Вера Русанова - Туманный берег

• Название: Туманный берег
• Автор: Вера Русанова
• Жанр: Детектив

 Семейные отношения порой сокрыты за плотной завесой тайны. И только убийство способно снять эту завесу... Зверски убиты английский бизнесмен и его русская жена. Перед гибелью она успела оставить знак, вроде бы указывающий на убийцу. И подозрение сразу падает на Лилю - жену бывшего любовника убитой женщины, ведь их малолетняя дочь, судя по всему, унаследует все состояние иностранца. Кажется, теперь никто не сможет оправдать Лилю, кроме ее самой...

---

- Блестящие перспективы, - повторила она тающим эхом. - Да, ты прав. Тим - прекрасный человек, я его безмерно уважаю. И, кроме того, можешь не волноваться, я никогда не сделаю ему больно... Я, в общем-то, просто пришла на тебя посмотреть. Посмотреть и все.

Он хотел крикнуть:

- Ну и как? Посмотрела?! - и шарахнуть что-нибудь о пол, как в тот день, когда он совал ей в лицо краденные деньги и телефонную трубку. Посмотрела?! Да?!!

- ... Посмотреть и спросить. Только ответь, пожалуйста, мне это важно. Ты жалеешь? Если бы можно было отмотать все назад, если бы у меня не было Тима, а у тебя твоей жены и Яшки, что бы было тогда?

И он сказал холодно и жестко - так, что Олеся даже побледнела:

- Давай без фантасмогорий? Все есть как есть. Живи своей жизнью. Ты её выбрала. И даже сейчас хочешь, чтобы я расползся перед тобой, как слизняк, а сама заявляешь, что в жизни не бросишь своего бесценного муженька.

- Спасибо, - пробормотала она. Вадим удивился:

- Спасибо?!

Но она уже с фальшивой беспечностью и легкостью заговорила о своем доме в Лондоне, о том, как ездила в Ниццу и Сент-Тропез, о том, какие подарки везет маме. Он сначала ошалел, а потом понял, что время для откровений истекло и, поправив узел галстука, подыграл:

- Ницца? Здорово! Слушай, ты же всегда хотела там побывать! А в Москву, кстати, вы зачем? По делам фирмы или так, туристами?

Пожала плечами:

- Вроде, у Тима какие-то дела, но он меня не посвящает. Обещает какой-то сюрприз: может быть, к маме поедем вдвоем. Мама болеет сильно, думаю забрать её в Англию.

- А разве разрешат ввезти на постоянное жительство такого пожилого человека?

- Тиму разрешат... Ладно, Вадим, я, в самом деле, пойду?

Он её не удерживал, подошел к двери, открыл замок.

Уборщица вымыла уже почти весь первый этаж. Ее согбенная спина в темно-синем рабочем халате маячила в самом конце коридора.

- Возможно, я ещё позвоню, - на секунду останавливаясь в дверях, проговорила Олеся. - Если ты не против? Ты не будешь против?

Вадим сказал, чтобы она, конечно же, звонила. Досадливо обернулся на уборщицу, чуть подтолкнул Олесю к выходу из кабинета. Ее тонкие каблучки поцокали по мокрому полу. Тонкие каблучки, легкие ножки, узкие щиколотки...

- Олеся! - окликнул он. Она остановилась. - Ты, правда, позвони, Олеся. В квартиру я тебя, конечно, не приглашаю...

- Конечно.

- Нет, не в том смысле. Просто не нужно.

Она с улыбкой кивнула, отвела от лица волосы. Сделала ещё несколько шагов и нажала на кнопку возле входной двери. Замок, сухо и коротко щелкнув, открылся. Было уже темно. В прямоугольнике дверного проема показались серые стены соседних домов и кусок неба в частых звездах.

Еще шаг, и она вышла на крыльцо. Белые брючки, розовая блузка, светлые волосы. Больше он её никогда не видел...

... - Больше я её никогда не видел. Буквально через несколько дней это сообщение по телевизору, - Вадим прикрыл глаза ладонью и шумно выдохнул, стиснув зубы. - Лиля, ты должна мне верить. Это правда.

- Пусть правда. - Она равнодушно пожала плечами. - Пусть даже ты не был с ней заодно. Я просто уже не могу ничего изменить. Мы уезжаем... У тебя работа, крахмальные рубашки, галстуки. Ты ведь не искал нас. Только, ради Бога, не оправдывайся!

- Где? Скажи, где я должен был вас искать?! Я не знал. Я думал, что ты не хочешь меня видеть.

- Вадим, это - не обвинение. Это просто констатация факта. Нам надо было расстаться в любом случае. Даже если бы всего этого не произошло. Ты чуть не запил, когда умерла она, и ты даже пополнел за то время, что не было нас с Оленькой.

Он ничего не ответил. Сжал обеими ладонями виски, натянул кожу так, что глаза стали узкими, как у китайца. Лиля чуть отодвинулась в сторону, аккуратно сложила рукава хлопчатобумажного джемпера:

- Все в самого начала было ошибкой. И твоя женитьба на мне, и твое желание забрать себе Оленьку. Так что правду ты говоришь сейчас или нет не имеет значения.

- Что значит "правду или нет"? Лиля, я не вру!

Она чуть подалась вперед:

- Вадим, мне, в самом деле, все равно. Я даже сама себе удивляюсь. Ты не бойся: я не собираюсь заявлять на вас в милицию. Живите. Родите себе своего настоящего ребенка - Оленька не ваша.

- Стоп! Я с самого начала хотел спросить, но ты не дала. Что это значит? Какая ещё барокамера?

- Вот в то, что ты об этом не знал, я, кстати, верю. А мне сказала Алла. Призналась после того, как её уволили. За той девочкой не уследили, и она умерла. Алла побоялась признаться, и мы с тобой растили малышку, от которой отказалась какая-то студенточка.

- Это не может быть правдой!

- Но это, тем не менее, правда. Приятная правда! Так что вы, ребята, на мою.., - она выделила слово "мою" голосом. - На мою дочь никаких прав не имеете... Что еще? А! К вопросу о том, что не стоит зря оправдываться! Я находила ватки с помадой под зеркалом, я очень хорошо чувствовала запах чужих духов. Духов твоей Олеси. И самый пикантный момент: все, что знала женщина, заманившая меня в то кафе, могла знать только твоя любовница. А о краже из сейфа, как я сильно подозреваю, знали, вообще, два человека на свете? Ты и Олеся? Ведь так?

- Три, - поправил он потерянно и устало. - Три человека. Я, Олеся и Алла.

И тогда Лиля вздрогнула. И шифоновая блузка, прошуршав змеей, скользнула с её колен на пол...

- Я, Олеся и Алла, - повторил Вадим. - И я, действительно, взял эти деньги. Но это все, в чем я виновен. Причем я не понимаю, откуда ты...

Она перебила:

- Мне сказали по телефону. Сказала та женщина по телефону! Но Алла! По поводу Аллы ты уверен?

- Естественно. Я сказал ей тогда, когда уговаривал спасти Оленьку. То есть, не Оленьку получается... Она боялась, она не хотела. Говорила, что ребенок мне надоест, что это сейчас я "рву страсть в клочки", а потом проговорюсь, предам её, и её уволят. Я сначала убеждал, деньги предлагал, а потом... Потом я сказал, что пусть у нас будет компромат друг на друга: она тоже будет знать обо мне то, чего не знает никто. Олеся-то ведь собиралась навсегда уезжать за границу, она была как бы уже и не свидетель. В общем, я сказал про кражу, и что она, если хочет, может позвонить в милицию и убедиться, что кража, на самом деле, была. Еще деньги ей отдал из того сейфа: у меня ещё оставались. Мол, наверняка, номера ворованных купюр можно установить, так что это - прямая улика. Она взяла...

- Но она говорила мне, что не знает! Она удивилась! Она не верила!

- Склероз! - Вадим усмехнулся. - Как все это интересно получается...

Лиля прикусила нижнюю губу:

- Но тогда... Погоди, ты можешь мне сказать: у тебя точно ничего нет с Аллой?

- А ты мне что - поверишь?

- Просто скажи "да" или "нет"! Какая тебе разница, поверю я или не поверю?

- Если тебе угодно: "нет"!

Она резко вскочила:

- Кстати, я бы, на твоем месте, не кривлялась! - Передразнила: - "Если тебе угодно!" Да, мне угодно! Мне угодно понять, что здесь происходит! При чем тут Алла? Почему она соврала? Вместе ли они действуют с Олесей или по отдельности, и какой им резон все это делать, если девочка...

Она осеклась. Вадим по-прежнему недвижно стоял у дверного косяка, но теперь в глазах его появился нехороший блеск.

- Если девочка.., - продолжила Лиля. - Но ведь тогда получается, что она и про Оленьку запросто могла солгать? Значит, опять же, наследство. Только как? Каким образом? И зачем тогда Олесе Алла?

Секунду постояла, прикусив ноготь большого пальца и устремив невидящий взгляд на стену, оклеенную белыми в мелкий цветочек обоями. Угловатым, резким движением заправила прядь волос за ухо, решительно двинулась к двери.

- Куда ты? - спросил Вадим.

- Так я тебе и сказала! - Огрызнулась она. - Ложись спать: завтра с утра на работу. И, ради Бога, никуда не суйся, если только ты, действительно, ни при чем. Если ты как был телком, так и остался. Только напортишь все. Заткни себе рот и молчи. Будут новости - я тебя найду. Все!.. Нет, ещё мне нужны деньги. Я завела вредную привычку ездить на такси.

Он покорно, действительно, как крупный, красивый теленок, подошел к прикроватной тумбочке, выдвинул ящик, достал несколько долларовых купюр. Лиля взяла их, не глядя. На джемпер, лежащий на кровати, и блузку, валяющуюся на полу, так больше и не глянула. И быстро вышла из комнаты.

Опять взяла такси, на этот раз, настоящее, с "шашечками". Села на переднее сиденье: на заднем, как ни странно, валялись какие-то коробки. Попросила довезти её по адресу и высадить до угла дома. Через двор рванула бегом - так было быстрее. На этаж влетала задыхаясь и чувствуя, что вот-вот упадет от того, что больше нет сил и дикая боль разламывает затылок. Нажала на кнопку звонка, чуть не упала через порог.

- Боже мой! - Ахнула Кира Петровна. - Боже! Лиля!

А она, уже опускаясь на корточки и запрокидывая голову назад, прошептала:

- Пожалуйста! Вы же всю жизнь проработали в медицине, у вас остались знакомства, связи... Пожалуйста, Кира Петровна, узнайте как угодно, работала ли полтора года назад в одном из родильных домов Москвы Нина Бородянская. Существует такая женщина в принципе или нет? Это вопрос жизни и смерти, Кира Петровна!