Алексей Атеев - Серебряная пуля

• Название: Серебряная пуля
• Автор: Алексей Атеев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04548-1

Москвичи в шоке. Город захлестнула серия загадочных убийств. Тела погибших страшно изуродованы, но ценности не тронуты. Журналист Осипов, взявшийся раскрыть тайну последнего преступления, теряется в догадках. Кто это? Маньяк? Может быть. А вдруг за всем стоит вмешательство сверхъестественных сил? Ведь сохранились смутные сведения о людях-оборотнях, способных превращаться в медведей-убийц. И будто никому не под силу справиться с ними, кроме особых Охотников из древнего рода...

---

– А может, они добили того беднягу? – невинно спросил Илья.

– При сем не присутствовал, не знаю доподлинно, но так рассказывают. – Цыган усмехнулся, его лицо в свете керосиновой лампы казалось медным, глаза поблескивали и вроде смеялись.

– А еще говорят, – спокойно сказал он, – что ведьмы превращаются в сорок.

– С сороками мы до сих пор не сталкивались, – в тон ему отозвался Илья, – а про медведей ничего не слышно?

– Балакали и про медведей, – сообщил укротитель, – одна старушка мне кое-чего сообщила…

– На медведя тоже подходят серебряные пули?

– Вот про пули она ничего не сказала. На оборотня-волка подходят, а на медведя – не знаю. Можно попробовать.

– У меня есть дома пара бабушкиных ложек, – заявил Илья, – интересно, сколько из них пуль выйдет.

– Старушка, она, между прочим, приходится мне прабабкой, толковала, что медведя-оборотня может убить только другой медведь.

– Тоже оборотень?

– Вроде обыкновенный.

– Довольно странно все это, – сказал Осипов, – сам же говорил, твои мишки этому мужику руку лизали.

– Я тоже был в недоумении, – отозвался цыган, – и примерно о том же спросил старушку. Но она вполне разумно мне все растолковала. Говорит: «Когда оборотень представлен в облике человека, медведи чуют в нем своего и ни за что его не тронут, а если он оборачивается медведем, то они, напротив, чуют человеческую породу, даже не человеческую, а бесовскую…» – такая вот диалектика.

– Да ты философ! – удивился Илья.

– Не я, а та старушка.

– Слушай, а ты в бога веришь? – спросил Осипов.

– В бога? Не знаю. Наверное. Крест ношу. А может, вам, ребята, действительно плюнуть на все это? Себе дороже выйдет. Вот ты журналист – ну и пиши про достижения народного хозяйства, а милиционер пусть ловит жуликов. Мало, что ли, их? Хватает. Так зачем связываться с тем, чего не понимаешь? «Не буди лихо, пока оно тихо» – так ведь русские говорят? Вы все пытаетесь объяснить, как если бы то, с чем вы имеете дело, действовало по человеческим законам. Ладно. Ваши проблемы, в случае чего я готов помочь.

Разговор сам собой угас. Жаркий день сменился теплой, душноватой ночью. Илья пригнал машину к шапито, разложил сиденья и готовился к ночевке. Осипов пытался помогать ему, но больше мешал, и Илья прогнал его. Осипов стоял возле машины и из тьмы смотрел на укротителя, одиноко сидевшего возле фургона и, казалось, дремавшего. Вокруг керосиновой лампы метались ночные бабочки, непонятно зачем ищущие свою смерть в коптящем пламени. Время от времени цыган открывал глаза, наполнял очередной стакан и одним глотком выпивал его.

– Давай-ка спать, – сказал Илья, – или хочешь присоединиться к своему приятелю?

Осипов залез в пахнущую пылью машину, долго ворочался, стараясь устроиться поудобнее. Илья вроде сразу уснул. Он даже похрапывал, а Осипов лежал без сна и тупо размышлял об услышанном. Больше всего ему хотелось выйти на свежий воздух и присоединиться к Лазареву, и так же сидеть перед лампой, горящей теплым неярким светом.

2

Едва только они в субботу вернулись в Москву, как тотчас узнали, что их настойчиво разыскивает некий гражданин со странной фамилией Хохотва.

– Звонил три раза, – сообщила Тамара, – первый раз часов в восемь утра, поспать не дал, негодяй.

В этот момент снова раздался звонок.

– Это вы, Илья Ильич? – послышался в трубке взволнованный голос Хохотвы. – Есть новости, нужно срочно встретиться.

Илья, собиравшийся искупаться и отдохнуть, в сердцах плюнул и покорно сел за руль.

Хохотва назначил встречу почему-то в здании этнографического музея. В субботу он был открыт, но в залах почти пусто. Хохотва ждал их у входа.

– Прибыл вчера вечером, – доложил он.

– Ну и?..

– Пойдемте ко мне, там поговорим…

Крохотная комнатушка под самой крышей, больше похожая на чулан, служила Хохотве кабинетом и лабораторией одновременно. Втроем кое-как разместились. Осипов уселся на какой-то громоздкий ящик, Илья занял единственный стул. Хохотва остался стоять.

– Итак?.. – Илья вопросительно смотрел на Хохотву.

– Встречался я со старцами. С трудом, но удалось пообщаться. Собственно, разговаривал только с одним. Неким Артемием Кузьмичом. Фамилию он не назвал.

– Черт с ней, с фамилией. Дальше.

– О смерти Ионы они знают. И, надо сказать, полностью деморализованы. «Теперь все! – сказал мне старик. – Оборотень будет гулять по земле, заражая своим дыханием всех и вся. Он будет убивать, убивать, убивать… Остановить его невозможно. Плохонький человечек был Иона, но все же только он мог убить оборотня». Это его собственные слова. Когда я рассказал ему о похищении костей медведя из музея, он чуть не умер, стонал, наверное, с час. По его словам, кости нужны, чтобы плодить других менквов, то есть оборотней. В общем, для каких-то магических церемоний. Он очень жалел, что не смог предотвратить вскрытие могильника. «Зло вышло наружу и пошло гулять», – причитал он. Кстати, после отъезда нашей экспедиции весной у геологов случилась очень серьезная авария: были человеческие жертвы. Работа до сих пор не возобновлена, поскольку сгорели какие-то очень важные механизмы, которые вертолетом доставить невозможно. Так что бурение в тех местах свернуто. По словам старика Артемия, это последствие осквернения могилы.

– Все это, конечно, интересно, – перебил Хохотву Илья, – но он назвал вам имя? Имя оборотня, или пусть будет менква. Самое главное! Имя?!

– Нет, имени он не назвал. «Ни к чему, – говорит. – Все равно бесполезно. И вообще лучше вам не соваться в наши дела. И так уж вреда понаделали». И он прав.

– Прав – не прав! – Илья вскочил со стула и, казалось, хотел этим стулом двинуть Хохотву по голове. – Так я и знал, что нужно было ехать самому. Интеллигентские штучки! Начинаем рассусоливать о правде и кривде, а убийца ходит на свободе. Я бы из этого старика все вытряс.

– Сомневаюсь! – воскликнул Хохотва.

– Оставим пререкания, – сказал Осипов, – что еще вам сказал этот Артемий?

– Он сказал, что менква можно уничтожить тремя способами. Первый – его может убить Охотник из рода Охотников. Последним в роду Охотников был Иона.

– Но у Ионы есть сын?

– Он слишком мал. Далее. Оборотень может уничтожить сам себя. Одним словом, самоубийство. Тоже исключено. И третий способ – оборотня может убить настоящий медведь. По словам старика, в старину бывали подобные случаи.

– Ага! Медведь!.. Ты слышал?! – Илья толкнул Осипова. – То же самое нам говорил и твой друг – укротитель. Однако прежде чем натравить на оборотня всех медведей Советского Союза, нужно знать хотя бы его имя… Скажу только одно: мы в тупике. Старики, видишь ты, говорить не желают. Иона мертв. Кто еще может дать информацию? Разве только этот педик-фотограф Грибов? Но я не уверен, что он ею располагает. Ладно, отправляемся по домам.

– И все же не стоит терять надежды, – растерянно сказал Хохотва, – возможно, все и прояснится.

– Прояснится? Как же! На вас была основная надежда. А что теперь остается? Снова ехать в стойбище или куда там. Встать перед этим Артемием на колени, мол, скажи ради мира во всем мире и дружбы народов.

– Он не скажет.

– Ну вот. Значит, остается ждать. А чего ждать? Дальнейших убийств. Теперь кости эти… Говорите, собирается плодить оборотней? Еще не легче. Все! Кончили беседу.

Глава восьмая

1

1977 год, август. Москва

Недолог век медведя в нашей стране. От силы лет сорок. Вон на Западе, конечно, не в Европе, там и медведей-то нет, а где-нибудь на Аляске встречаются медведи-долгожители. Еще короче жизненный срок тех мишек, которые обитают в районах, населенных так называемыми национальными меньшинствами (в советской литературе тридцатых годов – нацмены). Почему именно здесь они живут совсем недолго? Да, наверное, по тем же причинам, что и люди, охотящиеся на них. Угнетение коренных народов Севера было характерно для времен проклятого царизма. Правда, нужно отметить, что и после прихода Советской власти жизнь северян не особенно изменилась. Пить, правда, стали больше. Медведи, конечно, не пьют, но разве от этого им легче?

2

К моменту описываемых событий наш давний знакомец Сережа Пантелеев, или Сергей Васильевич, как теперь его называют, стал… А действительно, кем он стал? Сергей Васильевич и сам не мог ответить на этот сакраментальный вопрос. По человеческим меркам он достиг неплохого положения, сделал, что называется, карьеру. И чем, вы думаете, он занимался? Ни за что не угадаете! Он снимал кино. Именно кино, про которое В.И. Ленин сказал, что оно важнейшее из искусств. И, надо заметить, режиссером не каким-то третьеразрядным, которому доверяли снимать лишь всякий вздор, не имеющий идеологического значения, а маститым автором, чьи фильмы шли исключительно первым экраном и прокатывались с неизменным успехом по всей огромной стране. Да многие, наверное, помнят такие широко известные картины, как «Огненная степь», «Пламенеющие годы», «Повесть о партизане», «Пастушка и танкист». Да мало ли еще замечательных кинопроизведений было в арсенале мастера. И вот этот «человек» – гордость советской кинематографии – и был тем самым оборотнем, за которым безуспешно охотятся журналист Осипов и милиционер Безменов, а он в это время сидит на своей даче и размышляет о житье-бытье.