Сергей Донской - Дай умереть другим

• Название: Дай умереть другим
• Автор: Сергей Донской
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12267-2

Майор ФСБ Громов страшен в гневе. Если приходится сражаться с врагами государства. Что уж говорить про его личных врагов! Тем более когда они посмели поднять руку на святое – маленькую внучку Громова! Какой-то Леха Каток, отъявленный беспредельщик, задумал захватить девочку в заложницы, чтобы срубить денег с фирмы ее матери, дочери майора. Зря он это сделал! Громов выходит на тропу войны. Он сам себе хозяин, сам себе начальник. В одиночку «русский 007» вступает в бой с бандитами. У него только один помощник – черный пистолет «хеххлер-кох универсал». В отличие от Громова, пистолет не имеет эмоций. И выполняет свою работу для хозяина без гнева и пристрастия…

---

2

С той самой минуты, когда одурманенную хлороформом Анечку бросили в багажник иномарки и увезли из родного двора, ей уже ничего не могло понравиться. Похитители посадили ее на цепь, как собачку, и неотлучно дежурили в комнате, сменяя друг друга. Самым главным среди них был тот, которого остальные звали Лехой. Самым противным – толстый Кемаль. Он отказался отвернуться, когда Анечка захотела на ведро, и теперь ее мочевой пузырь был переполнен, как грелка, постоянно напоминающая о себе тяжестью внизу живота.

Представив себе, как толстый Кемаль ткнет ее своим ножичком, девочка зажмурила глаза, но не закричала, а только прикусила губу. Она уже почти желала умереть.

Дни, проведенные в полутемном подвале, походили на ночи, а ночи были бесконечно долгими, как годы. Где-то монотонно капала вода: плонк… плонк… плонк… Возле дальней стены временами затевала возню тощая рыжая крыса, угодившая в крысоловку. Ее почему-то не убивали, но и не отпускали на волю. Анечка, которая прежде боялась крыс до потери пульса, относилась к товарке по несчастью с сочувствием. Потому что ее собственное положение было ничем не лучше.

В это не хотелось верить, но внутренний голос постоянно нашептывал Анечке, что для нее все кончено. Не будет ни первого школьного звонка, ни выпускного вечера, ни подвенечного платья, фасонами которого были заполнены почти все страницы Анечкиных альбомов для рисования. Ничего не будет. И последним, что она испытает в этой жизни, станет боль от вонзившегося в грудь ножа. Или в живот? Или в горло, где все сильнее пульсируют напрягшиеся жилки?

Кемаль стоял совсем рядом – рукой подать. Три месяца назад, когда Анечка была еще совсем маленькой и глупой, у нее умер (а вовсе не сдох, как говорили взрослые) любимый кот Барсик, и она долго не позволяла маме похоронить его на задворках, несмотря на ее обещания поставить на могильном холмике настоящий сосновый крест из сосновых дощечек. Так вот, когда мертвый Барсик пролежал в картонной коробке, выложенной ватой, три дня, от него пошел такой же запах, который распространял вокруг себя Кемаль. Хороший человек ни за что не станет так пахнуть, угрожая при этом ножом девочке, которая младше его в пять раз. Это Анечка знала наверняка. Как и то, что ни в коем случае нельзя показывать врагам свой страх. Злые собаки и плохие люди нападают, когда чувствуют слабину, – так учил ее дед.

Немного шалея от собственного нахальства, Анечка открыла глаза и попросила:

– Вы не могли бы отойти подальше? От вас воняет.

– Так, значит? – угрожающе спросил Кемаль.

Вместо того чтобы ударить девочку ножом, он спрятал его в карман и, сходив в дальний угол подвала, возвратился со странной на вид штуковиной. – Знаешь, что это такое?

– Нет. – Анечка вдруг поняла, что на свете есть вещи пострашнее ножей с выкидными лезвиями.

– Это паяльная лампа, – пояснил Кемаль с невероятно гадкой улыбкой. – Она нужна, чтобы обеспечивать некоторым нашим гостям самый горячий прием. Вот смотри…

Он повозился с лампой, и неожиданно полумрак рассекла оранжевая струя огня, заставившая Анечку отпрянуть, насколько ей позволила длина цепи. Кемаль издал звук, очень похожий на шипение пламени, – это он так смеялся. Многообещающе поглядывая на пленницу, он подошел к крысе, высвободил ее из капкана и поднял за хвост, напоминая сильно раскормленного мальчишку – самого гадкого из всех, кого Анечке доводилось видеть.

Пшшшт!..

Извивающаяся крыса, опаленная струей огня, вспыхнула, как комок шерсти. Отпущенная на свободу, она попыталась улизнуть в расщелину в дальнем углу подвала, но сослепу промахнулась, ударившись в стену. Это повторилось несколько раз и продолжалось невыносимо долго. Пронзительный визг зверька стоял у Анечки в ушах даже после того, как почерневшая тушка застыла, задрав кверху все четыре лапки, похожие на горелые сучки. Тошнотворный дым тянулся над полом, забиваясь в ноздри, хотя Анечка старалась не дышать носом. А довольный Кемаль опять стоял рядом, держа паяльную лампу перед собой.

– Снимай с себя все, – велел он, ухмыляясь все шире и шире. – Сейчас разберемся, кто чем пахнет. Для начала я поджарю тебе попку до хрустящей корочки, а потом проткну ее щепкой, как буженину… Ну, раздевайся, соплячка! – Он возбужденно засмеялся: – Пх-пх-пх!

Анечка заметила, что мысок его штанов вспучился, как будто там, внутри, надулся припрятанный шарик. Но это был нехороший фокус. Совершенно отвратительный, хотя такого определения в словарном запасе девочки не было. Она не так давно перестала пользоваться словом «бяка», ведь ей только-только исполнилось пять лет. Возраст, в котором знаешь о взрослых мерзостях слишком мало.

– Ну! – взявшись рукой за цепь, Кемаль требовательно дернул ее вверх, вынуждая Анечку встать на ноги. Похоже, ему понравилось то, с какой легкостью удалось приподнять легкое тельце над матрацем, потому что он повторил рывок. – Поднимайся, соплячка!

На этот раз девочка взлетела в воздух, как невесомая былинка. Ей показалось, что грубый ошейник вот-вот оторвет ей голову, и, ощутив под ногами опору, она заплакала. Что еще оставалось делать в ее положении? Просить о пощаде человека, который умел быть одинаково жестоким с крысами и маленькими девочками? С человеком, у которого в руке паяльная лампа, а в кармане – острый нож?

– Будешь упрямиться, сделаю тебе секир-башка, – сказал он. – Знаешь, что это такое?

– Я знаю. – Этот голос прозвучал за спиной Кемаля, и он, забыв о зареванной девочке, обернулся назад с проворством ужаленного человека.

Там, лениво прислонясь плечом к дверному косяку, стоял Леха Каток. По выражению его лица невозможно было определить, как он относится к увиденному. Но, когда он зевнул во весь рот, обнажив желтоватые зубы, Кемаль решил, что Лехе все по барабану, и кивнул на свою всхлипывающую жертву:

– Ты только погляди на нее. От горшка два вершка, а уже права качает.

– Да? – скучно удивился Леха. – А ты ее, значит, уму-разуму учишь?

– Что-то вроде того, – признался Кемаль и, подергав для наглядности цепь, добавил: – Она у меня по струнке будет ходить через полчасика. Уж я ее выдрессирую, сучку малолетнюю.

– Тут у нас не цирк, – заметил Леха, прикуривая сигарету. Он предпочитал длинные коричневые, с золотыми ободками. И обычно успевал сгрызть фильтр к тому времени, когда сигарета дотлевала до половины.

Так и не придумав, что ответить, Кемаль просто засмеялся в своей обычной манере – пх-пх-пх – и повернулся к пленнице.

– Ты до сих пор в штанишках? – его брови поползли вверх. – А что тебе дядя велел, забыла?

– Вы мне не дядя! – успела выкрикнуть Анечка, прежде чем цепь вновь вздернула ее над полом.

Лехина рука легла на плечо Кемаля:

– Оставь ее в покое, кентарь. Ей и без тебя тошно.

– Да отвали ты! – Кемаль попытался высвободиться, но вместо этого выпустил цепь и развернулся на сто восемьдесят градусов, хотя вовсе не собирался делать этого.

Рука у Лехи Катка оказалась тяжелой, несмотря на то что сам он не производил впечатление силача. Ничем не примечательный молодой парень с мягкой белесой порослью на скулах вместо полноценной щетины. За спиной ни почетных ходок, ни авторитетных покровителей. Голос невыразительный, взгляд тусклый, движения медлительные.

Будучи в банде новичком, Кемаль понятия не имел, насколько обманчиво это впечатление. Ему пока не доводилось видеть главаря в деле, он не знал, на что тот способен, и в его глазах Леха не пользовался особым уважением. Как рядовой боец, Кемаль, конечно, был обязан подчиняться ему беспрекословно. Но в настоящий момент он являлся не обычным, а чрезмерно возбужденным членом группировки. Мысленно он уже начал проделывать с пленницей все, что ему хотелось проделать, и вмешательство вожака завело его с пол-оборота.

– Не ломай кайф, абый, – попросил он. – Ничего с этой сучкой не случится. Все равно ее потом… – Его руки свернули шею воображаемому цыпленку.

– Закрой базар! – прошипел Леха, сделавшись внезапно похожим на дикого кота перед нападением. – И не зови меня больше Батыем.

Кемаль криво усмехнулся, запустив пальцы в карман, где хранился выкидной нож. Он был готов отдернуть руку, если вожак насторожится и выхватит оружие первым. Но Леха Каток, похоже, не чуял близкой опасности. Вот главная проблема желторотых юнцов, подумал Кемаль. Дожить до зрелого возраста им мешает собственная самоуверенность. Некоторые умирают раньше, чем у них начинает расти настоящая борода.

– Не Батый, а абый, – поправил он главаря. – Так называют у меня на родине уважаемых людей.

Леха пустил себе под ноги ниточку слюны.

– У тебя на родине, может, и свиней дрючат, а мы по своим понятиям живем. Законы ислама тут не катят.

У Кемаля от возмущения затряслись щеки:

– Ты полегче, Каток! За свиней и ответить можно!

Очередной Лехин плевок пришелся в сантиметре от ботинка подчиненного. После чего главарь процедил: