Юрий Мушкетик - Семен Палий

• Название: Семен Палий
• Автор: Юрий Мушкетик
• Жанр: Историческая проза

---

— За нашу дружбу! — сказал Голицын, протягивая Мазепе кружку.

— За дружбу! — поднял свою кружку гетман и, настороженно озираясь, тихо спросил: — А каково распоряжение царицы относительно имущества Ивана Самойловича?

— Одну половину в царскую казну, другую — на нужды казачьего войска.

— Так, — словно в раздумье протянул гетман. — В таком разе я вряд ли смогу дать тебе сейчас все десять тысяч.

— Тс-с, еще будет время, договоришься об этом со стольником Неплюевым. Он про все знает и мне верен.

Тосты сыпались один за другим. Когда чуть ли не в десятый раз провозгласили тост за царей Петра и Ивана и царицу Софью, ротмистр Соболев взял за локоть полковника Михаила Самойловича:

— Пошли, покурим на травке.

Сели на склоне холма, некоторое время курили молча.

— Быстро же они покумовались, — проговорил Михайло Самойлович.

— Не так уж быстро. Ты ведь знаешь, Мазепа жил в Москве, там и сошелся с Голицыным. Да и царица Софья к нему благоволит. Только не знаю, как он попал туда.

— Попал случайно. Служил у Дорошенки, бывшего гетмана правобережного; однажды тот отрядил его послом к татарам, но запорожцы Мазепу перехватили. Хотели убить, да кошевой Сирко заступился. Наказал в Москву отправить. «Там, — говорит, — лучше разберутся, и про Дорошенку он кой-чего расскажет». Всыпали ему на дорогу палок и отправили в колодках в Москву. Чорт его знает, как он сумел выкрутиться. Я все ж думаю, сколько волка ни корми… Был он шляхтичем, им и останется. Нет в нем русского духа. Он ведь долго служил при дворе польского короля, да подрался с одним из шляхтичей, потому и очутился снова на Украине. Лез по чужим спинам, так до генерального писаря и долез.

— Ну, этот ни перед чем не остановится! — сказал Соболев, ковыряя каблуком землю.

— А ты откуда его знаешь?

— Я сам из Севска, в нашей волости он уже давно деревни скупает, и там люди его недобрым словом поминают. Слушай, а какого это Палия казаки на гетмана кричали?

— Полковник один. Его давно бы гетманом выбрали, кабы он в левобережном войске служил. Да он — за Днепром. Родом с Левобережья, с Борзны, может, слышал? На Запорожье долго был, большую славу сыскал. Куренным атаманом его избрали, хотели и кошевым, но нельзя было — слишком уж молод. Да Палий и сам за чинами не гонится. Вот уж несколько лет, как он набрал полк охотный и воюет с татарами на правом берегу Днепра. Зря его кто-то выкрикнул, он даже на выборах не был.

Из шатра донеслось громкое «Слава!».

— Верно, еще за какого-нибудь боярина чарку подняли, — кивнул головой Соболев в сторону шатра.

— Теперь дней пять пить будут, — поддержал полковник. — Как же, высватал Голицын гетмана Украине, надо ж магарыч выпить. Ну, пусть гуляют, а я лучше пойду с этого гульбища к своему куреню и высплюсь.

Отойдя немного, он остановился и, словно вспомнив что-то, вернулся, положил руку на плечо Соболеву:

— Мы тут с тобой много лишнего наговорили, так давай забудем: это лучше и для тебя и для меня.

— Ты не бойся, — успокоил его Соболев, — я не из тех. Можешь спать спокойно. А забывать не след. При случае заходи, поговорим. Эти думки многих тревожат…

Михайло Самойлович пошел, пробираясь между подвыпившими казаками. Он разыскивал свой полк.

…Пировали три дня, пока всё не выпили и не съели. А на четвертый день, рано утром, князь Василий Голицын повел свои полки к Москве.

Пыль оседала уже далеко на горизонте, а Мазепа все еще стоял на холме и смотрел вслед голицынским полкам. Генеральный бунчужный Юхим Лизогуб тронул его за плечо:

— Пане гетман, войско давно ждет. Куда вести казаков?

— В Батурин.

Поднимая тучи пыли, войско двинулось широкой степной дорогой в направлении на Батурин.

Так в 1687 году закончились выборы нового гетмана.

Глава 2 В ГРОЗУ

Всё предвещало грозу: и тревожно шелестевшие деревья, тянувшие свои ветви навстречу буйному ветру, и жалобные стоны чаек, и лошади, храпевшие при каждом новом порыве ветра.

Солнце совсем скрылось за тучами, стало темно. Вдруг ослепительная молния рассекла небо, будто кто-то стремительно вспорол его острой казацкой саблей, послышался резкий, сильный удар, словно что-то огромное и тяжелое упало рядом, в лесу. Невдалеке вспыхнул пожар.

По глухой, давно не езженной дороге, что скрывалась в густых, высоких ковылях, ехало человек двенадцать казаков в длинных епанках. При ударе грома лошади испуганно шарахались в сторону, иные вставали на дыбы. Всадники резко осаживали их, стараясь успокоить. Стройный тонконогий конь переднего казака сторожко повел ушами и скосил глаза; понуждаемый властной рукой хозяина, ускорил шаг.

Этот всадник был Семен Палий. Невысокий, крепкий казак лет сорока, с длинными, чуть распушенными на концах усами, с густыми бровями, сросшимися на переносице, и прямым носом, он совсем не походил на того грозного Палия, которым татары пугали своих детей. Скорее что-то ласковое, теплое светилось в его карих, чуть прищуренных глазах.

Начал накрапывать дождь. Тяжелые капли гулко застучали по плащам. Вскоре хлынул настоящий ливень. Палий повернулся к казаку-великану с широким мужественным лицом, что отстал от него на пол-лошадиного корпуса:

— Что-то Якова с хлопцами давно нет, не заблудились ли, часом?

Тот прижал шпорами своего дончака и, поравнявшись с Палием, густо пробасил:

— Коль заблудились — найдутся. Хуже, если на шляхту наскочили. Да нам бы где-нибудь и остановиться пора: кони притомились, надо им отдых дать. Все одно до Фастова сегодня не доберемся.

— Сегодня нам и незачем туда ехать. А вот здесь как будто должна стоять большая липа, покалеченная громом. Чуть правее от нее — хутор Микиты Веника, друга моего давнего. Мы на Запорожье вместе бывали. Раз в степи татары нас окружили, а с нами и сотни казаков не было. Когда пробивались, один нехристь стрелой плечо Миките пробил, мы и отвезли друга в зимовник. С той поры больше не встречались… Вот обрадуется старик! — мечтательно улыбнулся Палий.

Гром затих, а дождь все усиливался, плащи намокли, стали тяжелыми, как вериги. За дождем и не услышали, как их догнал посланный Палием в разведку Яков Мазан с двумя казаками.

— Как ты нас нашел? — спросил Самусь, казак-великан, что ехал рядом с Палием.

— Чуть не с полудня шастаем по степи за вами. Дождь помог — на след напали.

— Видел? — перебил Палий.

— Да что там! — махнул рукой Мазан. — Даже место, где стояла хата, заросло бурьяном. Такая пустыня, что страшно. Только одну животину нашел в бурьянах, да и та одичала. — Он толкнул коленом мертвую козу, притороченную к седлу. — По дороге одни пожарища, и только где-нибудь в чащобе, в стороне от шляха, живут люди; как завидят всадников, или прячутся бог весть куда, или готовятся обороняться. Меня дед какой-то чуть не застрелил из самопала. Чорт его знает, за кого он меня принял, не то за татарина, не то за ляха.

Окружающая местность в самом деле являла собой пустыню. Много лет Россия и Левобережная Украина вели войну с Польшей. В 1686 году между Россией и Польшей был подписан «Вечный мир». Украинские земли на правом берегу Днепра оставались в составе польского государства, украинцы уходили на левый берег Днепра. После войны усилились татарские набеги, и за последние годы татары вконец разорили Правобережье. Не пахали хлеборобы землю, дворы зарастали высокими бурьянами; только обгорелый дымоход, чахлый садик да остаток тына, колесо от воза или полузасыпанный колодец говорили о том, что здесь когда-то жили люди.

Отряд Палия приблизился к старой липе; постояв несколько минут на месте, казаки свернули вправо. Здесь дорога была еще глуше, приходилось то и дело нагибаться, чтоб не зацепиться за ветку. Усталые кони, почуяв близкий отдых, ускорили шаг. Неожиданно дорогу преградил словно выросший из-под земли забор из заостренных вверху кольев.

— Тьфу, чорт! Чуть лоб не расшиб, — выругался какой-то казак.

— Микита все богатеет. Вон какие стены вывел! — пошутил Палий.

Он постучал в тяжелые дубовые, в три щита, ворота. Во дворе бешено залаяли собаки. В воротах осторожно открылось маленькое оконце.

— Свои, открывай, не то на приступ пойдем! — весело проговорил Палий, слезая с коня. — Забогател — и друзей не признаешь!

— Вот так свои — на приступ сбираются итти! — раздался в ответ сильный женский голос. — Хоть лбы разбейте — не открою.

— Открывай, Федосья, Это я, Палий.

— Семен!

Ворота распахнулись, и навстречу выбежала высокая дородная женщина. Она схватила Палия за руку, подалась вперед и на мгновение заколебалась, но Палий привлек ее к себе.

— Челом, челом тебе, хозяйка, — заговорил он, выпуская женщину из объятий. — О, да ты все молодеешь!

— Где уж мне молодеть, — в тон ему откликнулась женщина. — Мне с тобой не равняться, вон как усы подкрутил! А целуешь, вроде парубок…