Сильвио Гезель - Естественный экономический порядок

• Название: Естественный экономический порядок
• Автор: Сильвио Гезель
• Жанр: Фэнтези

В 1891 г. Сильвио Гезель (1862-1930 гг.) предприниматель, родившийся в Германии и живущий в Буэнос-Айресе, издал короткий буклет, озаглавленный "Денежная реформа как мост к социальному государству", первая из ряда брошюр, представляющих критическую оценку денежной системы. Это заложило основание для широкой публикации работ, исследующих причины социальных проблем и предлагающих практические мер по реформе.

Здесь представлен классический труд Сильвио Гезеля, предложившего в начале XX в. альтернативу тогдашней, основанной на золоте, и сегодняшней, не основанной ни на чём, денежной системе.

"Под обсуждаемым в этой книге экономическим порядком мы имеем в виду, что он является естественным в том смысле, что идеально "заточен" под природу человека. Но это не тот порядок, который спонтанно возникает наподобие натурального производства продукта. Таковой порядок, разумеется, НЕ существует, ибо порядок, который МЫ делаем САМИ, есть всего лишь акты нашей доброй воли, воли, которую мы осознанно стремимся воплотить в жизнь".

---

Добавьте к внешним трудностям тот факт, что теория, исследующая столь опасный предмет, требует, помимо всего прочего, ещё тех знаний и того опыта, которые могут быть получены лишь в практике коммерческой деятельности. А коммерцией занимаются обычно те, кому нет дела до каких бы то ни было теорий. Коммерция – есть поле деятельности людей действия, а не созерцателей или идеологов. Да и коммерсант трактуется в обществе (ну до недавнего времени по крайней мере!), как человек не очень чистоплотный; Меркурий, Бог коммерции – является одновременно богом воров. Коммерция – была уделом тех, кто плохо учился в школе. Интеллигентные и соображающие дети идут после школы в университеты, тогда как остальные – попадают в тиски действий коммерции.

Вот вам и объяснение того пугающего факта, что, несмотря на то, что в каждой отрасли науки у нас происходит прорыв за прорывом, до сих пор внятной теории металлических денег так и не создано. Металлы, в качестве монет, известны 4000 лет, их трогали поколения и поколения людей, монеты перешли из рук миллионов в руки миллионов людей, однако, управление деньгами в каждой стране осуществляется не по науке, а просто исходя из сложившегося состояния вещей.

Отсутствие чёткой теории денег – это и есть причина того, почему феномен процента на капитал ещё ни разу не был внятно объяснён. 4000 лет мы принимаем в оплату этот процент и платим его, но до сих пор наука так и не может ответить на простой вопрос: "Откуда есть пошёл этот самый процент и с какой стати капиталист имеет право его получать?" (*Бём-Баверк, "История и критика теории процента на капитал".)

Интересно заметить, что даже попытки разрешить проблему процента на капитал, вовсе и не приветствовались. Как очевидный раздражитель мира, процент на капитал получает гораздо больше внимания от общественности, чем просто деньги. Все ведущие экономисты мира касались этой проблемы, особенно социалисты, чьи усилия прямо и фундаментально направлены на его полное уничтожение.

Но, несмотря на все усилия, проблема процента так и не решена.

Неудача связана вовсе не с трудностью исследуемого субъекта, а с тем фактом, что процент на капитал (также, как и процент на ссуду, либо процент на реальный капитал) есть ответвление, приёмный сын наших традиционных форм денег, поэтому может быть объяснён только теорией денег. Деньги и процент на использование денег, для всех обозревателей являющиеся двумя неразлучными друзьями, имеют между собой тесную связь, но связь в теории. А теория процента может быть объяснена, после извлечения, только после создания общей теории денег.

Исследователи процента на капитал, по причине указанной выше, ВСЕГДА отрицали связь между общей теорией денег и теорией процента. Маркс, к примеру, никогда не посвящал теории денег даже пяти минут своих исследований – проглядите все три тома его КАПИТАЛА и убедитесь. Прудон не так относился к деньгам, и вплотную подошёл к окончательному разрешению проблемы процента.

В нижеследующем исследовании, начатом случайно и с помощью благоприятных обстоятельств, я предлагаю свести науку, коммерцию и политику воедино и обосновать так долго и безуспешно искомую теорию – теорию денег и процента на капитал.

То, что я обнаружил – есть весьма щекотливая и противоречивая вещь. Могу ли я после этого обвинять себя в том, что данное исследование может вызвать далеко идущие социальные изменения в текущем политическом и социальном строе?

Как была обнаружена природа денег

Если надписи на монетах наносились для того, чтобы можно было прочитать о природе денег, то следует признать, что информация сия скудна. Вот что обычно написано: "10 марок", "10 франков" или "10 рублей", и если нам так и не удастся вычислить природу денег из этих слов, то вряд ли что существенного добавят к ним и комментарии… в виде "Mit Gott" или "Libertе, Egalitе, Fraternitе".

Если мы сравним современные немецкие монеты со старыми прусскими талерами, то можно заметить, что надпись, говорившая о ВЕСЕ монеты – исчезла. Поскольку указание о весе было очень важным и нужным (*Монета становилась собственно монетой, если сертифицировали её вес. Этот вес каждый человек мог проверить на весах и лично убедиться в том, что вес, указанный на монете, и вес, взвешенный на весах, совпадают. Количество монет можно было определить, взвесив их целую горсть, и наоборот – зная вес, можно было сказать, сколько монет), убрали данную надпись неспроста, а с какой-то целью. Почему? Наверно потому, что указание веса выявляло наличие проблем, которые не могли быть разрешены монетарными теориями, пришедшими на смену монетарным теориям вчерашнего дня. Убрав надпись о весе монеты на новых деньгах, официальная власть, эмитирующая эти деньги, по крайней мере избежала опасности быть вовлечённой в явные противоречия.

Если "XXX талеров равняется фунту чистого серебра" (* "XXX ein Pfund Fein" надпись на старом прусском талере), то фунт чистого серебра равен 30 талерам, не так ли? А сам талер становится посредством этой надписи всего лишь единицей веса по отношению к чистому серебру, точно так же, как и в Англии для взвешивания определённых товаров пользуются нигде более не существующими величинами (баррель нефти, к примеру, или то, что бриллианты взвешиваются в каратах. В Невшателе "мерой" веса яблок или помидор является 20 литров, а "мерой" зерна – 16 литров).

Итак, фунт чистого серебра равен 30 талерам. Если предположить, что теория талеров такова, что приравнивается к серебру, к определённому его весу, то как определить, к чему приравнять серебро? Как нам отделить одну тридцатую часть фунта серебра от одного талера? Разве можно из серебра делать две вещи одновременно, т. е. серебро и талер? До 1872 г. цифра XXX на талере считалась одним фунтом чистого серебра, а вот после 1872 г. – уже не считалось. Если более позднее допущение возможно (а это уже ФАКТ), то тогда выходит, что первое допущение было изначально ЛОЖНЫМ, т. е. надпись на монетах, которые мы видели, в качестве одного допущения, на самом деле давала нам два допущения – одним был талер, а другим – материал, из которого талер был сделан. Только вес одного талера был равен одной тридцатой части фунта серебра, значит, из фунта серебра можно было сделать тридцать талеров. Точно так же, как из одного фунта железа можно было сделать подкову. Но талер ведь не представлял из себя части серебра, точно так же, как дом не представляет из себя нескольких тысяч кирпичей, а пара ботинок – квадратный ярд кожи. Талер был продуктом, который производил немецкий монетный двор, и этот продукт очень здорово отличался от серебра. Причём, несмотря на надпись на старых прусских талерах, точно такое же положение было и тогда, когда талеры были в ходу. До демонетизации серебра.

Надпись на талере и материал, из которого он был сделан – это одно и то же допущение; демонетизация серебра лишь подтвердила одновременное существование двух концепций-допущений в одном талере. Запрещение печатать деньги из серебра сделало талер прозрачным, теперь, через серебро, мы видим истинную природу талера. Раньше мы верили, что талер – это просто серебро, а теперь мы должны признать, что это ещё и деньги. Мы отрицали наличие души в талере, но теперь, после его смерти, его душа выскользнула из него прямо на наших глазах. До запрещения печатать монеты из серебра граждане Пруссии видели в серебре только серебро; теперь же, в первый раз за всё время обнаружилась непосредственная связь между серебром и законами государства, которое монопольно могло производить один продукт, деньги.

До запрещения печатать серебряные монеты все объяснения денег от теоретиков: и монометаллистов, и биметаллистов несли в себе бремя противоречия; после демонетизации серебра обнаружилось, что, несмотря на то, что монеты делались из металлических болванок, сами металлические болванки вовсе не представляют из себя денег.

"Монеты есть слитки металла по весу и чистоте, удостоверенные печатью монетного двора."

(Шевалье, "Деньги", p.39)

"Наша немецкая марка есть просто 1/1395 фунта золота."

Отто Арендт.

Никто почему-то не видел, что свободное обращение серебра, на практике это выглядело как возможность свободно чеканить из слитков серебра монеты, а монеты переплавлять в слитки серебра, было законом, законом, изданным государством, законом, зависящим от воли эти законы издающих. Никто не видел, что сам талер представляет из себя особым образом произведённый продукт, но продукт особого рода – продукт юридический, а серебро было выбрано лишь в качестве сырья для производства этого продукта. Закон произвёл талер; закон же произвёл из талера нечто другое; а то, что утверждается здесь о талере, равным образом подходит и к его наследнице – немецкой марке. Ныне мы имеет право свободно чеканить деньги из золота. Данное право было дано нам нашими законодателями. Они сделали этот закон, они же могут его и отозвать. В любое время мнение общественности может измениться, уже сейчас раздаются голоса, что не так всё просто с этим золотым стандартом, есть кое-какие изъяны в этой схеме. Но если к критике прислушаются, если монетный двор перестанет чеканить золото – а вместо золотых монет будут гулять бумажки с надписью Рейхсбанк, и эти бумажки будут признаны законным средством платежа, что есть первый шаг в этом направлении – то каково тогда будет соотношение золота к нашим деньгам? Точно таким же как к меди, серебру, никелю и бумаге, т. е. как к материалу, из которого будут произведены деньги; т. е. отношение, получающееся между домом и кирпичом, кожей и обувью, железом и плугом? Тогда всякая попытка отыскать след между тем, что есть материал, из которого делаются деньги, и тем, что есть сами деньги – исчезнет, останется только разница между золотом и маркой, серебром и талером, между соломенной шляпой и соломой.*