Михаил Скрябин - Светить можно - только сгорая

• Название: Светить можно - только сгорая
• Автор: Михаил Скрябин
• Издательство: Издательство политической литературы
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1987

Писатель Михаил Скрябин известен читателю по книгам на правовые темы, а также о Феликсе Дзержинском, о Великой Отечественной войне.

Леонард Гаврилов — кандидат юридических наук, доцент, автор научных публикаций в области криминалистики, автор ряда очерков и рассказов.

Повесть «Светить можно — только сгорая» — первое художественно-документальное произведение, посвященное Моисею Соломоновичу Урицкому, профессиональному революционеру, активному участнику Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде, первому Председателю Петроградской ЧК.

---

Поднялся на трибуну и Урицкий. Он много не говорил, а просто предложил принять резолюцию, отвергающую жалкую подачку царя, выраженную в манифесте, и призвал рабочих к дальнейшей революционной борьбе.

Это предложение было встречено бурной овацией. По окончании митинга все двинулись в Народный дом. Впереди рабочих шли бойцы боевой дружины с красными знаменами и транспарантами, на которых были написаны политические лозунги.

Народный дом был переполнен. Председателем собрания единодушно был избран Урицкий.

— Товарищи, — начал он, — черносотенцы готовят свою манифестацию, будут пытаться сорвать наш митинг. Каждый выстрел внутри здания будет считаться провокационным.

Затем Урицкий пункт за пунктом обстоятельно разобрал мошеннический царский манифест, особо подчеркнув отсутствие в этом документе разрешения рабочего и земельного вопросов.

Опасения Урицкого подтвердились. Черносотенцы подошли к Народному дому с пением «Боже, царя храни», с криками «Да здравствует монархия». Их сопровождал казачий дивизион. В отдельных выкриках можно было разобрать требования о выдаче «жида» Урицкого, сдаче оружия и выходе на улицу всех участников митинга. Чтобы спровоцировать беспорядки, черносотенцы открыли стрельбу по дружине, охраняющей вход, те не дрогнули и ответили дружным залпом…

Митинг продолжался. Около часу ночи боец боевой дружины сообщил Урицкому, что казаки и черносотенцы в панике разбегаются. Оказалось, что, узнав об осаде Народного дома, пришел на выручку рабочим 2-й железнодорожный батальон.

На сцену вышли трое вооруженных солдат. Их Урицкий знал хорошо. Это по его почину во 2-м железнодорожном батальоне была создана солдатская организация в виде комитета представителей рот и команд. Задачу солдатских комитетов Урицкий видел в том, что они, объединяя солдат, привлекали к революционной борьбе рабочих.

Когда стих радостный гул в зало, Урицкий дал слово одному из солдат.

— Да здравствует братство рабочих, крестьян и солдат! — волнуясь, сказал солдат и замолчал, но больше говорить ничего и не надо было.

Выступление Урицкого на митинге в Народном доме было одним из последних в Красноярске. С приближением холодной зимы болезнь давала себя знать все сильнее. По решению Красноярского комитета РСДРП в конце октября Урицкий покинул город. Но дальнейшие события, развернувшиеся в Красноярске после его отъезда, продолжали волновать, заставляли продумывать все удачи и ошибки руководителей «Красноярской республики», как она была названа в истории революции 1905 года.

Вскоре после отъезда Урицкого Выборная комиссия от рабочих была переименована в Совет рабочих депутатов города Красноярска, который затем преобразовался в объединенный Совет рабочих и солдатских депутатов.

В середине декабря Совет произвел разоружение полиции и жандармов. Охрану города взял на себя 2-й железнодорожный батальон. Не считая возможным возлагать на солдат батальона и народные дружины розыск воров и прочих уголовных преступников, Совет постановил, что он «берет на себя охрану города для предупреждения грабежей и насилий и защиты свободы собраний, но розыск воров и расследование уже совершившихся краж возлагается по-прежнему на полицию и судебных следователей».

Это было грубой ошибкой. Нельзя было оставлять полицейских на службе и представителей царской власти на свободе.

Притаившиеся представители царской власти города Красноярска, получив сведения, что в Питере арестован весь Совет рабочих депутатов, подавлено московское восстание, осмелели. Были вызваны Омский и Красноярский полки, оставшиеся верными царскому правительству. Комитет большевиков принял решение об обороне. В железнодорожных мастерских собралось около 800 человек солдат и рабочих вместе с членами красноярской организации партии. Наспех были сооружены баррикады, запасено оружие и продовольствие. Неделю продолжалась осада, но силы были явно неравны. Исчерпав все возможности оборопы, защитники мастерских были вынуждены сдаться. Начались аресты.

Жандармы не оставили без внимания причастность Моисея Урицкого к вооруженному восстанию в Красноярске, о чем было сообщено в Петербург. Здесь царская охранка и обнаружила «следы» бывшего ссыльного Урицкого, получившего свободу по манифесту от 17 октября.

Действительно, прежде чем вернуться на родину в Черкассы, Урицкий задержался в Петербурге, чтобы получить нужные документы. Он надеялся также добиться права на сдачу экстерном экзаменов за юридический факультет университета и с получением диплома кандидата прав начать работать по специальности, сочетая юридическую деятельность с революционной.

Все планы нарушились под Новый год. 31 декабря 1905 года Урицкий выступал на одном из социал-демократических собраний, рассказывая о революционных событиях в Красноярске. Тема эта в изложении непосредственного участника событий собрала огромное количество слушателей, в основном рабочих фабрик и заводов. В здание, где проходило собрание, ворвалась полиция. Тщательно выправленные на чужое имя документы не помогли. Кто-то из филеров опознал Урицкого.

«Нечего вам делать в Петербурге», — заявил ему жандармский офицер в охранном отделении и выписал документ об отправке Урицкого к постоянному месту жительства в город Черкассы.

Новый год пришлось встретить в «предварилке», а утром в сопровождении двух жандармов прибыть на Варшавский вокзал.

Троица проходит мимо желтых вагонов, прицепленных поближе к паровозу, мимо синих, в середине состава. «Чистая публика», пассажиры первого и второго классов, со злостью и презрением смотрят на Урицкого, шагающего по перрону своей медвежьей походкой между двух жандармов.

— Сюда, — указывает один из жандармов на зеленый вагон третьего класса почти в хвосте поезда. — Имейте в виду, господин Урицкий, по пути вашего следования отправлен циркуляр, и поэтому не вздумайте сойти с поезда в пути. А по прибытии в Черкассы в тот же день не забудьте зарегистрироваться в полицейском участке, — продолжает он напутствовать Моисея, пока тот поднимается по ступенькам в тамбур вагона.

Пассажиры, заполнившие до отказа вагон третьего класса, с любопытством наблюдают эту посадку. Странно, такой прилично одетый господин в пенсне, а садится в их вагон. Наиболее догадливый делает громогласный вывод:

— Видать, политический.

Теперь на Урицкого смотрят с сочувствием, кто-то подвигается, уступая место на скамье, кто-то роется в мешке, достает кусок сала, буханку хлеба.

— Спасибо, — говорит Урицкий, вгрызаясь крепкими зубами в кусок сала. В «предварилке» тех, кто намечен в отъезд, кормить не положено.

Январское утро. В вагоне царит полумрак — на два открытых купе одна стеариновая свеча в застекленном простенке. Урицкий прикрыл глаза и тут же уснул.

Прибыв в Черкассы, Моисей первым делом зашел отметиться в полицейский участок. Нельзя сказать, что там очень обрадовались ого появлению.

— Только чтоб никакой политики, — подавая Урицкому документ со штампом о регистрации, сказал урядник.

— Какая там политика, я приехал домой подлечиться и отдохнуть, — озорно подмигнув полицейскому, пообещал Моисей и направился домой к Берте.

Но отдохнуть, конечно, не удалось. Очень скоро о приезде Урицкого стало известно местным социал-демократам. Здесь полным ходом шла предвыборная кампания по выборам в I Государственную думу. Урицкий знал, что большевики приняли решение о бойкоте этих выборов, но он не был полностью уверен в правильности такого решения. Товарищи рассказали, что выборная кампания здесь, в Черкассах, превратилась в победное шествие в Думу черкасских помещиков. Ну как не вступить с ними в борьбу? Не попытаться провести в Думу рабочего человека?

До Урицкого не дошли документы, разоблачающие смысл Думы, организованной по указанию царя министром внутренних дел Булыгиным, не знал он и содержания закона о выборах в Думу, утвержденного царским манифестом 6 августа 1905 года: избирательных прав лишены все мужчины моложе 25 лет, все женщины, рабочие, военнослужащие и национальные меньшинства, так называемые «бродячие инородцы». Из крестьян избирательным правом могли пользоваться только зажиточные домохозяева. Не знал тогда Урицкий и ленинского определения Булыгинской думы как «совещательного собрания представителей помещиков и крупной буржуазии, выбранных под надзором и при содействии слуг самодержавного правительства…».

Не зная всего этого, Моисей Урицкий, прибыв в Черкассы, с головой ушел в кампанию по выборам в бойкотируемую большевиками Думу. И свершилось, казалось бы, невозможное: в Государственную думу от Черкасского уезда прошел социал-демократ, рабочий черкасского сахаро-рафинадного завода Захар Иванович Выровой.