Сергей Донской - Наркомент

• Название: Наркомент
• Автор: Сергей Донской
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005890-X

Хитрый способ перевозить героин придумала наркомафия. Но не очень надежный. Дилер торговой фирмы Игорь Бодров довольно легко его обнаружил. А заодно уложил несколько видных ее заправил. В результате милиция навешала на него всех собак – он и наркодилер, и убийца. Вскоре выяснилось, что менты сами охотятся за партией героина, попавшей в руки Игоря. И теперь он оказался между двух огней – с одной стороны бандиты из наркомафии, с другой – бандиты в погонах…

---

Передо мной маячили понурые головы Арама и Карена. Их затылки и плечи излучали злобу со страхом вперемешку, но они держали свои чувства при себе, даже между собой перестали общаться, когда я запретил им пользоваться их родным наречием, чтобы не допустить возможность какого-либо сговора. Морально и физически они были подавлены, но в каждом человеке есть некая тайная пружина, которая может распрямиться в самый неожиданный момент. А я не мог позволить себе быть застигнутым врасплох. Поэтому меня интересовало, какие мысли бродят в головах, которые торчали передо мной на расстоянии вытянутой руки.

– Карен, – окликнул я. – Повернись сюда.

Он неохотно подчинился и уставился на меня уцелевшим глазом. Второй был заботливо прикрыт носовым платком, побуревшим от крови.

– Хреново тебе? – спросил я, хотя и без того знал ответ. Просто боевой запал давно угас, сменившись чувством вины и непонятной тоской. Я и не ожидал, что моя ненависть к Карену так быстро испарится. Если бы сейчас он вдруг решился на активные действия, я вряд ли заставил бы себя нажать на спусковой крючок. Но он не проявлял воинственных намерений. Лишь смотрел на меня одним глазом, наполненным безмолвной яростью и мукой. Наверное, еще никогда в жизни мне не было так тяжело выдерживать чужой взгляд.

– На послезавтра у меня назначена свадьба, – неожиданно заговорил Карен, когда я уж решил, что не добьюсь от него ни слова. – Приедут родители, братья. Как я им теперь покажусь?

– Парня, которого вы убили на выставке, звали Сергеем, – тихо сказал я. – У него тоже были родители. А еще жена и маленькая дочь.

Карен в ответ оскалился, демонстрируя мне зияющий пролом в зубах.

– Насрать мне на твоего Сергея, на его могилу и на его семью, – прошепелявил он, буравя меня единственным глазом. – Ты тоже скоро подохнешь. А я полюбуюсь, как с тебя заживо будут сдирать кожу!

– Если вконец не ослепнешь к тому времени, – мрачно произнес я.

Презрительно искривив губы, Карен отвернулся с высокомерием испанского гранда. Разговора по душам не получилось. Раскаяние куда-то подевалось так же внезапно, как и появилось. В груди сделалось пусто и холодно. И я не представлял себе, чем стану отогревать свое сердце, когда вся эта история закончится. Не очень-то верилось, что это вообще возможно.

Когда мы добрались до Дворца молодежи, он был безжизнен и мрачен, как затонувший корабль. То, что в громадном здании кое-где брезжил свет, только усиливало его сходство с безмолвной махиной, застывшей в темной бездне. Наверное, так выглядел «Титаник», опустившийся на дно морское.

Площадка перед центральным входом была пуста, если не считать занесенный снегом одинокий грузовик, который торчал на этом самом месте с того самого дня, когда я начал работать в фирме «Айс». Стоянку никто не охранял, к тому же она находилась в паре сотен метров от магистрали, поэтому не находилось желающих парковаться здесь ночью. Только наша «Мазда» подрулила ко входу, оставив на снежном покрове приметный след. Как только Арам заглушил мотор, вокруг стало так тихо, что я услышал шорох мельчайших снежинок, задевающих корпус автомобиля.

– Леха вряд ли появится до утра, но на всякий случай покараулим, – сказал я двум обращенным ко мне спинам. – Вам лучше всего покемарить, чтобы не нервировать меня понапрасну. Я, разумеется, спать не буду, не надейтесь. Если есть необходимость отлить, милости прошу, но по одному. И еще. Стрелять буду без предупреждения. Даже если мне только покажется, что вы задумали какую-нибудь пакость.

– Печку включать можно? – вежливо осведомился Арам.

– Печку включать можно и нужно, – ответил я с не меньшей учтивостью. – Но ты спи спокойно, дорогой товарищ. Как только в машине станет холодно, я дам тебе знать. Все, инструктаж закончен. Еще вопросы есть? Нет? Тогда приятных снов.

Глядя поверх голов своих спутников, которые либо притворились дремлющими, либо действительно решили поспать, я испытывал привычное чувство полнейшего одиночества, такое сильное, что оно напрочь перебивало усталость и голод.

Как всегда по ночам, в голову полезли невеселые мысли о никчемности моего нынешнего существования – куда там Екклесиасту! Следом всплыли воспоминания, такие же горькие, как вкус бесчисленных сигарет, выкуренных мной за долгие бессонные ночи.

Три года назад у меня еще имелась семья, в кругу которой я встретил Новый год, тот самый проклятый год, с которого началось летосчисление моей холостой жизни. Все произошло так же нежданно-негаданно и драматично, как буря сменяет безмятежный штиль.

Моя маленькая семья состояла из меня самого и двух Светлан – жены и дочери. Вообще-то старшая была для меня Светкой, а младшая – Светулей, Светиком. Имя дочурке выбирал я, разумеется, увековечивая свою любовь к женщине, которую с юных лет считал единственной.

Вся беда в том, что очень похожие чувства к Светке испытывал мой лучший друг детства. Раньше я называл этого человека по имени, Пашей. Теперь я предпочитал использовать его совершенно дикую фамилию – Воропайло, и она превосходно вязалась с образом того, кто нагло умыкнул обеих моих женщин, став одной из них законным супругом, а второй – отчимом, которого она училась называть папой, новым папой. Меня, прежнего папу и экс-мужа, все трое вычеркнули из своей жизни, как будто я умер. Когда я изредка появлялся на их горизонте, отчаянно пытаясь напомнить семилетней Светланке, кем когда-то был для нее, и она, и моя бывшая жена с бывшим другом смотрели на меня, как на назойливого призрака. Немножко любопытства плюс сильная опаска и желание поскорее от меня избавиться.

Наверное, Воропайло стал мне достойной заменой. Однажды Светлана-старшая гордо высказалась в том смысле, что чувствует себя отныне как за каменной стеной. Оказывается, ей нужна была не любовь, а прочная опора в жизни. А я таковой не являлся. Перекати-поле, как высказалась она, когда я потребовал объяснений. Я без конца чем-то увлекался, менял места работы, носился с глупыми идеями. Тем временем прагматичная Светлана занималась улучшением жилищных условий, ремонтом квартиры, установкой металлической двери и даже заготовкой картошки на зиму.

Я не подозревал, что назревает опасный кризис. Встретив очередной Новый год дома, я укатил на Шпицберген, куда норвежцы будто бы вербовали добровольцев на нефтедобывающие платформы, платя им около тысячи долларов в месяц. Подряд оказался фикцией. Собрав с искателей приключений деньги на дорогу и трудоустройство, организаторы поездки тут же слиняли, бросив нашу растерянную бригаду вместе с десятками других на незабываемом полуострове Рыбачий. Там, почти лишенные средств к существованию, мы кое-как прокантовались до весны. Это были очень долгие и очень трудные месяцы. Бесконечные драки, технический спирт в качестве утреннего аперитива, кражи всего, что плохо лежит, включая дырявые носки. В общем, суровая школа выживания.

Когда я вернулся домой гол как сокол, приготовившись выслушать все заслуженные упреки и обвинения в свой адрес, таковых не последовало. Я пришелся ко двору не лучше, чем оплаканный и погребенный Лазарь, который вдруг воскрес и явился обратно, пугая родных и близких одним своим видом. Не знаю, как устроил свою новую жизнь этот живой труп, – Евангелие умалчивает о его дальнейшей судьбе, – но Светка посмотрела на меня так, что я почувствовал себя законченным зомби, возвращению которого никто не рад. Мое место успел занять Паша Воропайло, с которым я даже, помнится, машинально обменялся рукопожатием, не сразу сообразив, как и почему он оказался в моей квартире.

Обстоятельный, ухоженный, уверенный в себе Воропайло. Когда я, потрепанный и грязный, присел на корточки, чтобы обнять свою ненаглядную Светланочку, она, брезгливо сморщив носик-пуговку, проворно спряталась за спину моего бывшего друга. И тогда я понял, что за три месяца я вдруг стал лишним в своем собственном доме. Воропайло произнес на прощание вежливую фразу про всегда открытые двери. Светлана-старшая тоже выразилась в этом духе. Но я прочел в ее глазах другое: уходи и не возникай, Игорь, возврата к прошлому не будет. И изменить что-либо было уже невозможно ни нудными выяснениями отношений, ни уговорами, ни даже кулаками, порядком сбитыми за время моих скитаний. Все было кончено. Так уж вышло, старик, сочувствующе сказал Воропайло, когда я уходил с наспех собранными пожитками.

В юности был он отпетым хулиганом и разгильдяем, но впоследствии изменился коренным образом. Занялся боксом, окончил школу милиции, пошел работать в правоохранительные органы. Воропайло зарекомендовал себя отлично и бойко шагал по служебной лестнице. В последний раз, когда я заглядывал домой, надеясь неизвестно на что, он предложил мне обмыть капитанские звезды, полученные досрочно за какую-то успешную операцию. Насколько я понял, Воропайло был назначен старшим оперативным следователем отдела по борьбе с незаконным обращением наркотических средств.