузовичку. Справа от меня, еле передвигая ноги, идет смоленский профессор-астроном Базилевский. Он болен от всего виденного. У профессора, как, впрочем, и у всех нас, нет и тени сомнения, что катынская трагедия – дело рук Сталина. Он с возмущением говорит о том, что русская история не знала более страшной эпохи, чем эпоха большевизма". (С. Максимов, Я был в Катыни. – "На рубеже", Париж, 1952, № 3-4, с. 11).

[161] "Советская Россия" от 21 июня 1987 года неожиданно пролила свет на современную обстановку в Катынском лесу. То было в разгар кампании по борьбе с "лесными домиками". Читатель А. Семуков из Смоленска в числе закрытых дач и охотхозяйств упоминает "прекрасную виллу и дачу в Козьих Горах". И. о. председателя Смоленского облисполкома В. Видный отвечает в том же номере: "Объекты, о которых пишет А. Семуков. в скором времени также станут общедоступны". (Заметку по этому поводу опубликовал в "Русской мысли" Г.Г. Суперфин.) Не знаем, как с другими объектами, а вот объект в Козьих Горах – пока не стал.

[162] По справке, полученной от Е.Е. Щемелевой (Стениной). текст "Сообщения" комиссии Бурденко переводился советскими переводчиками.

[163] Недавно все ту же битую карту попытался разыграть "Военно-исторический журнал" (1990, № 11-12). Публикация, впрочем, интересна тем, что содержит документы из той самой закрытой архивной описи Специальной комиссии. Публикаторы, видимо, не подозревают, что эти тексты благодаря массе мелких разночтении лишний раз дискредитируют "Сообщение" комиссии Бурденко.

[164] Смирнов преувеличивает. Комиссией Бурденко допрошено 56 человек.

[165] Когда убивает государство… М., "Прогресс", 1989.

[166] Состав преступления "измена Родине" (ст. 58-1, подпункты а, б, в, г) внесен в УК РСФСР в 1934 году, "когда нам возвращен был термин Родина" (Солженицын), во исполнение постановления ЦИК от 8.6.1934 "О дополнении Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка и управления) статьями об измене Родине". Постановление квалифицировало как измену Родине шпионаж, выдачу военной или государственний тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу. Для гражданских лиц предусматривалась санкция в виде 10 лет лишения свободы с конфискацией всего имущества при наличии смягчающих обстоятельств и расстрел в случае отсутствия таковых, для военнослужащих – только расстрел; совершеннолетние члены семьи военнослужащего, если они знали о готовящейся измене и не донесли властям, карались лишением свободы на срок от 5 до 10 лет с конфискацией всего имущества, если ничего не знали – лишением избирательных прав и ссылке в отдаленные районы страны на 5 лет ("Известия", 9.6.1934). Позднее закон стал толковаться расширительно, и санкции, предусмотренные для членов семей военнослужащих, применялись не только к ним. Напомню, что 58-я статья отменена в декабре 1958 года (Ведомости Верховного Совета СССР, 1959, № 1).

[167] Н. Семенов. Советский суд и карательная политика. Мюнхен, 1952, с. 130-131. (Цит. по Г.Г. Суперфину.)

[168] Указ об амнистии от 17.9.1955 не распространялся на карателей, а в одном из источников, которыми пользуется Суперфин, сказано, что осужденные по Указу от 19.4.1943 вообще амнистии не подлежали (B.C. Клягин. Некоторые вопросы теории и практики борьбы с особо опасными государственными преступниками. Минск, 1976, с. 95).

[169] "Новое время", 1990, № 16.

[170] Строго говоря, коль скоро внесудебные органы признаны антиконституционными, отменены должны быть все их решения, а дела, в которых состав преступления налицо, рассмотрены заново в судебном порядке. Ведь это то же самое, что произошло с Г.Г.Ягодой: он один из расстрелянных по делу о "правотроцкястском блоке" не реабилитирован, тем самым комиссия Политбюро признала, что блок существовал, и Ягода был единственным его членом.