Джейн Остин - Гордость и гордыня

• Название: Гордость и гордыня
• Автор: Джейн Остин
• Жанр: Классическая проза

Роман «Гордость и гордыня», представленный в данном томе, по праву считается лучшим произведением Остен. Действие в нем построено вокруг конфликта между высокообразованной дочерью небогатого помещика Элизабет Беннет и потомственным аристократом Дарси, с презрением относящимся ко всем, стоящим ниже его по происхождению. Но под влиянием вспыхнувшего взаимного чувства герои постепенно преодолевают свои заблуждения и гордыню.

---

— Ты меня рассмешила, Шарлотта, все это вздор, ты знаешь, что это вздор, и сама так ни за что не поступишь.

Занятая наблюдениями за поведением мистера Бингли с ее сестрой, Элизабет даже не заподозрила, что обретает некоторую интересность в глазах его друга. Мистер Дарси вначале отказывал ей в миловидности; на балу он оглядел ее без малейшего восхищения, а при следующей их встрече смотрел на нее, только чтобы критиковать. Однако едва он доказал себе и своим друзьям, что в ее лице не отыскать ни единой хотя бы сносной черты, как вдруг начал убеждаться, что чудное выражение ее темных глаз делает это лицо на редкость умным. Вслед за тем последовали и другие открытия, явно уязвлявшие его самоуверенность.

Хотя его критический взор подмечал не один изъян; нарушающий идеальную симметрию ее фигуры, он был вынужден признать ее стройной и приятной для глаз. И хотя он объявил ее манеры совсем не светскими, его обворожила их естественность и живость. Она же ни о чем не догадывалась, и для нее он оставался человеком, который не трудился быть любезным ни с кем и кто не счел ее достаточно красивой, чтобы танцевать с ней.

A ему уже хотелось узнать ее поближе. И в намерении завести с ней разговор он начал прислушиваться к ее разговорам с другими, что наконец и привлекло ее внимание. Случилось это в доме сэра Уильяма Лукаса, где собралось большое общество.

— C какой стати, — сказала она Шарлотте, — мистер Дарси прислушивался к тому, о чем я говорила с полковником Фостером?

— На этот вопрос может ответить только сам мистер Дарси.

— Но если он снова позволит себе подобное, я непременно покажу ему, что все вижу. У него такой сатирический взгляд, что я, если не позволю себе какой-нибудь дерзости, начну его бояться.

Вскоре после этого он направился в их сторону, хотя как будто без намерения начать разговор, и мисс Лукас заметила своей подруге, что та никогда ни на что подобное не решится, чем лишь подстрекнула ее. Обернувшись к нему, Элизабет сказала:

— Не кажется ли вам, мистер Дарси, что я минуту назад с большой тонкостью упрашивала полковника Фостера дать для нас бал в Меритоне?

— C большим пылом. Обычным для прекрасного пола, стоит речи зайти о балах.

— Вы так строги к нам!

— Сейчас настанет ее черед подвергнуться упрашиваниям, — сказала мисс Лукас. — Я намерена открыть фортепьяно, а ты знаешь, Элиза, к чему это приведет.

— Ну что ты за подруга! Всегда хочешь, чтобы я играла и пела всем и каждому! Если бы мое тщеславие влекло меня к музыке, тебе цены не было бы, однако я предпочла бы не садиться за инструмент в присутствии тех, кто, без сомнения, привык слушать лишь самую лучшую игру, самое лучшее пение.

Однако мисс Лукас настаивала, и Элизабет наконец ответила:

— Ну хорошо, пусть будет по-твоему. — И, обратив серьезнейший взгляд на мистера Дарси, она добавила: — Есть прекрасное старинное присловье, разумеется, известное всем присутствующим: «Придержи дыхание, чтобы было чем остудить кашу». Вот и я придержу свое, чтобы романс прозвучал лучше.

Играла и пела она недурно, хотя отнюдь не превосходно. Когда она допела второй романс, то даже не успела ответить на просьбы некоторых гостей спеть еще, как ее сестра Мэри поспешила сама сесть за фортепьяно. Мэри была единственной дурнушкой среди своих сестер, а потому не только читала серьезные книги, но столь же усердно занималась рисованием и музыкой и всегда с нетерпением ждала возможности показать себя.

Однако Мэри не обладала ни большим талантом, ни вкусом, и хотя тщеславие рождало в ней усердие, ему сопутствовали педантичность и самодовольство, которые испортили бы впечатление и от куда более искусной игры, Элизабет, чуждая претензий и нарочитости, доставила своим слушателям куда больше удовольствия, хотя играла и вполовину не так умело. A Мэри после завершения очень длинного концерта была рада снискать похвалы и благодарность, заиграв шотландские и ирландские мелодии по просьбе своих младших сестер, которые вместе со старшими Лукасами и двумя-тремя офицерами устроили танцы в одном конце залы.

Мистер Дарси стоял неподалеку от них, молча негодуя на подобную манеру скоротать вечер, которая препятствовала разговорам, и был так погружен в свои мысли, что заметил рядом с собой сэра Уильяма Лукаса только тогда, когда сэр Лукас заговорил:

— Какое преприятное развлечение для молодежи, мистер Дарси! Все-таки ничто с танцами не сравнится. Я полагаю их первым украшением самого полированного общества.

— Бесспорно, сударь, и у них есть еще то преимущество, что они в моде и не в столь полированных обществах: каждый дикарь способен плясать.

Сэр Уильям лишь улыбнулся.

— Ваш друг танцует восхитительно, — продолжал он после паузы, увидев, что мистер Бингли вступил в круг танцующих. — И полагаю, вы сами искусны в этой науке, мистер Дарси.

— Мне кажется, сударь, вы видели, как я танцевал в Меритоне.

— Как же! И, глядя на вас, получил истинное удовольствие. Вы часто танцуете на придворных балах?

— Никогда, сударь.

— A вы не думаете оказать честь этой зале?

— Эту честь я, насколько это зависит от меня, ни одной зале не оказываю.

— Полагаю, у вас есть дом в столице?

Мистер Дарси поклонился.

— Я прежде подумывал поселиться в столице. Люблю бывать в высшем обществе, да только меня одолели опасения, как бы лондонский воздух не повредил леди Лукас.

Он умолк в чаянии ответа, но его собеседник был не расположен поддерживать разговор, и тут, заметив, что Элизабет направилась в их сторону, сэр Уильям возгорелся желанием оказать ей галантную услугу и окликнул ее:

— Дражайшая мисс Элиза, почему вы не танцуете? Мистер Дарси, вы должны разрешить мне представить вам эту барышню как наилучшую даму, какую вы только могли бы пригласить на танец. Право, вы не можете отказаться танцевать, когда видите перед собой такую красоту! — И, взяв руку Элизабет, он протянул ее мистеру Дарси, который, хотя и безмерно удивился, был отнюдь не прочь принять ее, но Элизабет тотчас отступила, сказав сэру Уильяму в некотором смятении:

— Право, сударь, я вовсе не хочу танцевать. Прошу вас, не думайте, будто я искала кавалера.

Мистер Дарси по всем правилам хорошего тона попросил оказать ему честь и пройтись с ним в танце, но тщетно. Элизабет была тверда, и никакие уговоры сэра Уильяма не смогли поколебать ее решимости.

— Вы так превосходно танцуете, мисс Элиза, что с вашей стороны жестоко лишать меня удовольствия полюбоваться вами. И хотя сей джентльмен пренебрегает этим развлечением, полагаю, он уважит вас на полчасика.

— Мистер Дарси — сама учтивость, — сказала Элизабет с улыбкой.

— Поистине! Но соблазн так велик, дражайшая мисс Элиза, что нам не следует дивиться его уступчивости. Ну кто бы устоял и не ангажировал столь неотразимую даму?

Элизабет лукаво улыбнулась и отошла от них. Ее отказ отнюдь не уронил ее во мнении мистера Дарси, и он думал о ней не без восхищения, когда к нему подошла мисс Бингли.

— Догадываюсь, чем заняты ваши мысли!

— Не думаю.

— Вы размышляете, как нестерпимо было бы проводить вечер за вечером подобным образом — в подобном обществе. И я совершенно согласна с вами. Ничего утомительнее мне испытывать не доводилось. Несносная скука — и столько шума! Ничтожность — и такое высокое мнение о себе у всех этик людей! Чего бы я ни дала, чтобы послушать, как вы их аттестуете!

— Ваша догадка совершенно неверна, уверяю вас. Я предавался мыслям о тот, каким восторгом может одарить пара прекрасных глаз на обворожительном женском лице.

Мисс Бингли немедленно устремила свои глаза на его лицо и пожелала узнать, какая девица или дама имела честь навести его на подобные мысли.

Мистер Дарси ответил с величайшим бесстрашием:

— Мисс Элизабет Беннет.

— Мисс Элизабет Беннет! — повторила мисс Бингли. — Я в изумлении. Давно ли она в таком фаворе у вас? И когда, скажите, мне вас поздравить?

— Этого вопроса я от вас и ожидал. Женское воображение столь торопливо! Оно в единый миг перепархивает от похвалы к любви, от любви к браку. Я знал, что вы поспешите меня поздравить.

— Право, если вы столь серьезны, я сочту, что дело решено. Вы обзаведетесь поистине очаровательнейшей тещей, и она, разумеется, будет безвыездно гостить в Пемберли.

Он с полнейшим равнодушием слушал, как она забавлялась подобными предположениями. Его невозмутимость убедила ее, что ничего опасаться не нужно, и она дала волю своему остроумию.

Глава 7

Состояние мистера Беннета ограничивалось почти лишь поместьем, приносившим две тысячи в год, и, к несчастью для его дочерей, оно было майоратом, так что из-за отсутствия прямого наследника мужского пола ему предстояло отойти к дальнему родственнику их отца. Состояние же их матери, хотя и вполне достаточное для нее в нынешнем ее положении, никак не могло заменить утрату поместья. Ее отец был стряпчим в Меритоне и оставил ей четыре тысячи фунтов.