Сергей Мальцев - Невидимая битва

• Название: Невидимая битва
• Автор: Сергей Мальцев
• Жанр: Эзотерика

---

Энциклопедия так объясняет термин «аномалия»:

«АНОМАЛИЯ (греч. anomalia), отклонение от нормы, от общей закономерности, неправильность».[399]

То есть вокруг нас непрерывно происходят неправильные явления, и вообще, если в следующие миллиарды и триллионы лет будет происходить что-то, не подходящее под наши познанные законы, то это будет неправильным. Само будущее эволюционирующей вселенной с точки зрения современного ученого, пользующегося термином «аномальное явление», неправильно, каким бы оно ни было. Даже просто оттого, что вселенная эволюционирует, меняется, творя свои новые, не предусмотренные человеком явления и законы, она уже неизбежно будет неправильной.

В данном случае спутаны понятия правильного (действия, например, или умозаключения) и непознанного, еще не объясненного (закона, явления). Термин «неправильное», «аномальное» целесообразно было бы применять только к чьим-то действиям или умозаключениям, потому что этот термин чисто субъективный и его применение, употребление зависит от чьей-то точки зрения. И невозможно, странно, нелепо объявлять аномальным, неправильным весь мир, который мы еще не успели измерить, взвесить, познать, понять. Если что действительно может быть аномальным, так это сам термин «аномальное», когда его применяют к каким-то явлениям, к чему-то, что встречается нам в окружающем мире.

Еще Чарльз Форт, автор «Книги проклятых», собиратель отверженных и обиженных фактов, сделал вывод о том, что мы не имеем права объявлять какое-то явление, какой-то закон несуществующим. Просто потому что мир, в котором мы живем, находится в процессе непрерывного становления, образования, преобразования, эволюции. В нем постоянно возникает что-то новое, еще нами не познанное.

Насколько призрачны, иллюзорны наши, казалось бы, самые научные понятия и мифы, и насколько мощно и беспощадно сама наука способна их разрушать, мы видели, рассматривая открытия в физике высоких энергий. Там взгляды физиков на сущность материи, на составные «кирпичики» материи менялись с каждым открытием настолько радикально, что в конце концов (но будем надеяться, что это еще не конец) физики вообще решили отказаться от понятия этих самых «кирпичиков», да и от самой материи тоже. Потому что они открыли, что каждая элементарная частица состоит из чистой абстракции — скорости. Каждая частица состоит из чистой абстракции — Движения как такового. Оно и только оно складывает массу частицы, задает информацией, которую оно в себе несет, свойства частицы, ее индивидуальность. Движение — душа материи, ее суть.

А еще физики открыли, что весь наш мир в потенциале заключен в Пустоте, из нее появляется и в нее возвращается, в ней пребывает — в Пустоте. Ни в чем ином, а в Пустоте. И в свете этих невероятных открытий физиков не кажутся уже невероятными чудеса магов, полтергейста и НЛО, проделывающих с материей любые превращения. Ведь она не что иное как Движение, возникшее из Пустоты. Она Абстракция, Информация, появляющаяся из-за какого-то предела, за который мы заглянуть пока не можем.

И тем не менее общество, мыслящее, как ему кажется, научно, до сих пор живет «аномальными» мифами, порожденными субъективной позицией ученых. Общество спорит, и сами ученые спорят о том, что можно считать аномальным, а что уже можно не считать аномальным. Но что самое интересное, в этих спорах чаще всего спорящие увлекаются собственными позициями правоты, логичности и не снисходят до простого непредвзятого рассмотрения фактов, оставаясь просто не осведомленными о тех предметах, о которых берутся рассуждать и спорить. Спорят не на основе фактов, а на основе личных позиций, мнений, эмоций, пристрастий.

В чем причина такого странного, извилистого пути научного познания? Почему науке тоже, как и религии, нужны свои еретики, мученики, чтобы расставаться со старыми догмами и предубеждениями?

Но что такое наука? Это субъективный процесс. Он субъективен, даже если в нем участвуют миллионы людей. Потому что общественная психология этих миллионов ученых подчиняется тем же законам психологии, что и психология отдельно взятого человека. Миллионы рождаются, вырастают, учатся, делают открытия, обобщения и выводы в соответствии с духом той эпохи, в которой они воспитаны. И только немногие способны на чисто индивидуальное, независимое движение к новым степеням свободы, к новым сферам познания. Им приходится расплачиваться за свой бунт своей репутацией, именем, иногда жизнью.

Человек привносит субъективное в каждое свое действие, чем бы оно ни было — строительством нового каменного храма или построением новой научной концепции. Начиная с каменного скребка, с первого обмена предметами или новостями — все, что происходит в обществе, все, что создается обществом — события, концепции или предметы, — все подчинено законам человеческой психологии, все несет на себе отпечаток этих законов. Эти законы первичны и стоят в корне любого процесса в человеческом обществе. Даже у животных, принадлежащих к одной породе, к одному виду, можно увидеть разную от рождения психологию, разные черты характера. Тем более это относится к человеку.

Даже наука психология несет на себе отпечаток психологии психологов, ее создающих. Есть много психологов, сказавших свое слово в психологии, и, соответственно, много психологий. И все они различаются по широте и глубине охвата такого явления как человек. Эти психологии, если их систематизировать, можно выстроить в иерархическую систему, в которой каждая займет место в соответствии с тем уровнем или частью человеческого естества, который она рассматривает. Это логично и естественно, но отсюда же вытекает и склонность людей-психологов объяснять все явление человека только через свою часть, через свой изученный уровень психологии. < Мальцев С. А., 2003 >

Например, Зигмунд Фрейд говорит: «Давайте попробуем поставить некоторое количество самых различных людей в одинаковые условия голода. С возрастанием голода все индивидуальные различия сотрутся, и вместо них появится однообразное выражение неукротимого побуждения». Но действительно ли это так? И насколько широко сумел Фрейд охватить разнообразие человеческих характеров, насколько глубоко сумел проникнуть в сущность человека?

Другой психолог Виктор Франкл, сам прошедший во время Второй мировой через четыре концентрационных лагеря и поэтому имевший очень впечатляющие наблюдения и очень веские основания для своих выводов, оспаривая высказывания Фрейда, пишет:

«В концентрационных лагерях, однако, истинным было противоположное. Люди стали более различными. Маски были сорваны с животных и со святых. Голод был одним и тем же, но люди были различны».[400]

Таким образом, Фрейд рассуждал только об инстинктах в человеке, о слабостях, о животной природе, но не о человеческом. И разные психологии разных психологов — Фрейда, Юнга, Адлера, Маслоу, Фромма, Роджерса, Франкла и т. д. — различны. Каждая из них видит свое в человеке, с точки зрения своего основателя и его последователей. И то, что они видят в человеке, находится в прямом соответствии с широтой, глубиной их ума и в соответствии с высотой их человеческих качеств. С другой стороны, общество, в силу своей общественной психологии, в силу сложившихся исторически комплексов узкого материализма, видит и признает главным образом только примитивную психологию бессознательных инстинктов, рефлексов и переработки одних рефлексов в другие. Несмотря на то, что уже Карл Юнг показал ограниченность понимания Фрейда, общество буквально бредит психоанализом Фрейда, его объяснениями всех проявлений человеческой души. А те уровни психологии, которые поднимаются над индивидуальными и коллективными бессознательными реакциями и охватывают высшие проявления человеческого, даже не попадают в энциклопедии. Например, там не найти имени Виктора Франкла, профессора психологии и психиатрии, создателя одного из направлений в вершинной психологии — логотерапии. Его книги о борьбе за смысл жизни расходились многомиллионными тиражами в Америке и Европе, где человек задыхается в лишенном смысла, замкнутом материальными благами жизненном пространстве. Это показывает, как общественное может противоречить индивидуальному, навязывать личности свою волю методом интеллектуального давления. Душевные потребности человека могут быть в трагическом противоречии с общественным миропониманием, с энциклопедической мифологией общества. Индивидуальное терпит насилие со стороны общественного, которое пребывает в периодическом состоянии транса, внушения со стороны разных сил, экономических, политических, религиозных. Человеку навязывают тот или иной товар в виде божества, колготок или идеи, а для того, чтобы навязать, чтобы манипулировать его сознанием, его мировоззрение, его жизнь нужно лишить человеческого смысла. И тогда сама наука выступает в роли идеологии обмана или инструмента магии.