Алексей Атеев - Карты Люцифера

• Название: Карты Люцифера
• Автор: Алексей Атеев
• Жанр: Ужасы и Мистика

Торговец антиквариатом Артем Костриков получил заказ от неизвестного: ему требуется отыскать гадательные карты Таро, изготовленные, по легенде, самим Люцифером. Артем выходит на некоего Соболева, у которого вроде бы хранится дьявольская колода. Но не все так просто. Убивают давнего знакомого Артема, а сам он втягивается в череду загадочных приключений. Кто же его таинственный наниматель? Уж не тот ли мистический странник, который, вооружившись магической силой карт, может жить несколько столетий, переходя из одного тела в другое, от старой жизни к новой?

---

– А вот скажите, Михаил Львович, когда лучше: тогда или сейчас?

– Слушай, и брат мне тот же дурацкий вопрос задавал! Да разве можно на него ответить? Взять хоть нас с тобой. Вот мы едем в одном автомобиле, говорим на равных… А раньше можно ли такое было представить? Нонсенс.

– Вы хотите сказать: я вам не ровня.

– Да именно что ровня! Разве пятьдесят лет назад ты, сирота, смог бы получить высшее образование? А нынче, видишь, получил. Причем совершенно бесплатно. Жилье у тебя опять же дармовое. Ладно, досталось, скажем так, не совсем прямыми путями. Но ведь миллионы людей получают квартиры совершенно законно. И платят за них копейки. Дальше идем. Заболел у тебя зуб. Ты шагаешь в стоматологическую поликлинику. Где тебе опять же совершенно бесплатно его лечат.

– Так вы, выходит, горячий сторонник нынешнего строя? – иронически поинтересовался Артем. – А я-то считал наоборот.

– Я не сторонник, но и не противник.

– Как это?

– Просто стараюсь смотреть на вещи объективно. Скажу прямо – народ в России всегда был рабом, рабом остается и сейчас. Да, за народ всегда решала власть: раньше царь, сейчас руководство партии. И те и другие правители своих подданных не в грош не ставили. Могли проводить самые чудовищные эксперименты. Но при всем при том нынче комфортабельное рабство. Все при деле, а это огромный плюс. В той же Франции простой работяга разъезжает в собственном авто, но над ним постоянно висит дамоклов меч безработицы. За квартиру он платит треть своего заработка, продукты тоже дорогие… Да и вообще, подавляющее большинство населения живет в кредит. Есть работа – все нормально. Нет работы – хоть в петлю.

– Но ведь полно и богатых?

– Не спорю, и таких хватает. Но и у них не все гладко. Впрочем, чего это я тебе политграмоту читаю. Ты не хуже меня во всем разбираешься. В институте опять же политэкономию изучал. Права пословица: там хорошо, где нас нет. Ладно, хватит дискутировать. Вези-ка меня домой.

Артем обратил внимание, что как только разговор коснулся бытия состоятельных людей, Колычев несколько помрачнел, а игривые интонации куда-то исчезли.

«Лукавит старец, – понял Артем, – не все удается по полочкам разложить. Сам же говорит, у каждого рабочего автомобиль. А в кредит, не в кредит… какая разница. Один раз живем…» Однако подковыривать Колычева Артем не стал. Еще разволнуется…

– Ты держи меня в курсе событий, – сказал старец, когда Артем высаживал его перед домом в Малом Песчаном переулке. Артем пообещал.

Глава 5 КЛИЕНТ

Одна из странностей в странном течении нашей человеческой жизни – это неожиданность некоторых непредвиденных событий, которые, в один день и час, могут произвести погром там, где было сравнительно безопасно.

Брэм Стокер «Скорбь Сатаны»

Наш герой жил в районе Краснохолмской набережной, пускай не в самом центре, но зато почти на берегу Москвы-реки, в уютненьком зеленом райончике, где среди прочих граждан гнездились чиновники средней руки и отставные генералы. В Артемовой пятиэтажке обитали трое бывших военачальников. Один, видимо, писал мемуары, поскольку на люди почти не показывался, зато два других были притчей во языцех всего района. Каждый являлся владельцем собаки, причем одинаковой породы – немецкая овчарка. Генеральских сук звали Ева и Магда. Ранним утром заслуженные бойцы выводили Еву и Магду на собачью площадку. Форма одежды у генералов была примерно одинаковой: брюки с лампасами и пижамная куртка. Только у одного брюки заправлены в начищенные до зеркального блеска хромовые сапоги, а у другого – навыпуск. Собаки тут же начинали яростно облаивать друг друга, генералы же до времени хранили гробовое молчание. Друг с другом они даже не здоровались. Однако наступал роковой миг, и ледяное молчание переходило в горячую схватку. Дело в том, что в пору войны генералы воевали на разных фронтах, и каждый считал своего командующего величайшим специалистом военной стратегии и тактики. Прямо противоположные взгляды на деятельность того или иного советского полководца подчас приводили к рукопашному бою. Генералы так яростно вцеплялись друг в друга, что даже собаки на время прекращали брех и с удивлением взирали на своих хозяев, отчаянно барахтающихся в пыли. Но стоило одному, в пылу перебранки, произнести имя Вождя, как скандал мгновенно утихал и генералы чинно расходились по домам до следующего утра.

Из окон своей двухкомнатной квартирки Артем частенько наблюдал батальные сцены, страшно смешившие его. Весь мир – театр. Древняя истина в подобные мгновения не раз приходила на ум. Эти два генерала, некогда, подобно богам, безраздельно распоряжавшиеся жизнями тысяч людей, вели себя, как малые дети, поскольку недалеко от них ушли в умственном развитии. Во всяком случае, такое складывалось впечатление.

Когда он вернулся домой, августовский день подходил к концу. Хотя Артем жил вдвоем с матерью, та бывала в квартире редко, предпочитая проводить летнюю пору на даче. Раз или два в неделю она появлялась дома, стирала белье, варила кастрюлю щей и отбывала назад, считая, что сын обихожен. Поскольку Артем обедал в ресторанах, щи частенько прокисали, и он брезгливо выливал содержимое кастрюли в унитаз. Именно так и поступил он сегодня, потом поджарил яичницу с колбасой, соорудил пару бутербродов с сыром, запил это все большой чашкой кофе со сгущенным молоком и, сыто отдуваясь, лег на диван и раскрыл журнал «Смена». Но читать не хотелось. Артем включил телевизор. По первой программе шла передача «Мастера искусств – Жерар Филип». Артем взглянул на смазливое лицо актера, вспомнил рассказ Колычева об изнеженности нравов во французском кинематографе и переключил телик на второй канал. Здесь гремел песнями и плясками Всесоюзный фестиваль самодеятельного искусства. Он выключил дурацкий ящик и взглянул на часы. Десять. Позвонит или не позвонит таинственный Иван Николаевич? Однако вместо телефонного затренькал дверной звонок.

Артем слегка встревожился. Он никого не ждал. Мать обычно ночевала на даче, а для визитов знакомых было поздновато. Артем глянул в дверной «глазок» и обомлел. Перед дверью стояла профессорша Ладейникова собственной персоной.

Ничего не понимая, Артем отворил дверь и воззрился на неожиданную посетительницу.

– Можно войти? – не здороваясь, спросила профессорша низким мелодичным голосом.

– Конечно, конечно, – засуетился Артем, – проходите, Агния Сергеевна.

Профессорша вошла, слегка задев не успевшего посторониться Артема плечом, обдала его сладковатым ароматом французских духов…

– Так и будем в прихожей разговаривать? – спокойно поинтересовалась она тоном, в котором позванивали льдинки.

– Нет, что вы! – смущенно промолвил Артем. – Пожалуйста, вот сюда. Присаживайтесь. – Он включил торшер, поскольку на улице совсем потемнело.

– А у вас довольно мило, – оглядев комнату, изрекла Агния Сергеевна и уселась в низкое глубокое кресло, выставив на обозрение Артему круглые мраморные колени. На ней было платье темно-винного цвета в белый горох, медовые волосы собраны в башнеобразную прическу под названием «бабетта». На красивом равнодушном лице написано превосходство и снисходительность.

Артема, крайне гордившегося модерновой обстановкой и привыкшего к возгласам восхищения, слегка покоробило это «мило». В квартирке у нашего героя было, что называется, «стильно». На полу большой якобы персидский ковер. На нем два кресла, между ними журнальный столик каплевидной формы, рядом торшер, похожий на цветок ландыша. Поодаль, на тумбе, громадный магнитофон «Тембр». На стенах несколько пестрых офортов абстрактной тематики и фотография Хемингуэя в грубом свитере под самое горло. Ни одной вещицы, типа иконы или другой старинной вещи, указывающей на занятие нашего героя, в комнате не имелось. Кресла поставлены с таким расчетом, чтобы ножки сидевшей напротив дамы или девицы находились перед глазами Артема.

Словом, «логово Казановы».

Профессорша щелкнула замком дорогой кожаной сумочки, достала пачку сигарет «Мальборо», продававшихся, как отлично знал Артем, только в валютных магазинах «Березка», и закурила.

– Не спрашиваю разрешения, – рассеянно изрекла она, – поскольку на столе стоит пепельница.

– Конечно, конечно. – Артем решил вести себя галантно. – Может быть, по рюмочке?

– А что вы можете предложить? – В тоне профессорши ему послышалась едва скрытая насмешка.

– «Мартини», – гордо произнес повеса, решив пожертвовать неприкосновенным запасом. Знай, мол, наших!

– Ну что ж, давайте попробуем ваш «Мартини».

Артем извлек из немецкого серванта два пузатых фужера, бутылку с пестрой этикеткой и коробку шоколадных конфет «Красная Шапочка». По пути он щелкнул клавишей «Тембра», и из выносных динамиков приглушенно полилась сладкая музыка оркестра Рэя Кониффа.