Леонид Кроль - Человек-оркестр: микроструктура общения

• Название: Человек-оркестр: микроструктура общения
• Автор: Леонид Кроль
• Издательство: Независимая фирма «Класс»
• Жанр: Психология
• Год: 2005
• ISBN: 5-86375-002-2

Существует по меньшей мере одна область, где «профессионалом» является каждый, – это сфера общения. Книга рассчитана на читателя, который, даже не обладая специальными знаниями, хотел бы повысить свое «профессиональное мастерство», новыми глазами посмотреть и на собственное общение, и на окружающих со всей неповторимостью их облика, привычек, особенностей. Важное место занимает в книге психологический анализ тех «мелочей», которые и составляют индивидуальный коммуникативный почерк: голоса, мимики, взгляда, позы, походки, манеры слушать и притворяться слушающим и даже манеры садиться и вставать. Отсюда множество конкретных примеров-наблюдений, позволяющих рассмотреть ежедневное общение как бы под лупой, найти интересное в обыденном и творческое в простом. Описание некоторых классических экспериментов и фрагментов разработанного авторами микроструктурного тренинга общения служат той же цели.

---

Если «оркестр» звучит даже в микроситуации, где и общения-то еще почти нет, то во время взаимодействия «партитура» много сложней и интересней: в своем развернутом, полноценном виде человеческое коммуникативное поведение полифонично – это делает его бесконечно увлекательным для наблюдения и размышлений и бесконечно трудным для описания. Там, где «многоголосье» реального поведения разворачивается за несколько секунд, описание съедает несколько страниц. Несловесные составляющие общения, таким образом, обладают значительной информационной емкостью – другое дело, что эта информация обычно еще нуждается в осознавании и интерпретации.

Однажды в профессиональной аудитории заговорили о первой фразе, служащей установлению психотерапевтического контакта. Кто-то рассказал об опытном московском докторе, начинающем беседу с вопроса: «Ну, и что же мешает Вам быть счастливым?». Фраза, конечно, отличается от общемедицинского «На что жалуетесь?», – или нейтрального «Я Вас слушаю». И все-таки авторы берутся утверждать, что, если и было у пациента особое впечатление, то не от фразы. Она, если угодно, довершала эффект.

Доктор, о котором шла речь, отличался весьма своеобразной, «острохарактерной» внешностью: был он лыс, бородат, мал ростом, с большими глазами чуть навыкате и подвижным лицом отнюдь не классической лепки. К тому же, заметно хромал, курил много крепкого табака, вечерний прием вел без белого халата и напоминал, скорее, капитана небольшой пиратской шхуны или умудренного гнома, чем главврача (каковым между тем являлся). Рассказывали, что лихо водил машину, а в узком кругу отменно пел блатные песни, но уж это могло быть и легендой. Что же касается установления психотерапевтического контакта, то дело обстояло так.

Подумаем о том, каково человеку, пришедшему со своими проблемами на прием к психоневрологу: чего ждет, чего боится, как представляет себе врачей этой специальности. И попадает в кабинет, где обитает такой колоритный хозяин, совсем не похожий на гладких, вышколенных, «правильных» людей, у которых, конечно же, никаких проблем быть не может. И вот такой доктор, сильно прихрамывая и что-то напевая, идет не спеша к выключателю (давая при этом себя как следует рассмотреть), гасит верхний свет, зажигает настольный, усаживается поудобнее; внимательно разглядывая посетителя, набивает трубочку, и тут только спрашивает: «Ну, и что же мешает Вам быть счастливым?» Вопрос, конечно, имеет совершенно другую «начинку», чем когда он вырван из контекста взаимодействия, которое к моменту «первой фразы» идет полным ходом.

Вернемся к проблеме соответствия или несоответствия различных аспектов экспрессии друг другу, а невербального поведения – словесным высказываниям. Гармония в «оркестре» и богатство «инструментовки» – вещь чрезвычайно индивидуальная. У кого-то одно и то же содержание может дублироваться одновременно несколькими способами, тоща поведение делается крайне внятным, артикулированным и как бы рассчитанным на не очень чуткого партнера. У другого человека, даже при известном богатстве выразительных возможностей, они диссонируют и делают его трудным и утомительным для восприятия.[4] Обе эти крайности – как полное совпадение, параллельность всех смыслов в словах и в экспрессии, так и полная их независимость, – в жизни в чистом виде почти не встречаются. В первом случае (это иногда можно видеть в актерской игре низкого уровня) поведение выглядит как бы плоским, лишенным своей нормальной неоднозначности; во втором – излишне хаотичным, непредсказуемым, «расщепленным», что можно наблюдать при некоторых видах психической патологии. Впрочем, по-настоящему живое коммуникативное поведение включает и эти крайние позиции, коль скоро они могут отвечать определенной ситуации, партнеру или внутреннему состоянию; все дело в отсутствии вынужденности, застревания – то есть в свободе и адекватности интуитивного выбора «оркестровки».

8. Как Вы себя чувствуете?

Хотя это может показаться не вполне очевидным, но манера общения (складывающаяся прежде всего из штрихов несловесного «почерка») имеет непосредственное отношение к психофизическому самочувствию. Обратная зависимость не нуждается в каких-то специальных обоснованиях: конечно, на коммуникативном поведении отражается утомление, напряженность, душевный и физический подъем, время суток и время года и даже такие пустяки, как удобная, радующая ногу обувь или «кусачий» свитер. Характеристики фона (самочувствие, настроение, «форма») – на то и характеристики фона, чтобы влиять на все происходящее. А вот влияние «почерка» общения на самочувствие – вещь, нуждающаяся в пояснениях.

…Неопытный докладчик, пытаясь овладеть вниманием рассеянной переговаривающейся аудитории, по привычке идет самым простым (и ошибочным) путем: увеличивает громкость речи и жесткость логических ударений. Впрочем, логическими они остаются недолго: скоро оказывается, что интонационные «гвозди» забиваются просто через слово, при этом подчеркиваются короткими кивками и повторяющимся «рубящим» жестом правой руки. Зрительный контакт с аудиторией потерян, необходимая уверенность приобретается ценой своеобразного «самогипноза», в котором механический бодрый ритм речи и жестикуляции играет немалую роль. По типу коммуникативного поведения докладчик несколько похож на героя наблюдения Талейрана, и слушать его – вряд ли большое удовольствие. Но интересно другое! Вне всякого сомнения, он за 15–20 минут выступления каждый раз невероятно перерасходует энергию, загоняя себя в насильственный и монотонный режим. Его трудности установления контакта с залом преодолеваются чисто «силовым» способом, который, как чаще всего и бывает, неэффективен. Сам же он, скорее всего, чувствует себя после выступления разбитым, выжатым, как бы вынырнувшим на поверхность из-под тяжелой толщи воды (могут быть небольшие боли в мышцах, звон в ушах, чувство тяжести в глазных яблоках) – потери в выразительности и в физическом самочувствии здесь явно взаимосвязаны…

Другой человек привык тщательно следить за соответствием своего стиля общения некоторой «норме» – в глубине этого, как правило, сидит вбитый в детстве страх сделать «не то» и попасть в дурацкое положение. Особенно жесткий автоматический контроль за собой осуществляется, естественно, на работе. На уровне телесного поведения это, в частности, проявляется в том, что едва надев корректный костюм, он физически закрепощается: «Платье настолько плохо сидит на нем и так стесняет его движения, что он больше похож на пленника его, нежели на владельца» (Честерфилд, «Письма к сыну»). Каждое движение, каждый взгляд на себя напоминает ему об обязанностях, прежде всего – обязанности «соответствовать». Что это такое, он не знает, но его походка делается деревянной, голова «не ворочается», выдох неполон – словом, в каждом движении как бы материализуется тезис «не сделать лишнего». К концу дня возникает чувство, что одежда жмет и врезается, не хватает воздуха; может появиться ощущение раздражения и тоски, дурноты, головокружения; вполне реален и «разгул» всякого рода непроизвольных вегетативных реакций. По всей вероятности, ни новый костюм, ни попытка бросить курить ситуацию не изменят.

Особую роль играют в рассматриваемой здесь связи общения и самочувствия неотреагированные напряжения – не состоявшиеся по тем или иным причинам коммуникативные действия, ставшие напряжениями. Не сделанные нами жесты и движения, непроизнесенные слова не исчезают бесследно; импульсы, не воплотившиеся (то есть не приобретшие материальность, «плоть») во внешнем общении или в аутокоммуникативном плане, формируются постатейно в своеобразные энергетические «блоки» – вещь довольно не безопасную с точки зрения здоровья и самочувствия.

Часто можно наблюдать, как в ситуации эмоционального дискомфорта у обязательного, сдержанного человека (у того, кто не хлопнет дверью, когда на него кричат, и не повысит голоса сам; не перехватит инициативу при выяснении отношений, но и не переведет ситуацию в игровой, «легкий» план – короче у того, кто не избегает неприятных ситуаций и не берет их в свои руки, а терпеливо переносит) – возникает некая едва заметная непроизвольная реакция. Она состоит в том, что его плечи слегка поднимаются, как бы съеживаются, в них фиксируется напряжение. Руки и ноги часто прочно оперты – «не дают сойти с этого места», – шея кажется укоротившейся (голова «ушла в плечи»), дыхание сдерживается. Перед нами кто-то вроде черепахи.

Иногда «черепаха» может припомнить, что по окончании неприятной ситуации совершается противоположное движение (плечи опускаются, расправляются), сопровождающееся чувством разрядки, успокоения. Но само припоминание такого рода говорит о том, что пластическая привычка еще не слишком автоматизирована, «въелась» не очень глубоко. Если она разовьется и станет генерализованной (плечи приподнимаются, напрягаются при одном воспоминании о ситуации, человеке, фразе или при мысленном проигрывании возможной сцены), – прочувствовать это движение и его обратный ход уже очень трудно. В дальнейшем такая двигательная привычка может стать настолько фиксированной, что это уже не манера реагирования, а способ держаться всегда. Ему сопутствуют явные нарушения физического самочувствия: чувство напряжения, утомления и болезненности в шее, затылке, позвоночнике; своеобразные «тупые» головные боли, покалывание в сердце. Если человек с таким, в общем, распространенным набором жалоб обращается к врачу, он обычно получает диагноз «остеохондроз» (что верно) и ряд физиотерапевтических и «режимных» назначений (что также верно, но занятыми, замороченными людьми обычно не выполняется). Короче говоря, верно все – только при сохранении способа реагирования состояние неизбежно будет воспроизводиться…