Линн Флевелинг - Тени возвращаются

• Название: Тени возвращаются
• Автор: Линн Флевелинг
• Издательство: Spectra
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 0553590081

Четвертая книга Линн Флевелинг — продолжение знаменитой трилогии про Ночных скитальцев. Алек и Серегил снова вместе. Идут навстречу своей судьбе, предсказаниям Оракула Сарикали и новым испытаниям.

---

— Ты здорово помогла мне, Рания, вернув эти ножи, — прошептал он, сжимая запятнанную кровью ручку кинжала. — Твоя душа может покоиться с миром.

Удовлетворившись осмотром диспозиции и своими планами на ночь, он направил внимание на содержимое чердака и очень скоро обнаружил склад старой одежды, которой хватило бы на то, чтобы одеть целый полк, а также несколько пар рваных кожаных башмаков подходящего размера, и — что было самой полезной из находок — старую плетеную корзину с комплектом для дамского рукоделия. Там было несколько игл из слоновой кости, ржавые ножницы, которыми, чуть послюнив их, оказалось можно воспользоваться и даже вполне крепкие нитки. Он выбрал два камзола получше и короткие штаны и примерил всё это. Вещи оказались здорово велики, так что он уселся под одной из решеток и принялся их ушивать.

Так утро прошло незаметно, а он был рад возможности заняться делом, ибо это позволяло не думать о пустом желудке и сухости во рту. Пока он работал, он держал в уголке губ одну из костяных иголок, пытаясь хоть немного усилить слюноотделение. К полудню дождь прекратился, и он, закончив с обоими камзолами, увязал их в узел с парой битых молью плащей. Заскучав, он возобновил поиски и скоро обнаружил место над главной частью дома, откуда можно было слышать голоса. Растянувшись на животе, он прижался ухом к полу. Похоже, разговаривали слуги, и из всего, что удалось разобрать, он сделал вывод, что домашние дела были в самом разгаре. Усмехнувшись, он тихонько направился дальше, в поисках чего-нибудь, что могло оказаться полезным.

Алхимик не держал тут оружия или чего-то подобного, но Серегилу удалось отыскать нечто, почти столь же ценное, находившееся в запертой шкатулке. При помощи ножниц он взломал замок и высыпал оттуда кучку драгоценностей. В основном то были вещицы из серебра, украшенные полудрагоценными камнями — скорее всего, коллекция какого-нибудь ребенка — но помимо этого, было несколько золотых медальонов и набор золотых и костяных гребешков со вставками из крупных синих халцедонов.

"И ценно, и занимает мало места. Моё любимое сочетание".

Он добавил всё это к своему запасу полезностей. Продолжив поиски, он наткнулся на ящик ржавых инструментов, среди которых был столярный топорик со сломанной ручкой. С одной стороны у него было блестящее лезвие, а с другой — молоток.

— А ты сгодишься в трудную минуту, — радостно пробормотал он, прикидывая его вес. Любой из сторон можно было запросто проделать дырку в черепе врага. Ещё он нашел видавший виды точильный камень, и подсев с ним поближе к окну, принялся затачивать лезвие топорика. У него почти не осталось слюны, но её хватило, чтобы отшлифовать грани. Он осмотрелся, ища, чем бы перевязать ручку, и вдруг со стороны мастерской послышался шум. Там кто-то кричал, и рот его невольно изогнулся в кривой усмешке, ибо у него не было сомнений, кому принадлежал голос.

Алек проснулся от криков наверху, в мастерской. Он подошел к двери и приложился к ней ухом. Это дало ему не слишком много: всё, что удалось разобрать, это то, что кричат по-пленимарски. Но было ясно, что хозяин Ихакобин в ярости на кого-то. Мгновение спустя он услышал удар и вопль, затем малодушный извиняющийся лепет. Это было голос Кенира. Всё закончилось звуками, будто кого-то протащили мимо его двери в подвал, затем раздался хлопок тяжелой двери, после чего башмаки прогрохотали обратно наверх.

Вслед за этим надолго воцарилась тишина, но он был уверен, что слышит, как снизу время от времени доносятся рыдания. Время шло. Желудок подсказывал, что с прошлого завтрака прошло уже достаточно, но, тем не менее, никто не появлялся.

Что, интересно, мог натворить Кенир, хозяйский любимец, чтобы заслужить такое обхождение? Наконец появился Ахмол и принес ему похлебку и кусок хлеба.

— Что происходит? — спросил Алек, вовсе не ожидая, что его поймут.

— Раб бежит, — мрачно ответил мужчина.

— Кенир пытался бежать?

Но Ахмол помотал головой:

— Раб-фейе.

— Рания?

На это Ахмол лишь фыркнул, затем оскалился с нескрываемым энтузиазмом:

— Раб Кенир.

Алек засомневался, правильно ли понял слова Ахмола, сказанные на ломаном языке. Но разве он не слышал своими ушами только что, что Кенир никуда не делся? А если бежал фейе, но не Кенир и не Рания, то…

— Этот раб, что сбежал, — мужчина?

Ахмол сдержанно поклонился и вышел.

Разве Кенир не говорил, что в доме нет других рабов фейе?

Он сидел, уставившись на дверь, сердце отчаянно колотилось где-то возле самого горла. Не было никакой причины думать, что то был именно Серегил, но он не мог избавиться от внезапно вспыхнувшей надежды в такую вероятность. Быть может, алхимик купил их обоих той ночью? Быть может, Серегил даже находился в том же самом загоне для рабов, а Алек просто не видел его! О, боги, находиться так близко друг к другу!

Но если это и в самом деле Серегил, и если его на самом деле поймали, то он непременно где-то рядом и ищет способ вызволить и его, Алека тоже. "Правда, в том случае, если он знает, что я — здесь".

Он решил не думать об этом прямо сейчас. Как бы ни было, настало время выбираться отсюда. Он пошарил рукой под кроватью и нащупал свои отмычки. На месте.

Алек зашагал, нервничая и досадуя, что нет окна, чтобы можно было определять время. Он поспал, проснулся и снова принялся мерить шагами комнату, пока пустой желудок не напомнил ему, что что-то слишком долго не приносят поесть. Он все еще размышлял над этим, когда распахнулась дверь и два охранника Ихакобина, ворвавшись как ураган, потащили его наверх, в сад возле мастерской. Был вечер, или по крайней мере так ему показалось. Черные тучи закрывали солнце, предвещая грозу. Дюжина, если не больше домашних слуг собралась там, вместе с кучей вооруженных охранников. Алек узнал некоторых из тех, что таскали его туда и обратно из камеры в подвале.

Все они выстроились вокруг большого столба, вкопанного в землю. Возле него, на куче соломы лежала няня, Рания. Глаза её были завязаны, и подбородок прихвачен куском ткани: она была мертва. Мухи гудели вокруг засохшей крови на лифе ее намокшего под дождем платья. Если бежал Серегил, зачем ему было убивать фейе?

Ихакобин стоял возле столба, держа в одной руке плетку. Алека пробила дрожь, когда он подумал о том, что же такое, во имя Билайри, он сделал, чтобы заслужить порку? Но скоро стало очевидно, что всё затевается не ради него. Из мастерской появилось несколько охранников, тащивших Кенира. На нем больше не было замечательного золотого ожерелья, а вместо него на шее болтался грубый железный ошейник. Алек был потрясен его обликом. Обычно столь сдержанный, он рыдал и упирался, волосы его были в диком беспорядке, словно он рвал их на себе. И он был абсолютно гол. В довершение всего, шрамы Кенира от кастрации и ужасных побоев были выставлены теперь на всеобщее обозрение.

Алек, потрясенный и полный жалости, смотрел, как вырывающегося мужчину подтащили к столбу и приковали цепью за ошейник.

— Илбан? — едва выдохнул Алек.

— Смотри внимательно, Алек, — Ихакобин согнул плетку руками: — Этот негодяй, которого я так любил и которому доверял, как никому другому, навлек на мой дом позор и смерть. Он выпросил у меня раба, пообещав обуздать его, а вместо того позволил ему бежать и убить бедную Ранию.

Он глянул на мертвую женщину и покачал головой:

— Такой ущерб!

У Кенира был свой раб? Которого следовало обуздать? Не о том ли пытался сказать и Ахмол? Но как раб мог иметь собственного раба?

Плетка Ихакобина заходила по голым плечам съежившегося мужчины.

— Вон из моего дома!

Алхимик продолжал вымещать свой гнев на растоптанном и плачущем бедняге.

Беспомощно наблюдая за происходящим, Алек на время забыл все свои подозрения и вопросы, оставшиеся без ответов. Кенир всегда поддерживал и утешал его, а Алек теперь ничем не мог помочь ему.

Ихакобин хлестал Кенира, пока не запыхался, потом отбросил плетку.

— За всё это мне следовало содрать с тебя шкуру живьем, но, помня твои прошлые заслуги, я сохраню тебе жизнь. Тебя будут пороть снова, а завтра отправят на рынок и ты будешь выставлен на продажу с табличкой о всех твоих грехах.

— О нет, илбан, прошу! Убейте меня, если хотите, милосердный илбан, только не рынок, умоляю Вас! — завопил Кенир.

Когда Ихакобин отвернулся, Кенир совсем обезумел.

— Дверь была заперта! Я же знаю, что она была заперта! Она должна была быть заперта. Ключ. Он у меня! Пожалуйста, Илбан, позвольте мне показать его Вам!

— Молчать! Ты отвечал за него, и ты не справился. Тебе известны законы, Кенир. Твой позор падёт на меня.

Люди Ихакобина связали Кениру руки и подвесили высоко на столбе.

Ещё один из них приготовил короткий толстый кнут и занял свое место.

— Тридцать ударов плетью, — приказал Ихакобин. — Да смотри, не искалечь его. Мне нужно, чтобы он был годен для рынка.