Леонард Карпентер - На запретном берегу

• Название: На запретном берегу
• Автор: Леонард Карпентер
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-7684-0189-Х

Колдунья Зерити насылает на столицу Шема страшные кошмары. Спасение — в серебристом лотосе, за которым и отправляется Конан к верховьям Стикса.

---

— Да, Конан, я знаю. Но ты можешь помочь иным образом. — Прекрасные глаза королевы смотрели на воина с мольбой и надеждой. — Если ты только согласишься… Каспиус, королевский лекарь, изучил за это время множество книг и, кажется, нашел выход. Он расскажет тебе об этом лучше, чем я. — Руфия поднялась с подушек, по-прежнему удерживая руку Конана в своих маленьких ладонях. — Теперь пойдем, я должна сменить Афратеса. У постели принцессы всегда дежурит кто-нибудь из нас троих — либо я, либо король, либо наш лекарь.

Из висячего сада она вывела Конана в большой зал с двойным рядом высоких колонн из розового мрамора. В нише у дальней стены вела наверх витая лестница, поднимаясь сквозь этажи к пестрому мозаичному куполу. Обойдя его по внутренней узкой галерее, Конан и Руфия миновали высокую арку и оказались на огороженном мраморной балюстрадой карнизе, окаймляющем вдоль крыши весь дворец. Стоявшие здесь стражи вытянулись перед королевой, отсалютовав обнаженными саблями.

— Как можно помыслить о каком-либо черном колдовстве, глядя на это ясное небо? — вздохнула Руфия, поднимая взгляд. — Но посмотри туда, Конан! — Она протянула руку, указывая на птиц, вычерчивающих круги над городом. — Это не просто птицы. Они никогда не снижаются, ни днем, ни ночью не прекращая своего зловещего полета. Никто так и не видел их вблизи.

— Может, они и не птицы? — пробормотал Конан. Шагнув к одному из стражников, он требовательным жестом протянул руку к его луку и колчану со стрелами.

— Ваше величество?.. — Удивленный стражник вопросительно посмотрел на королеву. Та кивнула, и воин снял с плеча длинный тисовый лук.

Вынув из-за пояса перчатку и надев ее на правую руку, Конан снял тетиву с верхнего конца лука, пристроил нижний конец в небольшую щель меж каменных плит пола и укоротил тетиву. Затем одним стремительным движением согнул тугой лук и быстро надел стальной колпачок с тетивой на верхний конец. Проверив, достаточно ли туго натянулась тетива, он вынул стрелу из колчана стражника, с интересом наблюдавшего за всеми этими приготовлениями.

— Будь осторожен, твой выстрел может случайно ранить кого-нибудь внизу, если ты промахнешься, — заметил воин, глядя, как Конан оттягивает тетиву к самому уху. — Я, к примеру, не попал ни разу.

— Это неудивительно, ведь я слыхал, что вы не можете выспаться уже почти месяц, — дипломатично заметил Конан и выстрелил вертикально вверх. Стрела исчезла, растворившись в потоке солнечного света.

Все уже успели перевести дыхание, устав ждать, когда где-то в вышине раздался хриплый карк и одна из черных птиц стремительно полетела вниз. Она ударилась о черепицу крыши совсем рядом с карнизом и, прокатившись, застряла в водосточном желобе. С того места, где они стояли, был хорошо виден изуродованный стрелой труп: черные грязные перья, лысые голова и шея, огромный, хищно загнутый клюв. А с порывом ветра донесся и запах: отвратительная вонь разлагающейся плоти. В несколько мгновений из-под встопорщенных перьев выползли белые гнусные черви и обглодали гниющий труп до самых костей — смерть, порожденная смертью.

— Какая гадость! — сморщилась королева и отвернулась. Закрыв лицо рукавом, она поспешно направилась вперед по карнизу к дальней двери в одной из дворцовых башен. — Хотела бы я знать, убил его твой выстрел или застал уже таким вот, гниющим и неживым? Это хуже, чем стервятники, кружащие над трупом! Что же будет, когда они все попадают на нас? Как бесчеловечно жестока эта ведьма!

— Не уверен, что Зерити вообще свойственно что-то человеческое, — пробормотал Конан себе под нос. Вернув лук восхищенному стражнику, он быстро зашагал вслед за королевой. Они миновали несколько галерей, спустились двумя этажами ниже, прошли новой галереей с высокими стрельчатыми окнами, из нее попали в затемненный коридор и вошли в дверь, ведущую в спальню принцессы.

Прямо посреди комнаты, напротив большого раскрытого окна, выходящего во внутренний двор, стояла широкая и низкая кровать под массивным позолоченным балдахином. Королева торопливо подошла со словами: — Ну что, ей не лучше?

— Нет, все по-прежнему, — ответил ей шепотом сидевший у изголовья седобородый человек с темными и умными глазами, похожими на глаза выдры. Его смуглая кожа казалась еще темнее из-за белых одежд и седины. Руфия подошла ближе, заглянула за кисейную занавеску. — Но сейчас она спит спокойно, лишь изредка просыпается ненадолго. Один раз мне показалось, что она даже узнала свою спальню и меня. Я попробовал с ней заговорить, но она снова заснула.

— Митра всемогущий, ну почему я не оказалась здесь в этот миг! — тихо воскликнула королева. — Но все равно, благодарю тебя, Каспиус. — Она отошла от постели и села в большое кресло, изящно поджав ноги. — Каспиус, это Конан из Киммерии, — представила она своего спутника, вошедшего и остановившегося у дверей. — Он оказал мне в прошлом неоценимую услугу. Быть может, его приезд и есть долгожданный ответ на все наши молитвы. Ему тоже снились эти сны, хотя он был в десяти днях пути от Баалура.

Лекарь, внимательно разглядывавший Конана, сделал ему знак подойти ближе. Когда варвар приблизился, Каспиус взял его руку и повернул вверх ладонью сильным, уверенным движением кисти.

— О, это могучая и умелая рука, — сказал он с улыбкой. Конан отметил про себя, что цепкие пальцы врача, хоть и ослабевшего от напряжения и бессонницы последних дней, обладают силой едва ли не меньшей, чем его собственная. — К тому же гибкая и ловкая, — продолжал лекарь. — Вы, несомненно, человек большой силы, искушенный в воинском ремесле. Мы рады приветствовать вас в нашем многострадальном городе.

— Муж мой и повелитель, к нам прибыл Конан из Киммерии, — сказала вдруг королева, вставая и низко склоняя голову, так что завеса волос совсем скрыла лицо.

В маленькую спальню вошел высокий темноволосый человек с окладистой, вьющейся бородой и сонным лицом. Едва кивнув всем присутствующим, он устало опустился в кресло, только что оставленное королевой. Его богатая, зеленого бархата, шитая золотом одежда выглядела такой же помятой, как и он сам. На голове у него был золотой обруч, подобный обручу королевы, только шире и с большим, ограненным в виде пирамиды изумрудом.

— Северянин, — сразу определил король, изучающе разглядывая смуглого и синеглазого гиганта. — Причем в великолепной форме — не то что мои несчастные воины. Руфия часто говорила мне, что ты один из немногих, кому можно полностью доверять. Если Каспиус даст добро, а ты исполнишь возложенную на тебя миссию, тебя ждет щедрая награда.

Не дожидаясь ответа, Афратес поднялся, снова едва кивнул всем троим и вышел.

— Он всегда был суровым правителем, а сейчас, в эти черные дни, бремя власти особенно тяжело, — сказала Руфия, словно извиняясь, когда за королем закрылась дверь. — Подойди сюда, Конан. Взгляни на нашу дочь.

Киммериец приблизился к постели и, отведя в сторону невесомую занавеску, увидел на подушках хорошенькую, но очень худую и бледную девочку. Среди белого шелка простынь она выглядела как призрак, уже наполовину не принадлежащий этому миру. Ее припухлые, нежного рисунка губы беззвучно шевелились, а зрачки беспокойно двигались под тонкими, выпуклыми веками — она блуждала среди нездешних равнин. Тонкие детские пальцы теребили пушистый мех одеяла. Королева, повинуясь какому-то безотчетному порыву, опустилась на бархатную подушку перед кроватью и взяла влажную ладошку девочки в свои, пытаясь дыханием согреть холодные пальцы. Принцесса шевельнулась, повернула лицо к онемевшей матери и вдруг открыла глаза. На какое-то мгновение в них промелькнула искорка понимания. Исмаэла перевела взгляд на Конана, словно намереваясь спросить, кто этот огромный незнакомый человек. Но искра, вспыхнув, тотчас же погасла, расширенные в ужасе глаза закатились за веки: какое-то чудовище из сновидений вновь утащило принцессу в темные воды небытия.

Вздох, больше похожий на стон, вырвался из груди королевы.

— Ты видишь, она умирает! — Конан невольно отвел глаза, избегая смотреть на бледное лицо девочки и почти такое же бледное — ее матери. — Помоги нам! Право, это будет подвиг, достойный твоей славы, не менее достойный, чем битва у горного перевала! Я пошла бы сама, но что я могу, слабая, несчастная женщина? И я не могу отойти от дочери ни на час… -

По-прежнему коленопреклоненная, она уронила голову на скрещенные руки. — Если ты согласен поговорить с Каспиусом, ступайте в его или мой кабинет. Исмаэла и так спит неспокойно, и я боюсь, что громкий разговор потревожит ее еще больше.

— В самом деле, пойдемте, — кивнул Конану лекарь. Они вышли, и галерея показалась им особенно солнечной и светлой после душного полумрака спальни. Каспиус вышагивал сгорбившись, словно старый нахохлившийся белый ворон.