Алексей Комов - Ушла из дома и не вернулась…

• Название: Ушла из дома и не вернулась…
• Автор: Алексей Комов
• Жанр: Детектив

---

Ага! Закончила болтать по телефону. Побежала зачем-то в прихожую. Ну, теперь «моя» и на нашу скромную персону обратит внимание. «Моя» – это вслух… «Мегера» – подразумевается само собой. Даже не верится, что когда-то я придумывал ей ласковые имена. Глупые и милые…

– Сидишь…?

Нет, прыгаю… Терпеть не могу идиотских вопросов. Что спрашивать, когда и так видно? Сказал бы что-нибудь, да неохота – себе же нервы портить. Лучше молчать. И я молчу.

– Ребенка дома нет! А тебе все равно!

Ну, не все равно. Может, я за дочь больше чем ты переживаю? Только кому это интересно? Это ты построила из своей материнской любви крепкую клетку и думаешь, что дочь на седьмом небе от твоих замков? Я-то знаю, как нужна человеку свобода. Но одно тебе, безусловно, удалось. Девочка на своего отца смотрит как на пустое место. Специально подсчитал – две недели человеческим словом не перебросились. Это живя бок о бок.

А когда я попытался поделиться с ней своими мыслями, она просто оборвала меня, совсем как мама, заявив, что мои проблемы это мои проблемы, и ее они совершенно не интересуют. Вот так. Телефон стал дороже родного отца.

Попробовать объяснить «моей», что девочка стала совсем, чужой? Пытался, в далеком прошлом. Занятие совершенно бесполезное.

Вон рухнула в кресло напротив. Ногтями с полуободранным лаком вытянула из пачки сигарету. Может я мнительный – но эти ободранные ногти страшно раздражают. Прикурила, затянулась глубоко. Зло смотрит на меня. Я тоже смотрю. На ее шею, с уже морщинистой кожей, под которой пульсируют синие жилки. Порой, когда уже невмоготу терпеть такое высокомерное к тебе отношение, я ловлю себя на неодолимом желании ласково, нежно, но очень крепко зажать эти жилки. И не отпускать. Пока не перестанут пульсировать…

– Я уже обзвонила всех… Больницы, травмпункты…

Она морщится и закрывает глаза рукой. Это означает, очевидно, морги, про которые она просто не нашла сил сказать, интересно, за кого она меня держит? Я-то слышал весь ее треп с подружками. Какие морги, там и медпунктами не пахло. Но чего спорить, не имеет смысла.

Я поудобнее устраиваюсь в кресле. Если уж суждено выслушивать обличительно-скорбные монологи, так хоть с удобствами.

– Горяев!

Это мне. Когда-то, на заре семейной жизни, у меня тоже были ласковые домашние имена. Теперь зовут по фамилии. Как на собрании.

– Слушай, Горяев! Ты бы хоть из вежливости изобразил обеспокоенность.

Молчу. Жду. Это увертюра. Сейчас начнется основное. Максимум крика при минимуме содержания.

– Господи! Ну что ты молчишь как истукан?! Мужчина ты или нет? Ну, надо же что-то делать?!

Любопытно, она вспомнила, что мужчина все-таки лучше соображает, чем она.

– Что? – спрашиваю я. – Что ты хочешь?

– Что?! И это ты спрашиваешь меня? Поглядите на него – и это отец?! Другой бы на твоем месте…!

Она задохнулась, театрально раскинув руки, обращаясь к стенам и японскому календарю с полуголой девицей. Провинциально играет. Правильно сделали в свое время, что выгнали ее из театра. И нечего всем рассказывать про интриги режиссеров.

А вот про «другого» – это интересно. Что бы делал «тот», другой? Когда она согласилась выйти за меня замуж, я же был горд, чувствовал себя победителем. Как же – «тот» старше, опытней, уж какое – никакое имя у него было. А я – так, мальчишка-инженер. Думал, предпочли потому, что я лучше.

Оказалось, нет. Обидно, но чтобы до конца понять это, мне понадобилось много лет. Ей бы только командовать. И чтобы ее слушались. Беспрекословно. А «тот» был сильней. Куда ей им командовать. Тем все у них и кончилось. Тогда и подвернулся я.

Дуралей! Сам пошел под каблук. Даже побежал. С радостью. Только что хвостом не вилял. Хорошая она тогда девчонка была. «Тот» ее хорошо воспитал. Потом начала становиться теперешней. А я ей помогал, боясь сказать слово поперек.

Надо было разводиться. Легко сказать – надо. Крепко меня тогда тестюшка связал. Должность завидная, выезд за границу, карьера – его работа. Сейчас поздно…

– …с ребенком, может, уже случилось… – дух переведен, можно продолжать дальше. Что ж, послушаем, – Лучше не думать! Не думать! Ну, за что, за что – ведь все, все для вас?…

Все понятно, все. Кроме того, что ты, дорогая, тратила на своих любовников, существование которых даже не слишком тщательно пыталась скрывать.

– … Собирайся, вставай! – вдруг приказывает она.

– Зачем, – удивляюсь я.

– Зачем? – шипит она. – Мы едем в милицию! Да-да, именно в милицию! На Петровку! В уголовный розыск! Они все могут, они должны…! Вставай же!

Одеваюсь, в который раз выслушивая, какой я поганый человек. Беру ключи от машины. Честно говоря, ехать не хочется. И не потому, что я такой бессердечный.

Просто уверен, что девочка сидит сейчас у моей матери. После той ссоры, неделю назад, она скорей всего решила спрятаться на субботу-воскресенье у своей бабки. Но говорить я об этом не буду. Итак «моя» свекровь видеть не может. Лучше молчать! Черт с ними со всеми! Послушаю, как «моя» сейчас начнет врать, что дочь никогда позже одиннадцати не приходит домой, что в семье – идиллия. А я, как водила из такси, – привез, увез…

На лестнице замечаю, что второпях забыл одну запонку. Будешь тут внимательным и спокойным, под такой аккомпанемент.

– Прекрати греметь ключами!

Ну это уж слишком! Истеричка!

В детстве я застрелил из отцова ружья кошку и долго мучился. Теперь, наверное, таких мучений уже не было бы…

3. Сотрудник уголовного розыска

… Молчим. Момент визуального знакомства, как определил один начитанный стажер. Проще – разглядываем друг друга.

Их двое. Смотрят одинаково – с настороженным интересом. Можно ли мне доверить свою беду. Мне, человеку совершенно незнакомому? Не обману ли я их надежд?

Эти первые секунды важны. Во всяком случае, для меня. Начнут мне верить – больше расскажут. Больше расскажут – легче работать. Умение нравиться людям – для нас, сыщиков, качество.

Может они ожидали чего другого? Этакого супермена? Но чего нет, того нет. Так, коротко стриженный, чуть полноватый, выше среднего роста, лет тридцати. Костюм вполне приличный, хотя и не по последнему писку моды. В общем, вполне нормальный средний человек. Между прочим, самая лучшая внешность. Быстро становишься своим. На супер сыщиков хорошо любоваться, а разговаривать проще с таким же, как и ты. Он как-то ближе.

Я тоже их разглядываю. Во-первых, надо сразу понять, какой стиль разговора, выбрать, во-вторых, чисто по-человечески интересно, а что это за люди? Конечно, работая в уголовном розыске, в новых знакомствах недостатка не испытываешь. Но человек, которому приедаются встречи с людьми, который больше не испытывает к ним никакого интереса, может работать на любой другой, лучше бумажной работе, но только не в розыске. Слишком близко мы стоим у человеческого несчастья. Неловко повернешься и вместо помощи можно принести новое несчастье.

Честно говоря, не особо выдающаяся пара, с достатком несколько выше среднемосковского.

Привыкли следить за собой. «Сам» – в хорошо пошитом темном костюме, свежей сорочке. Галстук в тон. Скорее всего, такой парадно-деловой вид – для него обычно-повседневно. Иначе к чему наряжаться к середине ночи? Только вот на левом манжете нет запонки. Потерял или забыл в спешке? Скорее второе. Вон другая, с декоративной цепочкой. Такую потерять сложно.

Она одета тоже хорошо, хотя менее тщательно. Волнуется. Глаза заплаканные, припухшие. Судорожно мнет в руках маленький надушенный платок. Духи дорогие, по-моему, французские. На ногтях старый маникюр, лак уже облез.

На вид – добропорядочные супруги со стажем. Как у нас отмечают в документации – «благополучная семья», что же с ними стряслось?

Я прерываю затянувшуюся паузу:

– Слушаю вас?

Она вздрагивает, подается навстречу.

– У нас… – она всхлипывает-, подносит платочек к глазам. Он берет ее за локоть, сжимает, успокаивая. Я думал, что он заговорит сам, но продолжает она.

– У нас несчастье… Наша дочь не вернулась домой. Ушла еще днем и не вернулась…

Вот оно что… А я – то думал…

Впрочем, нечто подобное ты сразу и предположил. Это уж потом в голове всяких страстей накрутил.

Минут десять назад звонок дежурного поднял меня с дивана в кабинете. Чертыхнувшись про себя, я снял трубку. Когда по городу дежурит Викула оперативнику покоя нет. Все время дергает. Может, совпадение, может, нет, но в смену Сердюкова или Дайкова поспокойнее. А тут только с выезда вернулся и на тебе – опять…

– Спустись, дорогой, в дежурку. Заявители пришли… – голосок у Викулы мягкий, вкрадчивый. Прямо масло из телефонной трубки закапало. Так и понял, что-то совсем неинтересное. Выдернул из розетки шнур электрического чайника, тщательно оберегаемого от пожарников, застегнул хомут кобуры, и по скрипящему старше паркетом коридору, пошел к внутренней лестнице во двор. Вот тогда-то и придумал страсти. В который раз убеждаюсь, что первым предчувствиям нужно верить.