Александр Спешилов - Бурлаки

• Название: Бурлаки
• Автор: Александр Спешилов
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1974

Популярный роман старейшего писателя Прикамья Александра Николаевича Спешилова «Бурлаки» — о жизни речников Камы в предреволюционные годы и гражданской войне на Урале.

---

— Согласны!.. Хоть Пашку, хоть Яшку!..

В тот же день писарь настрочил приговор волостного схода. Выдали Ефимову удостоверение и дорожные деньги.

Новый председатель управы Кузьма Новиков простился с матросом, крепко пожав руку, и попросил:

— Постарайся, моряк, для волости. Мой лесок на борках тоже страдает. Растаскивают, окаянные. Скоро ни одной елки не останется.

— Рад стараться! — И Ефимов отдал председателю честь.

Новиков расплылся в улыбке от удовольствия и пообещал:

— В долгу не останусь, Павел Иванович. Отблагодарю по-честному.

Не теряя времени, Ефимов, я и милиционер Суханов, которого дали для охраны, в тот же вечер выехали из Строганова.

Вначале ехать было хорошо, но чем дальше, тем хуже. Появились нырки, выбоины. Мостики на дороге провалились — их, должно быть, года два не поправляли.

В деревне Гари жил мой дядя Еремей. Мы заехали покормить лошадей. Раньше у дяди было две избы. Осталась одна, да и та без крыши.

Все пристройки распилены на дрова. Негде и лошадь поставить.

Отдохнули немного и поехали дальше. Не одинок был в разорении дядя Еремей. В деревнях редко-редко увидишь хорошую избу. Совсем не видно скота. Даже собаки перевелись. Только в селе Сенькине из подворотни поповского дома потявкала нам вслед рыжая собачонка.

Почти всюду в полях стояла несжатая рожь. Уходили под снег овсы.

Через лесной волок выехали мы на берег Камы, по которой уже плыл ледок. На той стороне виднелся паром. Мы стали кричать:

— Перевоз! Паромщики!

Долго кричали, пока паром не пошел в нашу сторону. Часа два он перебирался через реку. Работал на нем старик с мальчишкой лет пятнадцати.

— Дед! Нет, что ли, перевозчиков-то? — спросил его Павел Иванович, принимая с парома чалку.

— А ты слепой? Мы и есть перевозчики, — задыхаясь от усталости, ответил старик. — Сегодня мы с Митькой дежурим. — И вдруг выругался: — Носит вас шайтан в такую пору! Кому перевозить-то, когда на войне молодого народа перебито видимо-невидимо. У нас в деревне, почитай, все мужики сложили свои буйные головушки…

В город въехали на закате солнца. На кафедральной площади увидели занятную картину. На паперти собора стояла длинная, худая не то женщина, не то девка в мужицкой одежде, в широченных штанах и с визгом кричала:

— Ать, два, три, тырре! Ать, два, три, тырре!

А на мостовой маршировало женское войско. Впереди шагали такие же длинные, как и баба-офицер. Лица у них были какие-то вытянутые. Позади, семеня ножками, бежали вприпрыжку маленькие, почти девчонки. Обмундирование у всех на одну мерку. На больших было в обтяжку, на маленьких — мешком. Я расхохотался, глядя на такое воинство.

— Это батальон смерти, — тоже ухмыльнулся Суханов, — из благородных составлен.

— Такие воюют? — недоумевал я.

На этот вопрос мне ответил Ефимов:

— Старые порядки готовятся защищать.

Остановились на ночлег на постоялом дворе. Мы с Сухановым напились чайку и легли спать, а матрос ушел в город сразу, как с телеги слез.

Утром в земской управе нам выдали восемь винтовок: две трехлинейки, пять «ветерли» да одну японскую «арисака» — и большое количество патронов. Погрузив «товар», мы без задержки отправились на городской перевоз, но и то чуть ли не последними перебрались через Каму — по реке уже шел довольно густой лед.

Большие села, по совету Ефимова, мы объезжали, в деревнях не останавливались. Исколесили верст двести окольных дорог и только на пятые сутки добрались до своей волости.

Проезжая последний лесок перед Строгановым, заметили на дереве белку.

— Стрелок! Возьмешь из своей пушки? — спросил Ефимов Суханова.

— Попробую. — Милиционер соскочил с телеги, вынул из кобуры «смит» — пистолетику в пол-аршина длиной. Долго целился с колена, наконец прищурился и бабахнул. Белка перескочила на другое дерево.

— Плохой стрелок, а еще вроде полицейского. Дай, я попробую.

Суханов отдал револьвер матросу и смущенно пробурчал:

— Сплоховал малость.

Матрос многозначительно взглянул на Суханова и заметил:

— Правильно сказано — сплоховал! — Он прицелился и выстрелил. Белка упала на дорогу. Ефимов слез с телеги, поднял убитую белку и, разглаживая ее пушистый хвост, подошел к милиционеру.

— На! — И протянул ему зверька. — А револьвер я тебе не отдам.

— То есть как не отдам? Личное оружие! Ты брось шуточки шутить!

— А я серьезно. Ты, Сенька, разве не слыхал, кто я такой?

— А кто?

— Большевик!

— Не может быть?! — У Суханова задрожали руки…

К селу мы подъехали в темноте. На выезде нас встретил Андрей Иванович.

— Как удача? — спросил он.

— Очень даже прекрасно, товарищ Заплатный, — весело ответил я.

Заплатный сел в телегу, взял в руки вожжи и повез нас по целине, задворками. На крутом берегу, за сельской окраиной, стоял пустующий дом лесника с выбитыми окнами, с прогнившей крышей. К нему-то и подвез нас Заплатный.

Выгрузив оружие, мы за Андреем Ивановичем спустились по шаткой лестнице в подвал. Открылась дверь, мы очутились в большой комнате. На столе мигала лампа-коптилка.

По земляному полу важно расхаживал Захар с охотничьей берданкой. Тут же был и Федот Сибиряков, лесной сторож, да человек десять незнакомых солдат.

Заплатный забросал вопросами Павла Ивановича:

— С товарищем Афанасием говорил?

— Когда в городе переворот? Скоро, нет?

— Как бурлаки? В полной готовности?

— А мотовилихинские? А паровозные мастерские?

— Эх, Ховрин! — сказал мне Заплатный. — Вот бы нам с тобой сейчас в Королевский затон! Показали бы Желяеву где раки зимуют.

— А ты, Андрей, не беспокойся, тебе и здесь будет немало работы, — сказал Ефимов, похлопал Заплатного по плечу и продолжал отвечать на вопросы товарищей: — Правильно! Товарищ Афанасий советовал поторапливаться. Надо врасплох.

— …Мы давно готовы, — сказал Заплатный. — Оружие в наших руках…

Только сейчас я понял, для какой «лесной стражи» привезли мы из города оружие. В разговоре часто поминалось имя товарища Афанасия. Я спросил Андрея Ивановича, кто это.

— Водолив. Помнишь, в Королевой жили, на «Стреле» вместе служили? Сейчас Афанасий Ефимович председатель комитета водников…

Думал ли когда-нибудь бедняк Захарка, что на его долю выпадет почетное дело начать в волости большевистский переворот?

Его послали перерезать телефонные провода и закрыть проезд по тракту. Дали вместо берданки настоящую трехлинейную винтовку, и Захар вышел на улицу.

Заплатный с Федотом пошли по квартирам членов управы.

Лесного сторожа и остальных Павел Иванович направил по деревням поднимать бедноту за власть Советов.

В земскую управу Павел Иванович пошел сам. В товарищи себе взял меня.

Матрос поплотней запахнул бушлат, проверил барабан нагана, я взял винтовку, и мы пошли.

Холодная и ясная ночь.

Невысоко над горизонтом сверкала всеми цветами какая-то яркая звезда.

Я шел за Ефимовым и думал: «Дали винтовку, а что я с ней делать-то буду? Сроду из винтовки не стреливал. Да ладно, в случае чего буду штыком тыкать или прикладом лупить по башкам».

Незаметно подошли к управе.

В присутствии, так назывался кабинет председателя, горел огонек.

— Я пойду в управу, — тихо проговорил Ефимов, — а ты здесь стой и никого не выпускай. Только не трусь и с поста не сбеги.

Ефимов постучал в закрытую дверь. Загремел крюк. Сторож, открывший дверь, даже не взглянув на нас, зашлепал босыми ногами по коридору. За ним скрылся матрос.

Я стал прислушиваться. Где-то под горою раздался выстрел.

В помещении управы зазвенели стекла. Кто-то бежал по коридору.

— Стой! Руки вверх! — И я направил штык на бегущего.

— Сдаюсь, истинный господь. Не убивай, пожалуйста.

Передо мной с поднятыми руками стоял член управы Дьяконов.

Я загнал его в дом. Вскоре и меня позвали. Проходя мимо арестного помещения, увидел посаженного за решетку милиционера.

Ефимов сидел за председательским столом. Вокруг него десятские, дежурные крестьяне. Сторож заделывал картонкой разбитое стекло.

Пришел Федот Сибиряков с председателем управы. Тот как ни в чем не бывало поздоровался с Павлом Ивановичем и подал ключи.

— Я человек маленький, — сказал он. — Вчера выбрали, а сегодня по шапке. Можно уходить?

— Нет! Завтра будешь сдавать дела, а сегодня придется отдохнуть в клоповнике.

— Что ты, Павел Иванович? Да разве…

Явился начальник милиции Чирков и сам сдал свое оружие. Как говорили потом, «переметнулся к большевикам».

К утру Андрей Заплатный с Федотом перетаскали всю управу. А Захар привел со своего поста трех баб да двух стариков. Они шли на гумно молотить, а Захар их и заграбастал. Посмеялись над Захаром, а арестованных отпустили.