Наталья Ломаченкова - Феникс. Песнь Первая

• Название: Феникс. Песнь Первая
• Автор: Наталья Ломаченкова
• Жанр: Фэнтези

Всем горячим поклонникам Анастасии Парфёновой, к числу которых принадлежу и я, посвящается… (Это не попытка плагиата! Это задумывалось как обычный фанфик, но оригинальный мир оказался увы слишком сложен. Посему всё вылилось в отдельное произведение с похожей идеей. Ну простите меня за это!)

---

— Наставник…

Сквозь безмятежное спокойствие прорывается тихий смех.

— Ах Альни, Альни! Всё так же порывиста, так же беспечна… Кого я вырастил себе на голову?

— Меня, — послушно соглашаюсь, изображая искреннее, правда-правда искреннее раскаяние. Судя по немного склонённой набок голове и скептическому взгляду, учитель мне не поверил. А жаль… Но ведь я же виновата! Какая есть…

— Это уж точно, — легко кивает Рантиир. — Какая есть… Сохрани нас Гармония.

Некоторое время размышляю, обидеться или нет, но потом прихожу к выводу, что наставнику от моих эмоциональных всплесков ни горячо ни холодно, и решаю не обращать внимание. Ну да, что позволено Юпитеру, того нельзя… гм… и так далее. Знаем, проходили. Как это и ни прискорбно.

Рантиир задумчиво смотрел на меня, не делая никаких движений, только крылья его слегка трепетали в воздухе, словно под легчайшими порывами ветра. Чёрные глаза внимательно изучали каждую чёрточку, будто сравнивали с образом той девчонки, что некогда сбежала из Дома. Могу только гадать, о чём он в этот момент думает. И почти наверняка ошибусь в предположениях, ибо понять ход мыслей Рантиира смог бы лишь сам Рантиир.

Взгляд задерживается на ослепительно белой пряди, сумасшедший круговорот искр замирает, и я на мгновение вижу в глазах наставника своё отражение. По спине невольно пробегает дрожь. О да, учитель, я выросла. Изменилась… или меня изменили. Впрочем… Встряхиваю головой, отчего снежный волос переплетается с каштановыми, а взгляд Рантиира вновь рассыпается маревом звёзд.

— Гм… Наставник… У нас тут небольшая проблема в лице вражеских армий. И если мы не поторопимся, то эльфийский народ перестанет существовать.

Он только передёргивает плечом, недовольный, что его оторвали от важных раздумий.

— Не волнуйся. Об этом уже позаботились.

Следом за ним опускаю взгляд и с изумлением и восторженной радостью вижу, как знакомыми дымчатыми тенями взвиваются в гуще сражения серебристые крылья Стражей, как яркими оранжево-золотистыми всполохами скользят грациозные силуэты клана Наор. Ещё дальше, ещё глубже замечаю непроницаемые щиты Ищущих Знание, хрустальным куполом накрывшие сбившихся в кучу перепуганных людей. А рядом с Владыкой, так и не изменившим облик, замерла в воздухе хрупкая пожилая женщина. Её сиреневые крылья будто вобрали в себя печаль и вечность, а в остром взгляде, направленном на меня, сверкает власть.

Наши глаза встречаются, и она чуть поднимает руку приветствуя. Будто богиня, дающая своё благословение. Прикусываю губу и поворачиваюсь к невозмутимому наставнику. Ему даже нет нужды слышать мой вопрос.

— Да, она тоже здесь. Сегодня поворотный день в Истории, Альни. Разве могла премудрая Фортуна пропустить такое веселье.

Веселье? Впрочем, может для вечных такие моменты и составляют единственное развлечение. Не мне об этом судить… А вот "поворотный день", это уже действительно интересно. И внушает серьёзные опасения насчёт серьёзных неприятностей на мою голову.

— Ну что же, ученица…

Вздрагиваю, быстро разворачиваюсь, видя, как будто под порывом ветра исчезает безмятежность наставника. Расправляются, замирают резкой молнией изумрудные крылья, очерчивая строгую собранную фигуру.

Готов к бою. Но, великая Гармония, как же он красив!

Рантиир уже не говорит; я слышу его голос струящейся мелодией, окутывающей небо и землю, сливающей воедино солнце и звёзды. Покоряющей. Очаровывающей.

— Ты выросла, Альнаор. Мощь твоя увеличилась во много раз. Ты прошла Испытание силы, с лёгкостью, изумившей не только Гарданэра, но и меня. Ты прошла Испытание сердца, когда с тобой говорила твоя мать, пусть даже это и оставило на тебе глубокий след. Осталось последнее — Испытание Знания. Я готов, Альнаор.

Он готов, подумать только! А меня кто-нибудь спросил?! Или решил, что такая мелочь уже лишняя? И почему мне никогда не оставляют выбора? Впрочем, это уже риторический вопрос.

Что я могу противопоставить существу, столетиями оттачивавшему свои умения? Какой силой могу победить его мощь, которой нет равных? Каким безрассудством могу сломить его непробиваемую безмятежность и хладнокровие? Ответа нет и не будет. Осталось только проиграть достойно.

Достойно — значит продержаться хотя бы три минуты. Но и это уже далеко за пределами моих возможностей.

Две мелодии взлетают к небесам, закручиваясь в стремительном вихре.

О Великая Гармония, благодарю тебя за этот миг! Потому что с изумлением, болью и радостью ко мне приходит понимание, что Рантиир больше не собирается сдерживать свои силы. Потому что он наконец-то признаёт меня достойной поединка. Потому что песня, заполнившая мир и всю вселенную от морских глубин до пиков гор, от темноты теней до бликов солнца, — являет из себя самое прекрасное, самое волшебное, что мне когда-либо довелось испытать в жизни. И я склоняю голову перед величием перворожденной Красоты.

Он чуть замедляет мелодию, позволяя мне вплести свою собственную нить. На его лице проскальзывает нечто, похожее на разочарование. Мастер недоволен.

Ответ приходит веянием ночного ветра и перезвоном таль-ив-ине на лунной поляне.

— Ты сдалась слишком быстро.

— Даан-Рантиир…

— Ты сдалась слишком быстро! — раскатами грома. И я вскидываю крылья, налившиеся силой, приказом моей воли разворачивая гибкую мелодию в огонь молнии и придавая ей стремительность зарницы. Песня наставника, словно в ответ, наполняется тяжёлым сокрушающим гулом-рокотом прилива, с неотвратимостью океана надвигаясь на танцующее пламя.

Короткий перебор струн — Гармония мгновено меняет ритм, уклоняясь. Нить песни впитывает в себя белизну он-терью, лунное серебро эльфийской башни, светлячки-фонари на подвесных мостах, свивая их в одну чистую мелодию света, перламутрового луча в ночном мраке, уюта и покоя жизни.

Рантиир отзывается синевою туч и вечным сопротивлением скал. Я вижу истинным зрением, как две мелодии, как две нити, два клинка — пересекаются, скрещиваются, соединяются и расходятся в поединке звуков, эмоций и видений. И полотно — непостижимо красивое, кружево — загадочное и воздушное переливчатым узором зависает в воздухе. И мне кажется, будто остановилась, замерла битва, весь мир прекратил движение, внимая искусным творцам.

Я не слежу за временем — нет нужды. Увы, не смотрю на наставника, зависшего в куполе из света в нескольких метрах от меня. Расстояние не имеет значения. Вселенная сошлась в одной точке гобелена, мысль и воля превратились в инструмент, искусно направляемый Гармонией. Она ведёт по сложнейшим узорам. Она выплавляет из неуклюжего мотива драгоценный кристалл мелодии. Я только наблюдаю, зная, что она — Гармония — не может ошибаться.

Проблема лишь в том…

…что Рантиир…

…тоже следует за Гармонией.

И его связь с ней намного, сотнями лет и знаний, прочнее, чем я когда-либо могла надеяться достигнуть.

И где-то там, в будущем, куда уводили нити мелодий, Гармония пропела поражение. Без сожаления или радости, чувств или эмоций — она лишь чистая сила, истинный проводник энергии.

Поражение мне.

Осталось только завершить песню.

Выхода нет, событие неминуемо. Оно предрешено самой Гармонией — как дань уважения и справедливости более опытному мастеру. Так и должно было произойти.

Так почему же я не желаю смириться?

Почему за несколько секунд перехватываю контроль над мелодией, резким росчерком едва не разрывая кружево. И на миг вспыхнувшего изумления Рантиира мне достаточно, чтобы, не выпуская песни, соскользнуть на другой уровень поединка. Туда, куда нет дороги обычным смертным. Туда, куда с великой осторожностью заходит сам наставник. Туда, где пересекаются все дороги, где лежат ответы на все вопросы бытия и сути.

В Астрал.

…Серый ветер окутывает меня клочьями тумана. Дымка сновидений словно уплотнилась, хотя может мне это только кажется. Восприятие мира и Гармонии изменилось — неуловимо и стремительно — и я с некоторым страхом понимаю, что едва в состоянии сохранить контроль над собственной песней. Безмятежность Астрала мешает концентрации, путает мысли, тенями опутывает разум. А я и так уже слишком истощена, чтобы выдержать незаметный, но неумолимый напор.

Чуть колыхнулись облака из сизого дыма, на миг поменяв свой цвет на перламутрово-синий. Светлой искрой мелькнула в густом мареве чужая сущность, предупреждая, что поединок всё ещё не окончен. И я слышу, чувствую, как, несмотря на преграды Астрала, вокруг наставника сплетаются в кокон силы нити Гармонии и песни. И понимаю, с отчётливостью, удивившей меня саму, что я уже не в состоянии преодолеть давление. Что песня уже почти утратила свою связь с Гармонией и теперь только чуть слышно звенит жалобной струной. И вполне вероятно, что у меня не хватит сил даже на то, чтобы выйти из Астрала. Разум, успевший просчитать ситуацию, бьёт тревогу — умоляя, упрашивая броситься к выходу, обратно в живой мир. Ведь разве победа может быть важнее жизни?..