Андрей Мальгин - Советник президента

• Название: Советник президента
• Автор: Андрей Мальгин
• Издательство: "Колонна пабликейшнз" ООО
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 978-5-98144-042-7

Эта книга еще до своего выхода в свет стала скандальной. В ней вы найдете сенсационные подробности личной жизни чиновников кремлевской администрации. Трудно найти в текущей литературе более злое и саркастическое сочинение. Но смеяться вы будете беспрерывно.

---

Номер куплен только за то, что он красивый. Ничего не означает.

— А стоит сколько?

— Тыщи полторы.

— Что-то мало.

— Из таких курьезных номеров самые дорогие — ООО, любых серий причем. Их покупают за пять тысяч долларов, но толку от них чуть. Когда-то давно 77-е ООО начали ставить на ФСБ, но тут же бросили, так как вся серия ринулась на рынок. Сейчас это просто модный номер. В отличие от ССС. Примерно половина ССС — это машины правительственной спецсвязи, таможни и разных других госструктур. Вторую половину гаишники пустили в свободную продажу по цене примерно три — четыре тысячи долларов. Их действительно реже останавливают. Мне когда-то пришлось работать на такой машине, с номером ССС 77-й серии, возил фельдъегеря. Ни разу никто не тормознул. А вот буквально вчера видел розовый кабриолет с девчушкой за рулем и с таким же номером — явно номер купленный.

— Как интересно! — воскликнула Маша, представившая себя за рулем розового кабриолета…

- Да, Маша, век живи — век учись.

— Да я и учусь… В 016 ОО 77.

— Ну это номер кремлевской автобазы. Только я с автобазы № 1, а эта с автобазы № 2. У нас их две.

— Сколько стоит? — деловито осведомилась Маша.

— Наши номера не продаются, — почему-то смущенно ответил Николай.

— Да ладно, не продаются, — недоверчиво покачала головой Маша.

— Продается все у ментов, Маша, а мы не менты, мы администрация президента.

Машина с Валентиной и Машей как раз въезжала в ворота их двора, когда раздался звонок от Игнатия. Валентина сняла трубку.

— Валентина, катастрофа! Сюда добралось мое немецкое интервью. Оно лежит

на столе у Кузьмы Кузьмича в русском переводе.

— Ну и что? Там же нет ничего такого. Насколько я помню, мы все сказали правильно. Взвешенно.

— Не знаю, в чем дело, но Кускус в бешенстве.

— Ты с ним уже говорил?

— Нет пока. Но мне передали.

— Господи… Наверно, корреспондент там что-то досочинил.

— Валя, я не знаю, что делать…

— Ничего не делай. Жди, когда тебя вызовут… И выключи телевизор, черт возьми. Почему у тебя там телевизор орет, как в парикмахерской. Сосредоточься. Займись каким-нибудь делом. Перекладывай бумажки справа налево и слева направо, например. Если кто-то зайдет, ты типа весь зашился в делах. Если Кузьма вызовет и будет орать, скажи, что это провокация, надо запросить запись, корреспондент сказал, что запись хранится, и тогда, мол, будем сличать. Главное, оттяни расправу на потом. Авось остынут они там. Первая реакция самая острая, а потом обычно все рассасывается. Не ссы, я хорошо помню, что там не было ничего такого. Не ссы, тебе говорят. Да не ссы, — еще раз повторила она ободряюще. Игнатий положил трубку. Валентина понимала его состояние. Ей и самой было не по себе…

Валентина погрузилась в размышления. Уж она не сомневалась, что враги Игнатия в кремлевской администрации только и ждут, чтоб из какой-нибудь мухи сделать слона. Что-что, а это они умеют. Если в немецкой газете действительно опубликовано нечто, хоть на йоту не совпадающее с официозом, или не дай бог как-то обидно, пусть даже вскользь, сказано о президенте, это может быть воспринято весьма болезненно. Всем известно, что президент человек подозрительный и обидчивый. Это раз. И слепо доверяет своим соратникам по органам. Это два. И часто сначала рубит с плеча, а потом думает о последствиях. Это три. Воображение Валентины рисовало самые мрачные перспективы. По старой привычке она с ходу начала продумывать возможную пиар-компанию. Может, удастся обернуть увольнение Игнатия ему на пользу. Первое, что приходило на ум: снова разораться про наступление на права человека, изгнание из власти последнего демократа. Да, точно, Игнатий должен сыграть роль последнего могиканина. Он должен покинуть этот захваченный негодяями корабль и с высоко поднятой головой сойти на берег. «И свобода вас встретит радостно у входа, и братья меч вам отдадут».

Тут Игнатий позвонил еще раз:

— Валя, нет, мне все-таки надо срочно посоветоваться с тобой. Где машина?

— Я только что из нее вышла, она у подъезда.

— А кто водитель?

— Колька водитель. Ты что не помнишь? Он же тебя сегодня отвез на работу.

— Ах да, точно, — Приставкин сделал вид, что вспомнил. — Скажи Николаю, пусть сейчас же едет за мной.

— Ты главное не нервничай. Ни с кем не разговаривай, еще наплетешь что-нибудь не то. Не расхлебаем. Сошлись на головную боль, или зубную, один черт — и немедленно домой!

— А если меня все-таки вызовут?

— Ну тогда еще раз съездишь из дома. Подумаешь, десять минут туда — десять обратно, роли не сыграют. Николай будет под парами у подъезда. А срочный военный совет нам с тобой не повредит.

Валентина отправила машину за Игнатием. Поставила на плиту обед. Но прошло полчаса, час, два — Игнатий не ехал. Обед давно остыл. Валентина извелась. Его рабочий телефон не отвечал. Телефон секретарши был беспрерывно занят. Мобильника Игнатию они с Машкой не купили — он все равно не смог бы научиться им пользоваться. Достаточно, что телефон стоит в машине, там трубку обычно сначала берет шофер, а потом уже дает ее Присядкину. Кстати, надо позвонить в машину. Может Игнатий куда-то закатился с горя?

Но Николай подтвердил, что как приехал на Старую площадь, так и стоит там, даже не отлучаясь на обед, но Игнатий к нему не выходил. «Ну что я волнуюсь, спрашивается? Сейчас же не тридцать восьмой год. Приедет как миленький, дадим корвалолчику, покормим, по головке погладим, а потом он все нам расскажет. Не думаю, что из-за какой-то немецкой мандавошки может рухнуть карьера, на которую потрачено столько сил». Валентина не понимала, что карьеры начинают рушиться, как правило, именно из-за мелочи. Кремлевская карьера — это карточный домик: долго, терпеливо выстраивается, и обрушивается в секунду, и часто даже невозможно понять, по какой такой причине, с какой стороны кто дунул на это хлипкое сооружение.

Машинально Валентина посмотрела в окно. Прямо у нее на глазах совершенно незнакомая ей «ауди» въехала колесами на газон. Валентина пулей вылетела из подъезда:

— Стойте! Стойте! Немедленно переставьте машину!

Молодая нарядная пара, юноша и девушка, с огромным букетом в руках, уже успели отойти на несколько шагов от машины и с недоумением воззрились на нее. Валентина одета была явно не по погоде: она была в видавшем виды домашнем халате и тапках на босу ногу. Волосы были всклокочены, как у Анны Маньяни.

— Простите, а вы кто? — спросили они у ведьмы.

— А я жилец первого подъезда.

— Очень приятно. А мы приехали в гости к жильцу третьего подъезда.

— Это к кому же?

— А это, простите, не ваше дело.

— А вы в курсе, что вы должны ставить машину не внутри двора, а за воротами?

— Нет, мы не в курсе. Мы сказали, к кому мы, и перед нами открылись ворота. И сочтя разговор исчерпанным, молодежь невозмутимо проследовала дальше. Напрасно Валентина выкрикивала им в спину призывы продолжить разбирательство, напрасно подкрепляла их страшными угрозами — они ни разу не обернулись.

Тогда Валентина бросилась к будке. Оттуда торчал испуганный Василий. Он понял, что сейчас громы и молнии упадут на его голову.

— Я так и знала! Я так и знала! Если во дворе непорядок, значит на дежурстве ты. Почему эта машина вообще въехала во двор?

— А почему она не должна была въехать? Они приехали к Малинину, Малинин заранее позвонил в будку, даже дал номер машины. Вот они и въехали.

— Автомобили гостей должны оставаться за пределами забора.

— Мне об этом ничего неизвестно. Но я помню, что машины ваших гостей в прошлое мое дежурство стояли прямо у подъезда, хотя вы даже не предупредили, что они приедут.

— Это были машины из администрации президента, — с особым нажимом на слове «президент» сказала Валентина.

— Ну а разве это меняет дело. Если правило есть, оно должно быть одно на всех. И, кстати. Откуда вы знаете, что вот эта машина тоже не из какой-нибудь администрации, если уж на то пошло?

Валентина, прошедшая у своего водителя ликбез по части разгадывания номеров, в этой области теперь чувствовала себя уверенно. Она сардонически засмеялась:

— Василий, я точно знаю, какая машина к какой администрации относится. И вообще, Василий, должна вам заметить, что вы дерзки.

— Извините меня, Валентина Анатольевна, вы тоже дерзки. И даже более того.

— Я вас уволю.

— Не получится!

— Почему не получится?

— Потому! — и он посмотрел на нее настолько выразительно, что Валентина к ужасу своему сообразила, что дело тут вовсе не в возможном заступничестве Артема. Машка! Он намекает на Машку! Он в курсе, что Машка его защищает. Боже, неужели они трахаются! Какая ужасная мысль!

Как смел он, этот нахал из будки, этот простолюдин, прикоснуться к ее ребенку. К Машке, перед которой открыты двери лучших немецких университетов, к Машке, которая свой человек на посольских приемах, Машке, которая блистала на знаменитом Венском балу!