Кэтрин Куртц - Легенды Дерини

• Название: Легенды Дерини
• Автор: Кэтрин Куртц
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018832-3

«Хроники Дерини». Уникальная сага — «фэнтези», раз и навсегда вписавшая имя Кэтрин Куртц в золотой фонд жанра «литературной легенды».

Однако в этот сборник включены рассказы, принадлежащие перу НЕ ТОЛЬКО САМОЙ КЭТРИН КУРТЦ, но и лучшими — вернейшими! — из ее учеников. Произведения, в которых любимый нами мир Дерини обретает новые грани, а давно знакомые персонажи — новые черты…

Настоящие поклонники фэнтези!

Без ЭТОЙ книги не будут ПОЛНЫМИ даже самые полные «Хроники Дерини»!

---

Если только вернется. Страсть, бушующая в сердце Ивейн, более сдержанный трепет Райса, весна, — даже такая сырая и облачная, — все это досаждало Джорему, заставляя его вновь и вновь задуматься о правильности избранного им пути, который доселе казался ему единственно возможным.

А ведь Элистер предупреждал его: безбрачие — это решение, которое приходится принимать каждый день заново, независимо от того, сколько дней уже остались позади. Человек, желающий принести Господу такой дар, должен будет делать это ежедневно и ежечасно, а не один раз и навсегда.

За последние несколько месяцев душевный покой Джорема, который внутри себя, казалось, давно уже смирился с ожидавшей его беспорочной жизнью, неожиданно рассыпался в пух и прах. Отчасти именно из-за этого он и принял решение вернуться домой на Пасху, чтобы еще раз обдумать те обеты, которые должен будет принести на Пятидесятницу. Но он уже устал от этих мыслей. Сейчас больше всего на свете Джорему хотелось бы оказаться в любимой таверне неподалеку от семинарии, на всю округу знаменитой своим роскошным выбором вин и широкими улыбками служанок.

Он был сыном сановника; такая жизнь предоставляла широкий выбор жизненных дорог, а также и возможность для любовных связей, как в рамках супружеских уз, так и за их пределами. У отца были достаточные земельные владения… и Джорем прекрасно сознавал, что из него мог бы получиться куда лучший придворный, нежели из Катана, ибо ум его был куда острее, и он мог принести больше пользы Короне. Он мог на славу послужить своей семье, королевству и Богу, даже не став воином-монахом.

Если же он все же станет михайлинцем, то желал бы сделаться одним из лучших, как те мужчины (и немногие встреченные им женщины из тайного, подчас пугающего Внутреннего ордена Святого Михаила), которыми он искренне восхищался. Всеобщее почтение, окружавшее этих людей, было столь велико, что не оставляло никаких возможных сомнений в том, что они искренне блюдут все взятые на себя обеты.

Джорем тщательно избегал любых опасных возможностей испытать влюбленность, — в любом случае, человеку его ранга подобное понятие представлялось бессмысленным и непрактичным. Он привык с головой погружаться в работу. У него были друзья за пределами семьи, но ни к кому он не испытывал постоянной исключительной привязанности. Наблюдая за Райсом и Ивейн, он осознал, насколько сложным может быть путь к полному единению душ и сердец у людей, наделенных талантами Дерини. При дворе и среди его сверстников браки, основанные на чем-то меньшем, нежели взаимное уважение, считались делом постыдным и повсеместно неодобряемым. Джорем и вовсе считал себя выше этого и, как одаренный Дерини и набожный христианин, полагал, что не согласится ни на что меньшее, нежели всепроникающая вечная любовь.

Разумеется, он был знаком с мнениями менее порядочных и духовно стойких клириков, которые высказывали сомнения в том, что беспорочная жизнь действительно усиливает магический потенциал; но в чем уж наверняка не приходилось сомневаться, так это в том, что целибат оставляет человеку больше времени для развития своих способностей, для размышлений и работы над новыми формами заклинаний. Джорем был достаточно честолюбив, и все это имело для него несомненное значение. Оставалось лишь надеяться, что Господь с сочувствием отнесется к подобному проявлению гордыни, ибо Джорем твердо уповал на то, что, Божьей Милостью, все свои способности направит на Истинное служение. Однако достаточно ли для полноценного существования одних лишь высоких устремлений, — пусть даже направленных на благословенные цели и приправленных толикой веры в себя и здорового честолюбия?

Здесь, в Кэйрори, он чувствовал себя бесконечно одиноким, хотя вокруг повсюду были люди: его сестра, занятая как пчелка, вся в заботах об управлении замком и об устройстве собственной жизни. Порой он улавливал отголоски ее мыслей, — о Райсе, об отце… Камбер был погружен в свои ученые изыскания, коими не намеревался делиться с михайлинцем, будь то даже его собственный отпрыск, — хотя, насколько было известно Джорему, Камбер сполна посвящал в эти занятия Ивейн, — и поскольку отец не желал еще сильнее огорчать сына попытками в который раз отговорить его от вступления в орден, то он и вовсе избегал общения с ним. И наконец Райс, который вообще старался держаться ото всех подальше, словно какой-нибудь бедный родственник, но также не имел ни единой свободной минутки, все свое время отдавая Целительству, помогая всем страждущим, а также роясь в обширной библиотеке Камбера в поисках книг, трактующих различные аспекты исцеления, — и, разумеется, при всем этом он то и дело пытался улучить возможность побыть наедине с Ивейн. Что касается капеллана замка, состоявшего с семейством Камбера в дальнем родстве, то хотя повариха и именовала его «милейшим человеком без всяких странностей, в отличие от некоторых», — однако своими скромными познаниями в латыни он едва ли удовлетворил бы блаженного Августина, а греческим и ивритом не владел вовсе.

«Я слишком учен для здешней жизни. Отец верно говорит: михайлинцы уничтожают радости простого благочестия. Я не в силах этого вынести», — в отчаянии твердил себе Джорем в то самое время, как плоть его, отвечая позывам пробуждающейся природы, намекала на множество вещей, доселе остававшихся непознанными, и о которых он мог бы узнать для себя немало нового.

Колокола в часовне отбили Terce, и Камбер отложил пергаменты, над которыми усердно трудился. У него было назначено несколько встреч. Предстояло обсудить условия аренды земли и изменить некоторые подати. Джорем явственно ощущал, что отец его так же утомлен погодой и препирательствами с дочерью, как и все остальные.

— Дорогая моя, — промолвил он, и Джорем уловил в голосе Камбера нотки раздражения, — я прекрасно знаю, что ты хочешь пойти на праздник, и не вижу ничего необычного в том, что Райс жаждет сопровождать тебя. Я прекрасно осознаю, что ты способна за себя постоять. Я весьма горжусь твоими способностями, и несомненно доверяю твоему благоразумию…

«Куда больше, чем я», — неожиданно для себя самого подумал Джорем.

— Но я не желаю, чтобы вы уезжали вдвоем. Возьми кого-нибудь из служанок…

— Но среди них же нет ни одной Дерини, они не способны так хорошо, как мы, держаться в седле, и шарахаются от любой тени… — Ивейн явно была расположена немного побунтовать. — Право же, отец, нам вдвоем будет куда проще позаботиться о себе, чем если придется следить еще и за ними.

— А я не имею ни малейшего желания отпускать двоих Дерини из замка, чтобы те «сами заботились о себе», как ты изволила выразиться, — твердо отрезал Камбер. — Я не хочу, чтобы люди в деревне узнали, на что вы в действительности способны.

— Но ты же не возражаешь, когда Райс использует свой дар, — возразила Ивейн. — Целителям дозволяется быть Дерини и носить меч, и никто при этом не говорит: «О, будьте осторожны, чтобы не напугать крестьян…»

— Крестьяне понимают, что такое меч, — отчеканил Камбер. — В Целительстве они ничего не смыслят, но готовы с этим смириться, ради того блага, что сия магия им приносит. Если мы, Дерини, желаем жить в мире с окружающими, то не должны забывать о том, что само наше существование может являться камнем преткновения для тех, кто страшится нас и видит в наших отличиях от обычных людей ту же злонамеренность, коей обладали бы они сами на нашем месте. Возьмите с собой охранников из замка: они с удовольствием присмотрят за служанками, если только перестанет идти дождь.

Ивейн ничуть не смягчилась. Джорем прекрасно понимал сестру. Она до смерти устала от всех этих условностей, не меньше, чем все вокруг, — промокшие, раздражительные люди, от которых пахло кислой капустой и дымом.

И хотя отцовские охранники всегда относились к ней с почтением, но Джорем понимал, что Ивейн никогда по доброй воле не избрала бы себе таких спутников для мирной верховой прогулки по лесу… или что она там замыслила. Опытный маг больше и чаще, чем простые смертные, нуждается в уединении.

Что касается самого Джорема, то ему вполне хватало для этого часовни со Священным Присутствием, однако Ивейн всегда любила дикую природу.

— Я поеду с ними, отец, — неожиданно предложил он. — Я ведь тоже владею мечом. И даже самый злонамеренный разбойник не сочтет Райса и мою сестрицу легкой добычей, если с ними отправится рыцарь-михайлинец… пусть даже ученик. — Он почувствовал, как Камбер оценивающе взирает на него. — К тому же присутствия старшего брата будет достаточно, чтобы сберечь доброе имя Ивейн.

— И доброе имя Райса также, — немного поразмыслив, согласился Камбер. — Благодарю тебя, Джорем. Тебя это устраивает, Ивейн? А тебя, Райс?

— Я согласен на все, чтобы угодить моей госпоже и вам, сударь, — с поклоном отозвался Целитель. Больше всего на свете он не терпел присутствовать при редких размолвках своей нареченной и ее отца.