Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды

• Название: Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды
• Автор: Николай Зенькович
• Жанр: История

Многие страницы этой книги покажутся кому-то непривычно жесткими, а кому-то даже обидными. Что ж, такова особенность жанра, в котором я работаю. Особенность эта – подлинность факта. В чем отличие беллетристики от истории? Беллетристика рассказывает то, что могло быть. История – только то, что было. В переломные моменты эпох люди охотнее тратят время на чтение книг, в которых рассказывается «то, что было». Перед вами как раз такая книга.

---

В состав Великого княжества Литовского входили огромные территории Восточной Европы. Это была настоящая империя, границы которой простирались от Балтийского до Черного моря. Под протекторатом княжества находились Новгород Великий, Псков и Рязань. Оно претендовало на лидерство в славянском мире. Белорусские земли составляли основу его экономического и военного могущества.

Эпоха Миндовга привлекает художественную интеллигенцию потому, что при нем была разработана первая государственная символика белорусов – герб «Погоня», представляющая всадника с поднятым мечом. В основу герба Миндовг положил глубоко народный символ «Погоня», который в широком смысле обозначал всеобщее ополчение, призыв на войну или набег. В годы советской власти этот символ в Белоруссии был запрещен, он отождествлялся с националистическими силами, ориентирующимися на Запад и враждебно относящимися к Москве. Уместно будет сказать, что немцы в годы оккупации Белоруссии разрешили возродить этот герб, и он появился на флагах фашистских пособников. Реанимация «Погони» в последние годы существования БССР была чревата крупными общественно-политическими потрясениями, конфликтами между руководством правившей компартии и нарождавшейся оппозицией.

Обращает на себя внимание – нет, не переоценка роли Куликовской битвы, которая предрешила конец монголо-татарского гнета на русских землях и послужила началом становления сильной Московской державы, а как бы это правильнее сказать… дополнительная информация к размышлению. До переоценки, судя по всему, дело еще не дошло, а вот новых сведений сообщается довольно много. Какой характер они имеют и на что направлены, можно легко догадаться. Впрочем, рубрики публикаций вполне безобидные: «Без белых пятен истории», «Начистоту о прошлом» и т. д.

Итак, 8 сентября 1380 года. Куликово поле. В жестокой сече сошлись две стены – русские воины под началом московского князя Дмитрия Донского и ордынцы хана Мамая. Победил Дмитрий Донской, введя в критический момент боя засадный полк, укрытый в зеленой дубраве.

Ба, да неужто Мамай, опытнейший полководец, не проигравший дотоле ни одного сражения, позволил так легко обойти себя? Неужели он потерял всю свою осторожность, весь свой боевой опыт, что не удосужился иметь в резерве некую боевую единицу, и, словно неопытный мальчишка, двинул в сечу все свое наличное войско? Так ли уж ему не было чего противопоставить внезапно появившемуся засадному полку Дмитрия Донского?

Оказывается, в резерве у Мамая было 8-тысячное войско – на всякий непредвиденный случай. Но в критический момент боя его не оказалось в нужном месте. Резервное войско Мамая находилось в 20 верстах от Куликова поля. Это войско было белорусско-литовское.

Ты уже озадачен, читатель? Как, разве возможно такое – белорусы, братья русских по крови и вере, готовились сражаться против своих? Это ложь, клевета, фальсификация истории.

Наоборот, в недавних исследованиях и даже в школьных учебниках подчеркивалось: на Куликовом поле бок о бок с русскими рубились белорусы. В передовом полку храбро сражалась белорусская дружина Глеба Друцкого (Друцк – старинный белорусский город, сохранился по сей день), полк правой руки возглавлял полоцкий князь Андрей. Полочане дрались храбро, отчаянно.

Откуда же взялся миф о 8-тысячном белорусско-литовском войске, которое выступило на стороне Мамая и которое хан держал в резерве для решающего момента боя? Увы, это не миф.

Такое войско численностью 7-8 тысяч человек действительно было. В белорусской советской историографии оно называлось нейтрально – войско Ягайло. Ягайло с 1377 года сидел на виленском троне Великого княжества Литовского, которое к тому времени разделилось на две половины: Виленскую и Трокскую. Приняв великокняжеский венец, Ягайло возглавил Виленскую половину и продолжил политику военного давления на Москву. Как отмечалось выше, отец Ягайло, Ольгерд, в 1368 и 1370 годах провел успешные походы на Московское княжество, разрушил столицу, брал в кольцо Кремль, каменные стены которого, однако, выдержали осаду.

«Войско Ягайло» – такая формулировка устраивала всех. И против исторической правды не грешили, и невыгодную ситуацию своим именем не называли. Детализацию могли бы расценить как проявление национализма и недружественный акт по отношению к Москве. Стыдливое умолчание этого инцидента белорусскими советскими историками вплоть до восьмидесятых годов, придирчивое просеивание прошлого сквозь густое сито тогдашних идеологических установок, безжалостное вымарывание цензурой всего, что хоть в какой-то мере могло повредить создаваемому представлению о белорусско-российских отношениях, используется в своих целях современными национал-радикалами. Известные в общем-то факты выдаются за откровения, за новое слово в исторической науке. Таковы, к сожалению, плоды излишней осмотрительности и боязни касаться сложных и противоречивых проблем прошлого.

Настроенный враждебно по отношению к Москве, Ягайло принял предложение Мамая стать его союзником. И двинул свое войско к Куликову полю. Расположись хоругви Ягайло напротив русского засадного полка, и еще неизвестно, с каким результатом закончилась бы Куликовская битва. Засадный полк – главная козырная карта Дмитрия Донского – был бы скован белорусско-литовскими конными отрядами и не появился бы внезапно в решающий момент на решающем участке боя. Но войско, которое вел сам Ягайло, не пришло вовремя к месту, где его ждал терпящий поражение Мамай.

В немногочисленных научных работах советского периода – в основном, аспирантских – делались попытки объяснить факт неучастия войск Ягайло в Куликовской битве на стороне татар исключительно единственной причиной – религиозной. Белорусы, составлявшие большинство в хоругвях Ягайло, были православными и не желали рубиться с единоверцами. Великий князь, чувствуя эти настроения, опасался, что насильно приведенные им отряды могут разбежаться или перейти на сторону Дмитрия Донского. Потому, мол, и не торопился к месту сечи, выжидал.

Один и тот же исторический факт можно трактовать по-разному. Чудом пробивавшие цензурные преграды и упрямое нежелание научных институтов углубляться в детализацию событий пятивековой давности (основное внимание историков было сосредоточено на изучении современности и особенно деятельности Компартии Белоруссии), некоторые исследователи в неиздаваемых диссертациях обосновывали нежелание белорусов участвовать в битве против русских крайне медленным продвижением к месту боя. Нынешние беллетристы и публицисты утверждают: Ягайло не хватило одного перехода, чтобы соединиться с Мамаем. Войска находились в пути десять дней, до соединения с татарами оставалось 20 верст, и Ягайло решил дать своим хоругвям передохнуть, чтобы изумить хана свежим и бодрым видом своего воинства. Пока войско Ягайло отдыхало, в двадцати верстах разгорелся бой.

Странный поступок, что ни говорите. Почему все-таки опоздал Ягайло, никто не знает. Высказывают одни предположения – в зависимости от политических и этнических пристрастий.

Но семя сомнений посеяно. В тончайших научных нюансах широкая публика не очень разбирается, из ведущихся дискуссий ей запомнилось лишь, что Белоруссия не всегда была на стороне России, что даже о Куликовом поле говорили не всю правду. Впрочем, что такое Куликово поле? Это факт российской истории. У белорусов есть свое «Куликово поле», которое «коммуняки» всячески замалчивали, роль которого принижали и умаляли. Мол, Москва, управляя Белоруссией, предписывала ее поэтам и ученым восхищаться только фактами российской истории.

Такого количества романов, поэм, спектаклей, произведений живописи, которое появилось в Белоруссии о Грюнвальде, не было, наверное, во всем мире с 1410 года, когда белорусы, литовцы и поляки совместными усилиями разгромили рыцарей Тевтонского ордена. Белоруссия и Литва еще при Миндовге испытывали давление ордена. Необходимость противостояния ему привела в 1325 году Великое княжество Литовское к союзу с Польшей. За 1345-1377 годы, например, Белоруссии и Литве пришлось отбивать сто немецких походов и сорок два раза объявлять Погоню – для ответных походов на крестоносцев.

Великая война с «крыжаками» («крестоносцами») закончилась их полным разгромом в битве под деревней Грюнвальд 15 июля 1410 года. В сражении участвовали хоругви со всех белорусских земель и княжеств. Не было в Белоруссии ни одной деревни, ни одного города, которые не выставили бы воинов для этой судьбоносной битвы. Не много было подобных побед в истории человечества, подчеркивают ее нынешние знатоки. После нее в течение пяти столетий, вплоть до 1914 года, на земли Белоруссии и Литвы не ступала нога вооруженного немца. Но в 1914 году Белоруссия входила в состав Российской империи и не имела былой самостоятельности.