Франсуа Вийон - Лэ, или малое завещание

• Название: Лэ, или малое завещание
• Автор: Франсуа Вийон
• Жанр: Поэзия

ВИЙОН (Villon) Франсуа (наст. имя и фамилия Франсуа де Монкорбье, Montcorbier) (1431, Париж — после 1463), выдающийся французский поэт позднего Средневековья.

  Творчество Франсуа Вийона традиционно разделяется на три части — две крупные поэмы и набор отдельных стихотворений. Первая из них — его поэма 1456 “Лэ” (“Малое завещание”). Ее герои, адресаты “распоряжений” Вийона, — его парижские приятели и собутыльники; это выражение любви к жизни во всех ее проявлениях, голос неунывающего, острого на язык парижского школяра. Всего пять лет отделяют “Лэ” от второй поэмы — “Завещания” (“Большое завещание”), но теперь это исповедь человека, борющегося со страхом смерти убеждением самого себя и всех окружающих в ее неизбежности, в тленности всего сущего — “все ветер унесет с собой”. Эта поэма — точный образ мировоззрения того времени, когда смерть была чуть ли не будничным явлением, придавая особую остроту наслаждению радостями сего дня.

По форме “Завещание” — набор баллад, повествующих о “дамах” и “сеньорах” “минувших времен”, о “парижанках”, о “толстушке Марго”, наконец, о внутренних противоречиях самого автора, объединенных мыслью о бренности земной жизни. Об этом разладе свидетельствуют сами названия отдельных стихотворений Вийона, например, “Разговор души и тела Вийона”, так и не приходящих к согласию.

---

III

А коль возникнет подозренье,
Что я по злобе клеветой
Его порочу поведенье,
Ответ я дам весьма простой:
«Он впрямь был милосерд со мной?
Ну, что ж! Тогда бы я хотел,
Чтоб он и телом и душой
Сполна изведал мой удел».

IV

Со мною был он столь жесток,
Что рассказать о том нет силы,
И пусть с ним точно так же Бог
Поступит здесь и за могилой.
Но Церковь нас не зря учила
Прощать врагам, и потому
Прошу я Небо, чтоб отмстило
Оно само за все ему.

V

А я, в Тибо врага любя,
О нем молиться буду рад,
Хоть и не в слух, а про себя,
Как еретик богемский брат.
Читать псалмы на кой мне ляд?
Во Фландрии - в Дуэ и Лилле -
Молчком на память их твердят.
Меня к тому же пристрастили.

VI

Бесхитростным своим моленьем
Едва ль я угожу вельможе,
Но и хвалебным песнопеньем
Он не был бы доволен все же:
В сафьяне или в грубой коже -
Какой Псалтырь мы не возьмем,
А стих восьмой одно и то же
В псалме вещает сто восьмом.

VII

Нет, за себя - не за него
Молитву возношу Творцу я
Души и тела моего,
Господней милости взыскуя.
Восславить от души хочу я,
Спасен от уз и от бесчестья,
Христа и Деву Пресвятую
С Людовиком Французским вместе.

VIII

Дай Бог, чтоб стал счастливей он
Иакова и Соломона,
Хотя и так уж наделен
Умом, отвагой и короной.
Но раз в земное сходит лоно
Всяк, кто б сей мир ни посетил,
Пусть дольше он, блюститель трона,
Живет, чем встарь Мафусаил.

IX

Пусть будут рождены владыке
Двенадцать сыновей женой,
Могучих, словно Карл Великий,
И смелых, как Марцьял святой;
Пусть в них он вкупе со страной
Оплот надежный обретет
И, завершив свой путь земной,
В ворота райские взойдет.

X

Но поелику ослабел
И тощ, как мой кошель, я стал,
Хоть разум сохранить сумел -
То малое, что Бог мне дал, -
Распорядиться возмечтал
Я пред концом существованья
Тем, чем при жизни обладал,
И составляю завещанье.

XI

В году шестьдесят первом я
Прощен был в Мёне королем,
Чьим попеченьем жизнь моя
В застенке спасена сыром.
Я верен быть ему во всем
Торжественно даю обет:
Пока идешь земным путем,
Добро позабывать не след.

XII

Познал я бедность, горе, стыд,
Бездомным псом не раз бродил,
От унижений и обид
Утрачивал остаток сил,
Но жизнь полнее изучил,
Усвоил глубже, кто и что есть,
Чем Аристотеля раскрыл
Нам в комментарьях Аверроэс.

XIII

Утешил наш Спаситель встарь
Тех, с кем в Еммаус шел Он вместе,
Вот так и мне Небесный Царь
Внушал, что крест свой должен несть я
И следовать дорогой чести,
Но, развращен и непослушен,
Я предпочел коснеть в нечестье,
Как все упрямцы, слабодушен.

XIV

Да, грешен я и каюсь в том,
Но смерть не шлет за мной Творец,
Дабы я праведным путем
Пошел по жизни наконец.
Господь - небесный наш Отец,
И, призря на мои мученья,
Мне, худшей из Его овец,
Дарует все же Он прощенье.

XV

«Роман о Розе» - славный труд,
Там в самом сказано начале,
Чтоб мы, творя над ближним суд,
Ошибки юных извиняли,
За слабость старым не пеняли,
А мне вот снисхожденья нет,
И я, кого враги так гнали,
Достиг лишь чудом зрелых лет.

XVI

Поверь, что я, сойдя в могилу,
Тем облегчу удел живых,
Ничто бы мне не воспретило
Прервать теченье дней своих,
Но ни юнцов, ни пожилых
Не тронет грешника кончина:
Чтоб горы сдвинуть с места их,
Нужна весомее причина.

XVII

Встарь к Александру был в цепях
Доставлен некий Диомед,
Который на морских путях
Разбойничал немало лет.
Теперь пришлось ему ответ
Держать пред судом царевым,
Предвидя, что пощады нет
И будет приговор суровым.

XVIII

Рек Александр в сердцах ему:
«Злодей, как смел ты воровать?»
Пират же молвил: «Не пойму,
За что меня злодеем звать?
За то, что в море баловать
Дерзнул я с малой кучкой татей?
Имей, как ты, я флот и рать,
Сумел бы трон, как ты, занять я.

XIX

Но что поделаешь? Судьбою -
Кто в силах победить ее? -
Был обречен я на иное,
Дурное, грешное житье.
Прости мне воровство мое,
Затем что верно говорится:
«Не может честно жить голье -
Голодному смешно чиниться».

XX

Царь, вняв ему, сказал: «Пират,
Твоей судьбой займусь я сам.
Отныне будешь ты богат».
Так, в назиданье всем ворам,
Тать зажил честно и сынам
Достойное оставил имя,
Как рассказал Валерий нам,
Что был Великим прозван в Риме.

XXI

Когда бы с Александром Бог
Свел и меня, чтоб в полной мере
Вкусить я каплю счастья мог,
Жил по-другому бы теперь я,
И с правильной дороги - верю -
Не довелось бы мне сойти:
Из лесу гонит голод зверя,
Сбивает нас нужда с пути.

XXII

Как я о юности жалею
В печальной старости своей,
Хоть пожил многих веселее!
Как незаметно были с ней
Разлучены мы бегом дней!
Она, умчась развей коня
И птицы в небесах быстрей,
Ни с чем оставила меня.

XXIII

Она ушла, и жизнь влачу я
Гол как сокол и нищ умом,
Кончины горестно взыскуя
С пустой душой и кошельком.
Ни в близких, ни в друзьях - ни в ком
Нет больше для меня опоры:
Как только станешь бедняком,
Все о тебе забудут скоро.

XXIV

Но, право, слишком много я
Не тратил на постель и стол,
Все, что ссудили мне друзья,
Я, как мой жребий ни тяжел,
Сполна вернуть им долгом счел
И не нуждаюсь в оправданье:
Я никого в расход ни ввел,
А нет греха - нет покаянья.

XXV

Да, я любил - молва не лжет,
Влюбляться был бы рад и впредь,
Но сердце мрачно, а живот,
Увы, не полон и на треть.
Тому ж, кто может умереть
От бесконечного пощенья,
На женщин незачем смотреть:
Пустое брюхо глухо к пенью.

XXVI

Когда б я, будучи юнцом,
Так не беспутствовал, о Боже,
Давно бы у меня был дом,
А в доме пуховое ложе.
Но, разум леностью стреножа,
Пренебрегал ученьем я
И вот скорблю, свой путь итожа,
И рвется с горя грудь моя.

XXVII

Я жил, как завещал мудрец:
«Пока ты юн, ликуй душой»,
Забыв, однако, что конец
Цитаты, приводимой мной,
Имеет смысл совсем иной,
С началом мало сообразный:
«Что знаешь в юности шальной?
Лишь сумасбродства да соблазны».

XXVIII

Бежит скорее, чем челнок,
Влачащий нить через основу,
На жизнь отпущенный мне срок,
Как в книге сказано Иова.
И вот уж ткань почти готова,
И замедляет стан свой ход.
Впредь не придется ткать мне снова:
Смерть всем и вся предел кладет.

XXIX