Борис Малиновский - Участь свою не выбирали

• Название: Участь свою не выбирали
• Автор: Борис Малиновский
• Издательство: Украина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: ISBN 5-319-00682-9

Известный ученый описывает свой боевой путь в годы войны - от рядового до командира артиллерийской батареи.

(По сути - расширенная версия книги "Путь солдата")

---

А у нас – отличное новогоднее настроение! И не только из-за полученных наград. Хотя наш фронт не имел успехов, но уже чувствовалось, что после разгрома немецких войск под Сталинградом не за горами время, когда и мы начнем окружать и бить фашистов!

В двенадцать часов ночи на нашей передовой застрочили автоматы, полетели в небо ракеты. Вся передовая, не сговариваясь, как бы заявляла фашистским воякам: "Ну, держитесь, близок час расплаты с вами! Будет вам еще не один Сталинград! Начавшийся самопроизвольный новогодний фейерверк завершили "катюши". "Заиграв" где-то совсем близко, они выпустили в черное ночное небо оранжево-огненные стрелы, расчертившие его яркими полосами. Ракеты пронеслись над нами. На вражеском переднем крае загрохотали взрывы. Немецкая оборона молчала.

ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО

Из вечернего сообщения 30 декабря 1942 года

ИТОГИ 6-НЕДЕЛЬНОГО НАСТУПЛЕНИЯ НАШИХ ВОЙСК НА ПОДСТУПАХ К СТАЛИНГРАДУ

К середине сентября месяца 1942 года немецко-фашистские войска были остановлены Красной Армией под Сталинградом.

Ход войны показал, что стратегический план немецкого командования, состоявший в том, чтобы захватить Сталинград, отрезать центральную европейскую часть Советского Союза от волжского и уральского тыла, окружить и взять Москву,- был построен на песке, без учета своих реальных сил и советских резервов.

Полной противоположностью ему был стратегический план окружения и разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом, созданный Верховным Главнокомандованием Красной Армии.

Этот план осуществлен нашими войсками в ноябре – декабре 1942 года тремя этапами.

Бои под Горбами

Позднее, где бы дивизия не воевала, если надо было подчеркнуть убийственную тяжесть артиллерийского обстрела или особую жестокость боя, мы обычно говорили: "Совсем как под Горбами". Так называлась деревня в конце "рамушевского коридора". Эта деревня была на карте, но уже не существовала: фашисты сожгли и разрушили ее по неизвестной причине.

Это был тот период, когда советские войска, воодушевленные победой под Сталинградом, вели успешное наступление на многих участках фронта. Мы прибыли под Горбы в суровые январские морозы и были брошены в брешь, пробитую в немецкой обороне. Враг отчаянно сопротивлялся. Чтобы обескровить готовившиеся к наступлению советские войска, фашисты использовали свою многочисленную артиллерию, находившуюся в. полукольце окружения. Ее налеты были массированными и точными: гитлеровцы организовали звукозасечку наших батарей, использовали для корректировки огня аэростаты. Стоило нашему орудию сделать три-четыре выстрела, как на наши огневые позиции тотчас обрушивался шквал артиллерийского огня нескольких вражеских батарей. Людей, лошадей и пушки спасали мощные укрытия из бревен и земли, которые мы строили, не жалея сил. И все-таки каждый день мы теряли кого-нибудь из связистов, разведчиков, огневиков, командиров взводов и батарей.

Проводная связь во время боев под Горбами почти не работала. После жестоких артиллерийских налетов оставались лишь отдельные куски провода, соединить которые было невозможно. Каждые сутки прокладывались новые линии, но и они работали всего по 10-15 минут: осколки мин и снарядов снова секли их на мелкие куски. Помню, в один из дней, когда шел тяжелый бой и надо было обеспечить связь во что бы то ни стало хотя бы на несколько часов, комиссар полка майор Анатолий Францевич Циш приказал всему политсоставу полка вместе со связистами выйти на линии связи и восстанавливать провод.

На начальника связи дивизиона Беляева было страшно смотреть. Он исхудал и почернел; от мороза и бессонных ночей глаза у него постоянно слезились, белки глаз воспалились, покраснели. Иногда героическими усилиями всего взвода телефонную связь удавалось восстановить, но ненадолго… Вблизи переднего края телефонные линии артиллеристов и стрелковых подразделений часто шли рядом. При одновременном повреждении нескольких линий связисты не сразу находили нужные концы, ошибались. На одни ошибки накладывались другие, и тогда по одной линии можно было сразу услышать многих, не столько говоривших, сколько мешавших друг другу. Такая связь становилась бесполезной.

Во время боев я в большинстве случаев находился в штабе дивизиона, помогая начальнику штаба капитану Тирикову в обеспечении стрельбы батарей и подготовке боевых донесений. Капитану было уже за сорок. Ко мне он относился как отец к сыну. И я стремился во всем ему помогать.

В один из первых дней боев под Горбами капитан приказал мне пойти на НП дивизиона и уточнить его местоположение. До НП было километра 3-4. Я пошел, как всегда, один. Пройдя километр, стал пересекать большое поле, где ночью был произведен мощный огневой налет. Вражеские снаряды буквально перепахали его вдоль и поперек, кругом чернели глубокие воронки. Земля, копоть, снег, сбитые и посеченные мелкие деревья и ветки кустарника – все смешалось. В воздухе еще стоял запах пороха. Один из тяжелых снарядов попал прямо в то место, где вчера был наш штабной блиндаж. Взрывом разбросало бревна наката по сторонам, часть их валялась в образовавшейся воронке.

Поневоле съежившись, я быстро перебежал обстрелянный участок, затем перешел через замерзший ручей и стал подниматься по заросшему редкими кустами лугу. Там, где начинался лес, увидел блиндаж. Он оказался пустым. Посидев немного на его крыше, я определил по карте свое местонахождение и пошел дальше.

Сказывалась близость передовой. Впереди время от времени трещали автоматы – и наши, и немецкие. Но пули еще не долетали до меня. Поле пересекли глубокие колеи от танковых гусениц, и, посмотрев, куда они ведут, я заметил сбоку, в кустах, два Т-34. Почему-то перевел взгляд с танков на небо и вдруг ясно увидел две черные точки, летящие прямо на меня. Мгновенно шлепнулся в снег, и тотчас оглушили два близких разрыва. Ни раньше, ни позже мне не приходилось видеть, как летят мины. А сейчас, если бы я их не заметил, то, наверное, не успел бы упасть в снег до их разрыва…

Полуоглушенный, я вскочил и бросился в лес. Снеговой покров между деревьями, посеревший от копоти и выброшенной взрывами земли, пестрел многочисленными воронками. Многие деревья были повреждены артиллерийским и минометным обстрелом. Я перебежками пробирался дальше, прячась за уцелевшими деревьями. Рядом то и дело громко щелкали разрывные пули немецких автоматов. При ранении такой пулей образуется рваная, трудно заживающая рана.

Сейчас стрельба шла в лесу, и при каждом, самом легком соприкосновении с веткой или стволом дерева, пули разрывались, издавая громкий, щелкающий звук.

Наконец малозаметная тропа, на которую я случайно наткнулся, привела меня к блиндажу. Спрыгнув в узкий проход, я нагнулся, чтобы побыстрее забраться в убежище. Но не тут-то было. В блиндаже люди буквально лежали друг на друге. Кое-как втиснувшись поверх всех, я пробрался к Мартынову. Дневной свет слабо проникал сюда. Лицо Мартынова казалось серым, выросшая за несколько дней щетина на щеках и подбородке изменила его черты.

– Зачем тебя сюда принесло? – спросил он.

Я протянул ему карту и попросил нарисовать передний край, спросил, где НП. Оказалось, что НП дивизиона и батарей находится метрах в 200-300 впереди, в воронке от тяжелого снаряда. Мартынов сидел в ней вместе с разведчиком Алалыкиным весь вчерашний день, порядком перемерз, но зато хорошо изучил передний край немцев. Идти сейчас на НП бессмысленно, убьют. Стрельбу комбаты ведут отсюда, ориентируясь по звукам разрывов.

Я отметил на карте примерное местонахождение НП и блиндажа, а Мартынов нанес на нее линию переднего края. Почувствовав, что тела подо мною начали шевелиться, сполз в проход. Надо было вылезать обратно.

– Подожди немного,- остановил меня Мартынов.

И почти сразу же после его слов многочисленные разрывы затрясли блиндаж. Обстрел кончился так же внезапно, как и начался.

– Теперь иди,- сказал Николай.- Они, гады фашистские, по расписанию сегодня работают!

Я попрощался, вылез из блиндажа и, подстегиваемый автоматными очередями, побежал обратно. От только что избитой минами земли пахло сгоревшим толом. Где-то справа ухали разрывы тяжелых снарядов. Сильно запыхавшись, перешел на быстрый шаг. Хотелось скорее выйти из опасного места. У блиндажа, где мне удалось передохнуть по пути на НП, увидел лежавшего навзничь мертвого красноармейца. Принес.ли его кто сюда или тут его а убило – понять было трудно.

Когда я вернулся, в штабной землянке Тирикова не было, его вызвали на командный пункт полка. В мое отсутствие одна из наших батарей, находившаяся почти рядом со штабом дивизиона, открыла стрельбу. Гитлеровцы сразу же засекли ее: едва забрался в землянку, как кругом стали рваться снаряды. Было разбито орудие. Один из снарядов упал у входа в землянку. К счастью, он не разорвался…