Тамара Лихоталь - Повесть о славных богатырях, златом граде Киеве и великой напасти на землю Русскую

• Название: Повесть о славных богатырях, златом граде Киеве и великой напасти на землю Русскую
• Автор: Тамара Лихоталь
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1981

«Повесть о славных богатырях, златом граде Киеве и великой напасти на землю Русскую» Т.Лихоталь — роман-трилогия. Герои его — герои русского эпоса: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович и другие былинные богатыри, и развивается действие романа по былинным сюжетам.

Но «Повесть о богатырях» не пересказ былин. Народные герои, герои эпоса, предстали перед читателем в новом качестве: они как бы стали персонажами художественно-документальной повести.

---

Первые послы — два чужеземца, а с ними русский — пришли ещё в Киев.

Чужеземцы стояли молча. А русский поклонился киевскому князю, достал грамоту, развернул её и стал громко читать:

«Слышали мы, что русские собираются идти на нас. Мы вашей земли не занимали — ни городов, ни сёл. Пришли мы на наших холопов — половцев». Как только прочитал он это, галицкий князь закричал — не то про чужеземного хана, приславшего грамоту, не то про русского, который читал её:

«Совсем изолгался, собака! Половчанам они тоже так писали! А потом!»

Старый половецкий хан тоже закричал. Да и как было ему не кричать. Галицкий князь говорил правду. Прошлым летом, когда проклятым чужеземцам в Кавказских горах преградили дорогу смелые горцы алланы, в половецкие вежи вот так же пришли послы — может быть, даже эти самые. И грамоту принесли ещё хитрей этой: «Мы с вами одной крови и не собираемся вас воевать. Мы только алланов побьём, и вы их бейте и берите себе ихние стада». И ханы его обрадовались даровому добру. И сам он позарился тогда на сытый, кормленный на горных пастбищах скот алланов. Напал на горцев и угнал скот и коней. А пришлое войско, как только одолело алланов, тотчас двинулось на половецкие вежи. Вот тебе и одна кровь!

А русский, пришедший с чужеземцами, продолжал читать дальше: «Мы слышали, что половцы причинили вам много зла. Если они бегут к вам, бейте их и забирайте их добро!»

«Верно! Незачем нам в степи идти за чужим обозом!»

«Его ещё добыть надобно — этот обоз! А вот у степняков отнять стада и коней — это сам бог велел. Мало ли они нас грабили!» — послышались голоса.

Ещё неизвестно, чем бы кончилось это дело, но тут один из половецких ханов вытащил из ножен саблю и полоснул русского, читавшего грамоту. Чужеземцы тоже схватились за оружие, но на них накинулись дружинники, свалили, скрутили. А потом и вовсе убили. Это галицкий князь всех уговорил. Убивать послов — самое худое дело, и не в обычае это у народов, блюдущих свою честь. Но оно свершилось, и о нём старались поскорей забыть. Тем более все были удивлены, когда от иноземцев явились вторые послы. Их убивать не стали. Просто прогнали. Теперь все, от князя до простых воинов, только и думали о том, чтобы поскорей настигнуть непрошеных пришельцев вместе с их обозами.

Напрасно воевода Юрий из дружины галицкого князя твердил, что таурмены — отменные стрелки и крепкие воины. Остальные — и те, что несколько дней назад участвовали в схватке с пришельцами, и те, что никогда их в глаза не видели, — только смеялись в ответ.

— Да какие там воины!

— Хуже половчан!

— Степняки поганые, и все тут!

И вот однажды утром раздался крик сторожей. В степи показались всадники, подскакали к берегу, разглядывают стоящие на причале у Хортицы русские ладьи.

Услышав это, молоденький волынский князь, совсем ещё отрок, а с ним и другие молодые князья со своими дружинниками вскочили на коней, перешли вброд Днепр и кинулись в погоню за таурменами. А следом двинулось и все войско.

И вот уже русская рать идёт половецкими степями. И опять — удача! Воистину у страха глаза велики! Один за семерых померещился половчанам. Наплели с испугу сказок про неодолимую силу пришлого народа. И кони-то у них быстрей скачут, и сабли острее, и пики длиннее, и кольчуги крепче. Кони и правда у татаро-монголов быстрые. Несутся вспять — не догонишь. И кольчуги доброй работы. А что касается сабель, так, может, они и острые, только не выстояли с ними пришельцы против русских мечей. Короткий бой, и чужеземцы бегут все дальше в степь. А в награду победителям остаются мирно пасущиеся на приволье конские табуны, стада коров, буйволы, верблюды, овцы… Их столько, что хватит и князьям, и воеводам, и простым воинам. А где-то впереди ещё — обозы с несметным богатством…

Восемь раз всходит и заходит солнце. Восемь раз накрывает степь звездным пологом теплая ночь. А чужеземцы, которых и звать-то как неизвестно, будто дразнят идущее вслед им войско — то замаячат на окоеме, то сгинут, будто их не было. Притомились и люди, и кони.

— Эдак мы все половецкое поле обрыскаем, а та-урменов, или, как их там, татаров-монголов, в глаза не увидим!

— А пускай их. Пусть уходят к себе, только обозы бы оставили! — посмеиваются воины, шуткой разгоняя усталость.

И в самом деле, русская рать дошла уже до южного края половецких степей. Вот и речка Калка — коротенькая, три конных перехода — и впадает она в Азовское море.

Здесь, на берегу Калки, князья, собравшись на совет, решают разбить стан — дать отдых ратникам и коням.

Галицкое войско вместе с половцами раскинуло шатры на берегу. Киевская и черниговская дружины — поодаль у подножия холма. А меж ними расположились ратники других волостей.

Ранним утром по приказу галицкого князя на разведку отправляется сторожевой отряд. Во главе его — семнадцатилетний князь волынский. С почтением слушает он напутственное слово — разведать, где стоят посты, охраняющие лагерь противника, много ли у таурменов войска, а главное, при них ли находится обоз. Галицкии князь не только прославленный полководец, он еще и отец невесты юного князя. И радуясь, что именно ему доверено такое важное дело, юноша птицей взлетает на коня.

А ещё через некоторое время галицкии князь со своей дружиной и половецкими войсками потихоньку покидает свой стан и переходит Калку. К нему присоединяются кое-кто из князей, раскинувших лагерь по соседству. Но другие — киевляне, черниговцы, переяславцы ничего не знают об этом. И не узнают никогда.

На стан киевлян и черниговцев внезапно обрушится конница, сминая шатры, топча не успевших вооружиться воинов. Нет, это не татары-монголы. Это, не разбирая пути-дороги, сломя голову бежала разгромленная противником половецкая рать, а за ней — и галицкая дружина.

* * *

Раненый, немного придя в себя, говорил:

Князь волынский ещё юн возрастом. Он смел и чист душою, и нет в нем хитрости. Увидел он только сторожевой полк, а подумал, что это и есть вся таурменская рать. И бежали они ранее от нас не по слабости, а по хитрости, заманивали вглубь. А там им числа нету! И гнали они нас, и секли, и рубили, топтали конями.

Вскоре увидели храбры: вот они — и русские, и половчане, те, кому удалось уйти от погони. Скачут, рассыпавшись по всей степи — и в одиночку, и бестолковой гурьбой. Не остановить. А ежели кто и придержит коня, то только для того, чтобы крикнуть:

— Бегите к Днепру! К ладьям!

— Таурмены!

— Татары!

— Монголы!

— Идут!

— Скорей!

Говорили, сам князь галицкии пронёсся где-то впереди дружины. Видели и молодого волынского князя. А старого половецкого хана зарубили. И воеводу Юрия — тоже.

— А киевская дружина? Где киевская дружина?

Отвечают вразнобой:

— Потоптали её свои.

— Князь киевский на холме стоял, глядел, как нас бьют, с места и не сошёл!

— Да сами бьются они с таурменами! Возами огородились и залегли. А тех вокруг видимо-невидимо.

— Не выстоять нашим!

— К Днепру! К ладьям!

— Бегите!

Не все, кому удалось добраться до Днепра, сумели уйти от погони. Галицкий князь, посадив на ладьи всех собравшихся на берегу, приказал порубить и оттолкнуть от берега остальные суда, чтобы ими не могли воспользоваться преследователи. Но и свои, кто прибежал позднее, увидели только паруса, быстро удалявшиеся вниз по Днепру и наполовину ушедшие под воду суда с проломленными днищами. А еще видели они приближающуюся конницу свирепого врага. Спасения не было.

Но храбрам об этом ничего не было известно. Богатырская рать шла по направлению к речке Калке, на помощь киевской дружине.

Перед тем как тронуться в путь, Алеша Попович велел всем ополчиться — надеть доспехи, привести в порядок оружие. Выехал перед строем, сказал:

— Скоро и мы повстречаемся с ханом Чингисом. Не посрамим наших мечей!

Алёша ошибался. Сразиться с Чингис-ханом храбрам не пришлось. Хан Чингис находился в это время далеко от речки Калки, от половецких степей. Он возвращался домой в Монголию. Перед тем как покинуть завоеванный Хорезм, он устроил в любимом хорезмшахом Самарканде парадный смотр. По разрушенному городу чуть ли не весь долгий весенний день шло и шло несчетное войско. А на главной городской площади по приказу Чингиса, разрывая на себе одежды, громко рыдали мать шаха и его жены, оплакивая судьбу свою и своей страны.

«Да будет известно каждому, что всю поверхность земли от места восхода солнца до места захода всемогущие боги отдали владыке мира Великому из великих Чингис-хану». Так велел объявить и поверженным, и еще не покоренным народам Темучжин, которого ныне называли Чингисом.

Сам он в сражениях больше не участвовал. Зато его войска под началом сыновей и полководцев разрушали города и уничтожали жителей в Средней Азии и в Иране, в Закавказье и в Крыму. А в половецких степях два его полководца, разделив пополам огромное войско — один преследовал бежавшую вместе с половцами к Днепру галицкую дружину, а второй окружил смешавшиеся, подавленные своей же конницей полки других князей.