Сильвио Гезель - Естественный экономический порядок

• Название: Естественный экономический порядок
• Автор: Сильвио Гезель
• Жанр: Публицистика

В 1891 г. Сильвио Гезель (1862-1930 гг.) предприниматель, родившийся в Германии и живущий в Буэнос-Айресе, издал короткий буклет, озаглавленный "Денежная реформа как мост к социальному государству", первая из ряда брошюр, представляющих критическую оценку денежной системы. Это заложило основание для широкой публикации работ, исследующих причины социальных проблем и предлагающих практические мер по реформе.

---

Когда цены в целом стабильны, или есть тенденция к их росту, то всё, в принципе, коммерсанта устраивает, ибо продажи идут, а это значит, что при всех допустимых вероятностях, у него будет прибыль, а раз будет прибыль, он сможет продолжать свою деятельность, т. е. покупать новые партии товаров для последующей распродажи. Но вот когда цены падают, и продолжают падать на 1, 2, 5, 10, 20 или 30%, как это не раз происходило, то у коммерсанта уходит почва из-под ног, потому что единственное, что ему остаётся делать, если он дружит с головой - это ждать. Ведь коммерсант в таких условиях просто не может рассчитать закупочную цена на товар и не может понять, по какой цене он сможет продать товар затем; а раз так, то всё останавливается. Причём, если падение цен происходит в тот промежуток, когда он уже закупил партию товара, но ещё не распродал её, он вынужден снижать цену вместе со всеми и нести прямой убыток. Поэтому в условиях падения цен самое благоразумное поведение коммерсанта - это НЕ покупать новые товары и ждать. Потому что в коммерции главное не оборот, не объём продаж какого-то там товара, а ожидание и получение прибыли.

А когда коммерсант перестаёт покупать товар у производителя, то производитель останавливает работу своего производства. Он не может продать производимое, но не может и производить ничего далее, не может и хранить произведённое. Он ничего не может. Кроме одного - уволить ненужных работников.

Занятость сокращается, зарплаты падают, а это в свою очередь означает, что работникам больше не на что покупать, что, в свою очередь, понижает цены ещё больше. Вот поэтому первоначальное снижение цен создаёт порочный круг.

Мораль всего вышесказанного такова: следует делать всё, чтобы предотвратить падение цен, и, если денег не хватает, то их надо допечатывать. Только если денег будет достаточно в наличии, то на них будут покупаться товары, а коммерсанты, видя это, видя, что деньги на рынке есть, не будут пугаться снижения цен и наступления кризиса.

А это обозначает, что должен действовать либо биметаллический стандарт, либо - бумажные деньги.

Если быть до конца честным - то ни одна из этих теорий меня не устраивала. Первая, которая рассматривает кризис как на вид естественного феномена, слишком груба даже для основательного опровержения. Вторая - которая возлагает ответственность за возникновение кризиса на спекулянтов, не даёт ответа на вопрос, является ли избыток денег в руках простых и профессиональных игроков на бирже, без которых спекуляции невозможны, реальной причиной собственно возможности спекулировать и отсюда - ведущей к возникновению кризиса. Какова цель организации Центробанка и предоставление ему монополии на эмиссию банкнот с целью "адаптации денежного обращения к нуждам рынка", если, несмотря на это, ни сам банк, ни его монополия (спекулятивная, кстати) на эмиссию не могут повлиять на цены тогда, когда банку это будет надо? И именно потому, что данная теория избегает рассмотрения этого вопроса, она выдаёт в качестве рецепта благочестивые пожелания вместо того, чтобы чётко расписать требуемые реформы. "Работай, молись, воздерживайся от спекуляций", - вот что она рекомендует против кризиса.

Более того, эта теория плотно обсуждает вопрос мотивации безудержной активности работы при подъёме рынка, все эти ночные смены и сверхурочные. Мол, без них, без резкой интенсификации труда, все возникающие спекуляции и не случились бы, а случись - привели бы спекулянтов к фиаско. Какой смысл фабриканту предлагать рабочим ночную смену или сверхурочную работу, если они ответят, что их нынешняя работа и оплата их труда их полностью удовлетворяют? Поэтому, если работники соглашаются поработать сверхурочно, то развить "лихорадочную деятельность", то, может, это просто потому, что у них не хватает деньги для обеспечения своих семей? Но ведь сверхурочные означают, что спрос такой сильный, что предложение за ним не поспевает - тогда откуда берётся кризис? На спекуляции, т. е. изъятие денежных резервов из накоплений и выброс их на биржу, можно возложить ответственность только за общий рост цен, но спекуляции вовсе не объясняют того, почему потребление не может идти в ногу с производством, или ещё проще - почему в продажах, рано или поздно, после всплеска безудержного производства, наступает драматическое замедление.

Вот этот момент, а именно, почему потребление и производство не могут, как правило, быть сбалансированы, является слабым звеном всех экономических теорий; но к этому вопросу, как всегда шумно и истерично, привлекает внимание третья теория: теория перенаселения. Перепроизводство в результате перенаселения - вот что ведёт по этой теории к кризисам, другими словами эта теория утверждает, что слишком большие буханки хлеба неминуемо ведут к голоду! Абсурдность этого утверждения становится очевидной, если помнить про то, что товары производятся для обменов на другие товары, и что голодные работники всегда и с удовольствием произведут продукт и обменяются им на то, что им нужно. Если бы это был просто вопрос перепроизводства каких-то отдельных видов товара, скажем, гробов, то объяснять ничего не надо, и так всё понятно; но ведь речь идёт о массовом товаре, массовом продукте, к примеру, о сельском хозяйстве целиком, или о промышленности в целом.

Теория, приписывающая возникновение кризиса недостаточному уровню потребления, возникающему как результат неравномерного распределения доходов - тоже бестолкова, потому что не объясняет очевидного - почему в одно время цены растут быстро, а затем внезапно падают; почему постоянная, но скрытая причина (в нашем случае неравномерность доходов) так резко и беспричинно начинает действовать (возникает бум, а затем - спад). Если бы эта неравномерность в доходах была причиной, то кризис обязательно проявлял себя так же постоянно и так же скрыто, был бы постоянный, но скрытый избыток рабочей силы; но ведь этого вовсе не происходит.

Но даже одно предположение, что доходы богатых классов обычно превосходят их нужды в потреблении - тоже ошибочно, ведь мы показали ранее, как возникают долги землевладельцев, как мелких, так и крупных, а также их призывы к государству о защите их доходов. У нужд нет ограничений; человеку всегда всего мало, хочется чуть больше. Нужды ткачих из Ойленгебирге вовсе не сводятся к картошке, даже если включить в них и очистки, а герцогские короны, которые американские миллионеры покупают своим дочерям вовсе не достаточны для того, чтобы последние почувствовали себя абсолютно удовлетворёнными жизнью.

Богачи тянутся к имперским коронам, складывая миллион на миллион, работая целые дни напролёт, отказывая себе во всё, отказывая возможно и своим работникам в обеспечении им достойного уровня жизни. А как только богачи купят наконец эти короны, то появится священник, который объявит широкогласно, что земные короны - это ерунда, в могилу их с собой не заберёшь, а поэтому надо долго и упорно трудиться, копить деньги, передавать их Церкви и быть уверенными, что именно это даст им счастье, право на вход в Царство Небесное. Между картофельными очистками и сокровищами церкви много чего ещё есть, в этом промежутке умещаются все нужды человека, всё, что он только может произвести. И ни один человек в мире не является достаточно богатым для того, чтобы отказаться богатеть дальше; наоборот, жадность возникает с первыми успехами на пути к богатству. Легендарные состояния наших дней никогда не могли бы быть сделаны без накопления их собственниками первых миллиончиков и без фраз: "Всё, я сделал свой миллион и этого достаточно, теперь пусть другие сделают то же самое." И ещё: ни один истинно богатый человек никогда не позволит своим доходам просто лежать себе где-нибудь в заначке, если этот человек знает, что вот есть возможность выгодного вложения. Процент по капиталу, вот, без сомнений, первопричина того, почему деньги капиталиста всегда "работают", и в этой связи нет никакой разницы между землёй, как приносящей доход собственности, и деньгами. Нет процента - нет денег, и никак иначе! У всех у них отдача денег в долг, инвестирование, связано только с получением процента, и даже, если мы выровняем в одночасье доходы всех, то это не изменит сути: тот, кто будет копить деньги, т. е. тот, кто продаёт больше, чем потребляет, никогда и ни за какие коврижки не пустит свои деньги в обращение на рынок, если не будет уверен, что это принесёт ему прибыль, т. е. тот же процент. Поэтому активность тех, кто копит деньги, неминуемо вызывает избыток товаров, стагнацию рынков и безработицу - именно в тот момент, не раньше и не позже, когда коммерция и промышленность перестают получать свой процент от своей деятельности. Причина кризиса лежит в том, что капиталисты отказываются инвестировать деньги, если они не принесут им процента, а вот, когда строительство домой, предприятий и прочего достигает определённого уровня, то доход от их использования падает ниже процентной ставки на используемый капитал, это и вызывает ступор в инвестировании, в выбросе денег на рынки. (Конкуренция среди владельцев домов относительно жильцов - точно такая же, как и конкуренция владельцев промышленных предприятий относительно работников: всё определяется уровнем доходности, т. е. тем же процентом. В одном случае его уменьшает рента, в другом - зарплата работников). Как только положение дел достигает той точки, когда работодатели не могут более давать процент на используемый капитал, так сразу приток денег к ним прекращается. Бесплатно капиталисты денег никому не дают.