Алексей Атеев - Карты Люцифера

• Название: Карты Люцифера
• Автор: Алексей Атеев
• Жанр: Ужасы и Мистика

Торговец антиквариатом Артем Костриков получил заказ от неизвестного: ему требуется отыскать гадательные карты Таро, изготовленные, по легенде, самим Люцифером. Артем выходит на некоего Соболева, у которого вроде бы хранится дьявольская колода. Но не все так просто. Убивают давнего знакомого Артема, а сам он втягивается в череду загадочных приключений. Кто же его таинственный наниматель? Уж не тот ли мистический странник, который, вооружившись магической силой карт, может жить несколько столетий, переходя из одного тела в другое, от старой жизни к новой?

---

ГЛАВА 3

ПЕНА СТОЛЕТИЙ

Жена на службе. Серп на окне,

Ребенком воздух весь пропах.

Диавол был во всех углах…

Лев Лосев «Три рубля»

Весьма довольный лихо обстряпанным дельцем, Артем почти бегом выскочил из подъезда (профессорша жила в добротном доме сталинской постройки на Соколе), держа под мышкой коробку с эмалями, и устремился к своему автомобилю «Волга», стоявшему поодаль. Он положил коробку на заднее сиденье, сел на водительское место и в восторге стукнул ладонями по рулевому колесу, цветом и фактурой один в один слоновая кость. Все складывалось как нельзя лучше.

Эти эмали уже давно являлись головной болью Артема. Раздобыл он их месяца три назад совершенно случайно, купив по бросовой цене у какой-то ветхозаветной старушки, обитавшей в огромной коммуналке неподалеку от гостиницы «Минск». Эмали, вещь редкая и ценная, в тот момент почему-то оказались никому не нужны. Артем сунулся к одному коллекционеру, к другому… И всюду встречал непонимание. Соглашались – товар стоящий, но предлагали такой мизер, что Артем лишь презрительно кривил губы. Один так называемый искусствовед-консультант прочитал целую лекцию о поддельных эмалях, а затем предложил за них столько же, сколько Артем первоначально пытался всучить Агнии. Артем рассмеялся ему в лицо. Наконец он без особой охоты отправился к Вартану, тогда еще пребывавшему на свободе. Армяшка эмали похвалил и с ходу дал тысячу. Сошлись на тысяче двухстах. Артем оказывался не внакладе и потому был удовлетворен сделкой. Однако буквально через два дня ему позвонил один человек и предложил за эмали пять тысяч рублей. Расстроенный Артем сообщил, что товар продан. На другом конце провода поинтересовались: нельзя ли вернуть эмали? Артем ответил, что нельзя, поскольку идти к Вартану с подобной просьбой было абсолютно бессмысленно, да и унизительно. Тогда человек сообщил, что готов подождать, и оставил свои координаты. Артем от досады кусал локти. И вдруг он узнает: Вартан арестован. Мысль о возможности отхватить жирный кусок мгновенно возникает в ушлой голове, и все получается так, как он задумал.

«Молодец, – мысленно похвалил сам себя Артем. – Профессионально сработано». И он медленно тронул «Волгу» с места, выезжая на оживленный Ленинградский проспект.

Читатель уже, наверное, понял, что герой нашего повествования промышляет антиквариатом. В Москве середины шестидесятых годов двадцатого века подобное занятие, прямо скажем, не относилось к числу распространенных, к тому же не одобрялось правоохранительными органами, квалифицировавшими его как спекуляцию в особо крупных размерах. Однако восточная мудрость гласит: собака лает, а караван идет. Анкетные данные у него были самые обычные. Полное имя: Артем Иванович Костриков. Возраст – 30 лет. Место рождения – станция Бологое.

В сороковом году отца Ивана Ивановича Кострикова – паровозного машиниста – перевели на Московскую железную дорогу, а в сорок первом отец погиб. Эшелон, который он вел в сторону фронта, попал под налет немецкой авиации. Всю войну Артем с матерью провели в бараке при станции Лосиноостровская, где мать работала оператором сортировочной горки. Детство было голодноватое, но веселое. Под окнами день и ночь грохотали составы, но можно было вместе с соседскими ребятишками податься в Лосиноостровский лес, на привольные, заросшие цветами поляны, или в центр, поглазеть на кремлевские башни, побродить по запруженной людьми улице Горького, а то и сцепиться с арбатскими или дорогомиловскими пацанами. Развлечений хватало…

Однако детство быстро прошло. Нужно было, как выражалась мать, становиться на ноги. Артем без особого труда, поскольку хорошо чертил, рисовал и прилично разбирался в математике, поступил в архитектурный. Парнишка он был предприимчивый, но денег постоянно не хватало, и он искал, где бы подработать. Однажды случай свел Артема с довольно любопытной личностью – старичком «из бывших» Михаилом Львовичем Колычевым. Тот, хотя и давно достиг пенсионного возраста, продолжал трудиться на кафедре прикладной систематики МАИ младшим научным сотрудником. Однажды Колычев попросил Артема помочь ему выкопать картошку. Жил старичок в небольшом ветхом домишке на тогдашнем краю Москвы, в Сокольниках, где к середине пятидесятых сохранилось много частной застройки. Артем прикинул: мероприятие займет целый день, но, учитывая знакомства Колычева на различных кафедрах и открывающиеся перспективы в получении зачетов, охотно согласился.

Приусадебный участок, на котором произрастал «второй хлеб», как высокопарно называл картофель Колычев, оказался небольшим, всего соток пять. Артем копал, а старичок и его супруга, сухощавая, но жилистая и шустрая бабулька, споро собирали урожай. Закончили уборочную страду значительно раньше, чем предполагал Артем. Но когда он, умывшись, засобирался домой, Колычев заявил, что так не полагается, мол, по русскому обычаю нужно с устатку маленько расслабиться. Артем не возражал.

Прошли в дом. Если снаружи строение имело довольно неказистый вид, то комната, куда провел его старец Колычев, выглядела не то чтобы роскошно, но вполне пристойно, хотя и весьма старомодно. Казалось, Артем попал в декорации какой-то пьесы: не то Чехова, не то Горького.

Стены увешаны выцветшими фотографиями в затейливых рамках, на которых фигурируют господа во фраках и цилиндрах, а также в мундирах различных родов войск и дамы в кринолинах. Под потолком – лампа с ядром-противовесом. Вначале Артем даже не сообразил, что она – керосиновая. Диван с высокой спинкой, круглый стол, покрытый камчатой скатертью с кистями. На столе ваза молочно-голубого стекла с астрами.

Скатерть тут же убрали, а стол застелили пестрой клеенкой. Была принесена большая сковорода с жаренной с луком картошкой, соленые огурчики и салат из помидоров, залитый постным маслом. А главное, откуда-то возник синий графинчик в форме виноградной грозди и три серебряные стопки. Мужчины выпили, пригубила и хозяйка…

Напиток оказался крепок – Артем с непривычки даже поперхнулся – и отдавал чесноком и укропом.

– Сам готовлю, – доверительным шепотом сообщил Колычев. – Использую, понимаешь, дары собственного огорода. Рецепт весьма старинный, между прочим.

Пропустили еще по одной, стали ужинать. Проголодавшийся Артем навалился на картошку – только за ушами трещало. Старец ел немного, словно воробей клевал, по крошке. Хозяйка, извинившись, куда-то ушла, и они остались одни. Колычев стал расспрашивать про житье-бытье. Сочувственно вздыхал, слушая жалобы подвыпившего Артема на маленькую стипендию, нехватку свободных денег.

– А приработки у тебя какие-нибудь имеются? – поинтересовался старец.

– На станцию хожу вагоны разгружать, иногда ночью в соседнем магазине хлеб помогаю принимать.

– Да, негусто, – посочувствовал Колычев. – И учишься ты, насколько я знаю, неплохо. Стараешься. Это радует. А я вот… – старец пожевал губами, словно раздумывая, начинать ли разговор, – …кое-как перебиваюсь. Картошечки накопали – зиму переживем. Опять же огородишко… – он кивнул на стол. – Жить, в общем, можно.

– Вы, наверное, и на кафедре неплохо зарабатываете, – ввернул Артем.

– Само собой, да еще пенсия… Голубушка моя иждивенка, поскольку никогда нигде не служила, но моих доходов вполне хватает на двоих. На юга каждый год катаемся, на черноморском песочке телеса греем. – Колычев похлопал себя по впалой груди.

– Неплохо, – одобрил Артем.

– И можешь себе представить, такое лихолетье бушевало на дворе, а нам хоть бы что. А почему? Сидели тихо-тихо, как тараканы за печкой. Не высовывались, как некоторые. И Гражданскую благополучно пережили, и тридцатые, и войну. Вели себя смирно да богу молились. Это сейчас спокойно стало, а ране… О-го-го! Лишь главу успевай поворачивать: то одного замели, то другого… Прямо как на лугу в сенокос. Литовка[3] – вжик– вжик – только лезвие на солнце сверкает. Но господь миловал. Не скосили наши головушки допрежь отмеренного срока. А вполне могли. Я ведь дворянского звания. И род мой весьма древен… – Старик внезапно осекся, видимо, посчитав, что сболтнул лишнего. – Ты пей, не стесняйся. И закусывай непременно.

– Значит, вы из дворян? – стал допытываться захмелевший Артем.

Колычев утвердительно кивнул головой, но продолжать откровения не стал, давая понять, что разговор на эту тему окончен. И только спустя много времени Артем узнал, что старичок – прямой потомок известного в России дворянского рода Боде-Колычевых.

Тогда разговор, по сути, закончился ничем. Артем, вдоволь напробовавшись колычевской настойки, окончательно захмелел и остался ночевать у стариков. Однако это было только началом их общения. Колычев под разными благовидными предлогами еще несколько раз приглашал Артема в гости. Потом помог досрочно получить пару зачетов…