Вильям Козлов - Президент Каменного острова

• Название: Президент Каменного острова
• Автор: Вильям Козлов
• Жанр: Прочая детская литература

Повесть «Президент Каменного острова» — о юности послевоенного поколения, которая хоть и протекает под мирным небом Родины, но для многих омрачена смертельным дыханием минувшей войны. Так, двое главных действующих лиц повести — Гарик и Сорока — сироты. Военная тема и здесь нашла свое место, современность переплетается с событиями прошлого: неприступный остров посреди большого озера притягивает любопытство приехавших на отдых ребят своей героической историей, а главное, таинственной, окутанной ореолом романтики деятельностью расположившихся там ребят из интерната, живо интересующихся подвигами своих отцов и дедов и свято чтящих память о них. Ближе узнавая Сороку и его товарищей, приезжие мальчишки, а вместе с ними и читатели проникаются глубоким сочувствием к их следопытской работе, к дружеской связи с героями войны, с летчиками, к тому, как эти ребята готовят себя к активной взрослой жизни.

---

Когда я проплывал мимо Аленки и Гарика (они уже снова мирно лежали на лодке), то услышал такой разговор:

Г а р и к. А если я озеро переплыву?

А л е н к а. Нет.

Г а р и к. Две минуты — засекай по часам — просижу под водой?

А л е н к а. Нет.

Г а р и к. А письмо напишешь?

А л е н к а. Не знаю.

Г а р и к. А есть на свете любовь?

А л е н к а. Отстань!

Г а р и к. Уеду отсюда. И чего мы торчим на этом озере?

А л е н к а. Действительно.

Г а р и к. Столько кругом озер. А потом мы в Таллин собирались и в Ригу.

А л е н к а. Отодвинься, пожалуйста, солнце загораживаешь.

Я трахнул веслом по воде и обдал их брызгами.

— Ну и сестра у тебя! — повернулся ко мне Гарик.

— А ну вас, — сказал я.

— Сережа, я с тобой!

Аленка спрыгнула с резиновой лодки и поплыла за мной. А Гарик один остался. Он лежал на своей лодке животом кверху. И живот у него был красный. Поджарился на солнышке. Когда Аленка забралась на корму, я спросил:

— Думаешь, он просидит под водой две минуты?

— Просидит, — ответила Аленка. — И озеро переплывет. Я знаю.

Плечи ее загорели, лицо тоже. А волосы стали еще белее. Аленка посмотрела на остров и сказала:

— А мне жалко этого Сороку.

Я удивился: за что это она пожалела его?

— Гарик рассказал, как отколотил его… Разделал, говорит, под орех.

— Гарик?!

— Не ты ведь, — улыбнулась Аленка.

Ну и свисток этот Гарик! Сороку разделал… Рассказал бы лучше, как летел в воду кверху тормашками. Я хотел было рассказать Аленке, как дело было, но удержался. Не стоит выдавать Гарика. Не по-товарищески. И я сказал сестре:

— Мы еще ребра пересчитаем этому Сороке.

— Гарик говорит, что вы чуть было не захватили остров, но Сорока свистнул, и прибежали двадцать человек.

— Это верно, — сказал я. — Свистнул…

— А этот Сорока…

— Гляди, шитик! — сказал я и вылез из лодки. Хватит с меня. Гарик врет, а я расхлебывай.

— Приходи обедать, — уже отплыв от берега, крикнула Аленка.

Глава двенадцатая

Мальчишка, который так ловко исчез тогда в камышах, снова наведался на наш берег. На этот раз он приплыл на деревянной лодке не один. С ним были еще двое. Конопатый с толстым носом и буйными рыжими волосами. И худой, длинный, с острым и носом и хитрыми глазами. Моего старого знакомого звали Коля Гаврилов, а тех двоих: рыжего — Леха, длинного — Темный. Васьки на этот раз не было с ними. Может, он до сих пор сидит на сосне и смотрит в бинокль?

Все трое были в трусах. Коля сразу подошел ко мне, а Леха и Темный остались в лодке. Они с интересом рассматривали палатку, «Волгу» и надувные матрасы, которые выставили на солнце.

— Я к тебе по делу, — сказал Коля, — присаживаясь рядом. Я сидел под сосной н мастерил жерлицу. Для щук. Какое, интересно, у него дело ко мне?

— Не туда грузило привязал… — Коля отобрал снасть и заново перевязал грузило. — Вот так надо.

Я молча продолжал работать.

— Твой батька инженер? — спросил Коля.

— А что?

— Сорока хотел…

— Иди к черту со своим Сорокой, — сказал я.

Коля оглянулся на своих приятелей, которые остались в лодке, и сказал:

— Ты Сороку не ругай, он справедливый…

— Выкупал нас…

— Нечего было соваться на остров.

— Ваш остров, да?

— Наш.

— Вы что, помещики?

— На остров посторонним вход воспрещен, — сказал Коля.

Рыжий и длинный, они прислушивались к нашему разговору, подали голос с лодки:

— Моли бога, что лодку вернули.

— А этому, который орал (это про Гарика), — надо было холку намылить!

Как назло, Гарика нет! Ушел куда-то с Вячеславом Семеновичем. Посмотрели бы тогда, кто кому холку намылит!

— Молчали бы лучше, — сказал Коля своим воинственным приятелям. Он был настроен миролюбиво. Похвалил нашу лодку, посоветовал, где лучше рыбу ловить. Спросил про Деда. Сказал, что Дед ему один раз даже во сне приснился. Постепенно наши отношения наладились, и Коля в знак полного доверия рассказал мне историю Каменного острова.

История, которую рассказал Коля Гаврилов

— Давно это было. Знаешь, когда? Ну, когда красные и беляки воевали. В гражданскую. Меня тогда, понятно, не было и тебя тоже, а другие были. Которые сейчас старые. Вот они и рассказывают про это. Старые все помнят. Я сам сто раз слышал эту историю. Все было взаправду. Не веришь, спроси у любого в деревне. Об этом все знают.

Так вот, где теперь наш интернат, раньше жил помещик. У него фамилия смешная: Пупышев. Потом он удрал куда-то. Испугался революции. А в гражданскую помещичий дом занял белогвардейский штаб. И командовал тем штабом полковник Хмырин. Махонький, сухонький, а злой, как дьявол. Его свои же беляки и прозвали Плешатым Дьяволом. Потому как у него вместо волос одна лысина была. Желтая, как апельсин. Любил Хмырин людей мучить. Хлебом не корми, а дай человека помучить. Сам вешал, расстреливал. Одним словом, паскуда, каких на свете поискать.

Как-то беляки захватили в плен тридцать красноармейцев. Посадили их в лодки и переправили на остров, на этот самый, с которого вы шлепнулись… Да, так вот на этом острове они каждый день пытали людей. Хотели узнать у красных разные военные секреты. А те молчали. Каждый день на остров приезжал Плешатый Дьявол. И тогда начинались самые страшные пытки. Шомполами жгли, иголками торкали под ногти, руки отрубали. Иной раз солдаты, которые помогали Плешатому, падали в обморок. Не выдерживали. А красные терпели. А если сознание теряли, их водой отливали и снова пытали. Один остров все видел и слышал. Потому люди и прозвали его Каменным. Это тогда, давно прозвали, а потом забыли. А Сорока снова назвал остров Каменным…

Жил в нашей деревне один смелый человек. Здоровенный, как дуб. Он никого не боялся, даже Плешатого. И этот человек решил спасти красных. Он подговаривал на это дело и других, но только еще двое в деревне согласились помогать ему. Остальные очень боялись Дьявола. Говорили, что всех повесит и дома спалит. Смелый и те двое ночью подплыли на трех лодках к острову и кинжалами перерезали часовых. А красных на лодках перевезли на другой берег. И все это было сделано тихо, никто не услышал в помещичьей усадьбе.

Смелый всех до единого увел в лес, через болото. Есть тут у нас болото. Черная Падь. Кто не знает тропы — в жизни не выберется. Верная погибель. Смелый знал тропу. И красных провел по ней. Никто не утонул.

Дня через два Смелый тихонько пришел в деревню за мукой. Для раненых. Тут-то его беляки и схватили. Нашелся в деревне один гад, предатель. Он за хромую кавалерийскую лошадь, которую посулили беляки, выдал Смелого. И тогда его, связанного, приволокли на остров. Что там делали с ним — никто не знает. День и ночь пробыл Плешатый Дьявол на острове. Все пытал Смелого. А он молчал как могила. И лишь к концу второго дня раздался страшный крик с острова и семь выстрелов. Подряд, один за другим…

Коля помолчал. Он смотрел на остров. И глаза у него были печальные. Да мне и самому было жаль Смелого. Наверное, его убили…

— Это кричал не Смелый, — продолжал Коля. — Благим матом орал Плешатый. Вот что получилось. Дьявол выколол Смелому глаз, потом отрубил пальцы на правой руке. И велел своим помощникам отпустить Смелого. Они вчетвером его все время держали. Плешатый думал, что калека теперь ничего не сделает. Но как только Смелого отпустили, он тут же вырвал из рук Дьявола штык и насквозь проткнул ему брюхо. Штык так и вышел со спины. Беляки сначала рты разинули, а потом опомнились и выпустили семь пуль в Смелого. Но было поздно, Плешатый уже издыхал.

Два дня лежал Смелый на острове. И только воронье кружилось над ним. Ночью приплыл на остров сын Смелого и захоронил батьку. А чтобы беляки могилу не раскопали, сровнял ее с землей. И подался добровольцем к красным. На фронте познакомился с санитаркой и женился на ней. Он был уже красным командиром. А потом бандиты убили сына Смелого. Он воевал в коннице Котовского. Сам Котовский шел за его гробом и нес на подушке ордена. Храброго человека хоронили.

А жена с мальчонкой уехала в Ленинград и там жила. Вырос у нее сын; очень, говорят, был похож на отца и деда. И такой же оказался смелый. Летчиком стал. Ленинград защищал в эту войну. Про него весь фронт знал. Во всех газетах писали. А фрицы, заметив его в небе, шарахались в разные стороны. Классный летчик был. Сбил фашистов видимо-невидимо. Кончилась война. Живыми остались летчик и его жена. После войны у них родился сын. Летчик стал испытывать новые самолеты. И однажды, как Чкалов, разбился насмерть. Ему Героя Советского Союза присвоили. Генерал авиации в газете об его подвиге написал. Жена летчика через месяц померла. Она после голодовки в Ленинграде больная была. Что ты хочешь, в войну им в день по сто граммов хлеба выдавали. А тут еще такое горе… Остался их сын один. Бабушка его померла еще в войну. В блокаду. Есть у него родня в нашей деревне, только он ее и в глаза-то не видел. Похоронил мать и прямо с кладбища куда-то ударился. Бросил квартиру и все такое. Лет шесть ему тогда было. Искали-искали его с милицией, да так и не нашли. Город громадный. Пропал мальчонка. Может, с горя в реку сиганул? Или под трамвай? Сколько ему тогда было, дурной еще…