ЮРИЙ ГОРЬКОВ - ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ ПОСТАНОВЛЯЕТ...

• Название: ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ ПОСТАНОВЛЯЕТ...
• Автор: ЮРИЙ ГОРЬКОВ
• Жанр: Публицистика

Книга раскрывает роль и значение Государственного Комитета Обороны под руководством И. В. Сталина в годы Великой Отечественной войны.

В основе ее лежат редкие документы, такие как закрытые ранее личные архивы И. В. Сталина, Г. К. Жукова, А. М. Василевского, А. И. Микояна, архивы президента РФ, Центрального архива Министерства обороны, Журнал посещений И. В. Сталина в его кремлевском кабинете.

Авторские оценки некоторых событий и личностей не всегда совпадают с уже сложившимися, что свидетельствует о новом подходе к исследованию нашей истории.

---

Посмотрим, как же развивалась стратегическая обстановка в последние дни перед началом войны.

Мы читали последнее Заявление ТАСС от 14 июня 1941 г., в котором Советское правительство через Министерство иностранных дел требовало объяснений рейха о подозрительных действиях вермахта у наших границ. Но Гитлер, имперское министерство иностранных дел и посольство упорно молчали.

В это время Гитлер заслушивал начальников генштаба вермахта Кейтеля и сухопутных войск Гальдера и других военачальников о готовности к нападению на СССР. Все они дали положительную оценку войскам вторжения, которые проверялись комиссией по всему Восточному фронту.

Напряжение у наших западных границ нарастало, о чем свидетельствовало «спец. сообщение о подготовке Германии к войне против СССР»16 , направленное в Генштаб за подписями начальника разведотдела Западного Особого военного округа полковника Блохина и начальника 3-го отделения разведотдела штаба ЗАПОВО майора Самойловича.

По донесениям штаба Прибалтийского военного округа за подписями начальника штаба генерал-лейтенанта П. С. Кленова и начальников разведотделов других штабов округов можно было сделать вывод, что сосредоточение немецкой армии подходило к концу и войска первого стратегического эшелона (силы вторжения) заняли 21 июня исходное положение для наступления.

Разведкой ПрибВО в 12 часов 04 минуты была раскрыта немецкая группировка в составе двух армий (пехотных дивизий — 19, моторизованных и танковых соответственно 5 и 1, танковых полков — 5). А всего 200 военных объектов и около 200 самолетов17 .

Немецкие войска к этому времени перестали соблюдать маскировку.

Маршал Советского Союза А. М. Василевский в книге «Дело всей жизни» писал: «…хотя мы и были еще не готовы к войне… но, если реально пришло время реально встретить ее, нужно было смело перешагнуть порог. И. В. Сталин не решался на это, исходя конечно, из лучших побуждений»18 .

В интервью «Накануне войны» Василевский продолжал: «К великому сожалению и несчастью для народа все эти столь необходимые для страны мероприятия своевременно в жизнь проведены не были»19 .

А в это время обстановка продолжала сгущаться. И тем не менее Сталин не давал разрешения на приведение войск в боевую готовность.

По этому вопросу С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков с докладами по обстановке и предложениями по повышению боевой готовности войск западных приграничных округов были у Сталина 19 раз (апрель — 7, май — 6, июнь — 6 раз).

13 июня С. К. Тимошенко просил Сталина привести западные военные округа в боевую готовность и развернуть первые эшелоны по плану прикрытия. Однако это предложение было проигнорировано. «На другой день мы вновь были у Сталина и доложили… о необходимости приведения войск в полную боевую готовность. На что Сталин ответил: «Это же война, понимаете вы это оба или нет»20 . И все же после долгих и достаточно острых переговоров Сталин разрешил перебросить на Украину и в Белоруссию под видом подвижных лагерей по две общевойсковые армии, о чем говорилось выше (16, 19, 21, 22-я армии).

Тем временем ширился поток информации, в том числе от перебежчиков из немецкой армии. Попытки же командующих повысить боевую готовность жестоко пресекались.

Войска вермахта, занявшие исходные позиции, ожидали сигнала «Дортмунд»21 .

Вечером 21 июня начальник штаба КОВО доложил Г. К. Жукову, что фельдфебель немецкой армии, перебежавший на нашу сторону, сообщил о начале наступления немецких войск утром 22 июня. Об этом было доложено Сталину, который вызвал Тимошенко и Жукова в Кремль.

Ему был представлен проект директивы о приведении западных приграничных округов в полную боевую готовность. Но Сталин ее не одобрил, боясь спровоцировать военные действия гитлеровским руководством.

Гитлеру же была необходима провокация для объяснения развязывания войны. Об этом в свое время писал профессор Боннского университета Х. А. Якобсон.22

Не теряя времени Г. К. Жуков и Н. Ф. Ватутин подготовили проект директивы № 1. (док. № 4). Сталин прочитал его и передал наркому на подпись.23

Примерно в полночь 21 июня командующий КОВО генерал-полковник М. П. Кирпонос доложил о появлении еще одного перебежчика — немецкого солдата 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии, который сообщил, что немецкие войска перейдут в наступление в 4 часа утра 22 июня. А некоторые командующие докладывали в Генштаб об усилении шума моторов у наших границ.

В 3 часа 15 минут утром 22 июня немцы начали боевые действия на фронтах, нанося первые удары по нашим аэродромам, уничтожая нашу авиацию, по военно-морским базам и по ряду крупных городов.

В 3.25 Сталина разбудил Жуков, который доложил обстановку. Сталин приказал вызвать Берию, Молотова, Маленкова, Тимошенко.

До 6.30 22 июня 1941 г. он не давал разрешения на ответные действия, и только после доклада Молотова Сталин санкционировал подписание директивы № 2 (док. № 5)24 .

Следует подчеркнуть, что директиву № 1 ЗапОВО получил в 1.45 22 июня, а армии получили ее в 3.00 этого же числа, и то не все, а в соединения и части она вообще не поступала, так как этому помешала выведенная из строя связь, а пользоваться радиосвязью с помощью шифров личный состав был не обучен (пользовались шифроблокнотами).

Директива № 2 была подписана Военным советом фронтов только в 7.15 22 июня 1941 г. Подписали ее С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков и Г. М. Маленков (как член Главного Военного совета). В ней говорилось:

«Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения войскам границу не переходить» (Директива передана: в ПрибВО в 8.15, ЛВО — в 9.00, ОдВО — 9.15.).

К 9.00 22 июня Генштаб подготовил проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о проведении мобилизации и образовании Ставки Главного командования.

Сталин, заслушав С. К. Тимошенко и проведя несколько консультаций, ограничил масштабы мобилизации (до четырнадцати возрастов) и территории (мобилизация не коснулась среднеазиатского, забайкальского округов и дальневосточного фронта). (док. № 6). Отметим, что приписной состав этих округов очень пригодился, когда немцы стояли у стен Москвы.

Телеграмма о мобилизации была подписана в 16.00 22 июня 1941 г., а в 16.40 была сдана на Центральный телеграф. Передача оповещения по сигналу «Гроза» (о мобилизации) была начата Центральным телеграфом в 16.47, а закончилась в 17.00.

Командирам частей и соединений пришлось в это время действовать самостоятельно, без команд и сигналов от Главного командования, вскрывать склады с оружием, боеприпасами, снимать технику с консервации и принимать боевые решения, в то время как без разрешения запрещалось вести ответные действия и переходить границу.

В это время Верховный Совет и правительство спешно начали формировать высший орган стратегического руководства действующей армией — Ставку Главного Командования. Уже в 9.00 первого дня войны Генштаб представил проект постановления СНК и ЦК ВКП(б).

На следующий день, 23.06.1941 г. Постановлением СНК и ЦК ВКП(б) № 1 была образована Ставка ГК25 (док. № 8).

В ее состав вошли: нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, начальник Генштаба генерал армии Г. К. Жуков, И. В. Сталин, В. М. Молотов, Маршалы Советского Союза С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов. С этого момента все директивы по действующей армии подписывались председателем Ставки или по поручению Ставки — начальником Генштаба.

Директива № 3 (док. №7)26 Военным советам Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов, подписанная Тимошенко, Жуковым и Маленковым, предписывала: «Ближайшей задачей войск на 23—24.06. ставлю: а) Концентрическими ударами войск СЗФ и ЗФ окружить и уничтожить Сувалковскую группировку, и к исходу 24. 06. овладеть районом Сувалки; б) Мощными концентрическими ударами механизированных корпусов всей авиации Юго-Западного фронта и других войск, 5-й, 6-й армий окружить и уничтожить группировку противника, наступающего в направлении Владимир — Волынск — Броды. К исходу 24.06 овладеть районом Люблин». 3) Приказываю: а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы. Остальным фронтам прочно удерживать занимаемые рубежи».

Это соответствовало задачам, поставленным в последнем варианте плана войны (Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил на Западе и на Востоке на 1940—1941 гг.).

Но это не соответствовало сложившейся стратегической обстановке, так как ввиду отсутствия связи с войсками Генштаб обстановки не знал.

Г. К. Жуков, находившийся в войсках Юго-Западного фронта, был против такой директивы, но Н. Ф. Ватутин, оставшийся за него в Генштабе, сказал, что это дело решенное. (Решение принадлежало Сталину, который в то время не считался ни с наркомом, ни с Генштабом). Поэтому высшее руководство действовало по довоенным документам, а войска — по обстановке на данное время. Доказательством этого явились действия Западного фронта, о которых будет сказано ниже.