Анна Бройдо - Дорга, ведущая к храму, обстреливается ежедневно

• Название: Дорга, ведущая к храму, обстреливается ежедневно
• Автор: Анна Бройдо
• Жанр: Прочая документальная литература

Книга о грузино-абхазской войне лауреат премии Союза журналистов Абхазии «За мужество и профессионализм» Бройдо А. И.

«Любопытно, как события на театре военных действий влияют на лексикон Шеварднадзе: только абхазы нажимают, в его патетических заявлениях вместо „Великой Сакартвело“ начинает фигурировать „маленькая Грузия“» — Анна Бройдо.

---

Анна Бройдо * * * Дорога, ведущая к храму, обстреливается ежедневно

Памяти моего друга —

убитого при освобождении Сухума

фотокорреспондента Андрея Соловьева,

с которым мы когда-то решили

сделать книжку об этой войне.

Честно говоря, сначала это было просто любимой присказкой: «Вот кончится война, обязательно надо будет книжку написать, с фотографиями!».

А потом Андрей погиб. И шутливый треп вдруг обернулся долгом. Пришлось написать.

Написать, «чтобы не уподобиться молчальникам, свидетельствовать в пользу тех, кого посетила Чума, чтобы хотя бы память оставить о несправедливости и насилии, совершенных над ними, да просто чтобы сказать о том, чему учит нас година бедствий: есть гораздо больше оснований восхищаться людьми, чем презирать их».

Предисловие Горькая дорога

Абхазия всегда была в моем сердце и в моей судьбе.

В начале шестидесятых уже прошлого века я вышла замуж. Друг мужа, очень популярный тогда абхазский писатель Георгий Дмитриевич Гулиа, пригласил нас в своеобразное свадебное путешествие — в Гульрипш, под Сухум, в свое родовое гнездо. Еще жива была мама Георгия Дмитриевича, Елена Андреевна, вдова великого Дмитрия Гулиа, чудная женщина, грузинка по национальности. Кто бы тогда подумал о возможности кровавого межнационального конфликта…

Мы вернулись в Москву загорелые, счастливые, надышавшись воздухом моря и дружбы, а через положенное время у меня родился сын, который в шутку называл себя абхазцем и нежно полюбил Апсны, эту замечательную «страну души».

А я, плененная ее языком, наполненным звуками природы, историей, обычаями, культурой, начала переводить стихи абхазских поэтов: Баграта Шинкуба, Иуа Когониа, Нелли Тарба, Кумфа Ломиа, Киршала Чачхалиа, Ивана Тарба. Не раз за эти годы я была свидетелем, как Абхазия пыталась добиться восстановления своих попранных прав — мирно, в рамках Грузинской республики. И видела тщету этих попыток.

А в девяносто втором разразилась трагедия войны, которую можно было бы не допустить.

Московская журналистка Анна Бройдо, военный корреспондент, ставшая в минуту необходимости сестрой милосердия, написала об этой войне документальную повесть, своеобразный «Абхазский дневник»: честный, без пафоса и искажений, рассказ о человеческом благородстве и подлости — без различия по национальности. Это — свидетельство участницы событий, которой довелось перевязывать и абхазские, и грузинские раны. Но это еще и настоящая, талантливая русская литература, написанная свободным, ярким, поэтическим языком.

Поэтичен и центральный образ книги: Дорога Грешников. Так в Абхазии издавна называют крутой и трудный путь на вершину горы, к знаменитому Новоафонскому монастырю, ставшему на время войны прифронтовым госпиталем. Каждый день, под прицельным артиллерийским огнем с грузинских позиций, туда везли к спасению погибавших людей. И Анна Бройдо сумела разглядеть в этой пыльной дороге с разбитым снарядами тусклым асфальтом ту самую Дорогу, Ведущую к Храму: горький путь грешных, земных людей к свету и очищению через страдания и смерть. О них, с кем рука об руку прошла этот путь, о павших и живых, и написала она свою замечательную повесть, наверное, лучшую на сегодняшний день книгу об этой войне.

… Два с половиной года назад мы с сыном снова побывали в Абхазии, на посвященных покойному Георгию Гулиа юбилейных торжествах. Горько было увидеть все близкое и любимое, искалеченное войной. Горько встретиться со многими дорогими друзьями уже на кладбище, у их дорогих могил.

Абхазия победила в войне, отстояв свою свободу, и я понимала ее правоту, несмотря на то, что и в Грузии у меня много близких, друзей. Жестоко мучило сознание: сколько горя и страданий причинили людям недальновидные политики!

В щедром, добром и грустном застолье сыну предложили произнести тост. И он сказал: «Вы были национальностью. А стали — НАРОДОМ».

Да, это — истина! А с народом шутки плохи. «Народ суров, когда, восстав, не просит, а берет», писал мудрый Шандор Петефи.

Не надо доводить народ до крайности, толкать на силовое решение жизненных задач.

И я, и мужественная Анна Бройдо очень надеемся, что победят здравый смысл, справедливость, человечность.

И — да будет так!

Римма КАЗАКОВА,

Поэтесса,

Первый секретарь

Союза писателей Москвы.

Документальная повесть

Судьбы многих погибших неизвестно за что

взыскуют о смысле случившегося. Одно дело -

погибнуть, завершая и впервые своей гибелью

устанавливая смысл (например, в освободительной

борьбе), и совсем другое — сгинуть в слепом

одичании, так что после гибели нужно еще

доискиваться ее смысла.

Мераб Мамардашвили

Август. 1992

Студент юрфака сухумского университета, боец армии Республики Абхазия Темур рассказал: в минувшем августе с горы Баграта в Сухуми спустился волк. Его жуткий вой подхватили все городские собаки. А еще тем летом необыкновенно пышно цвели кусты черной Королевской розы. И то, и другое — старинные приметы близкой войны, вот только вспомнили о них, когда война уже началась.

Темур уверен: эти случаи — еще одно доказательство, что «там» пути человечества давно определены («А как бы иначе Нострадамус смог все так предвидеть?») и роль каждого из нас тоже уже написана. «Что же, от самого человека ничего не зависит?» — «Но ведь одну и ту же роль можно сыграть по-разному. Задача в том, чтобы сыграть ее без фальши…»

* * *

14 августа 1992 года я, парламентский корреспондент Агентства новостей ИМА-пресс, спасалась от полуденного солнца в душном номере адлерского пансионата и от нечего делать слушала по радио новости, хоть и зарекалась: в отпуске — никакой политики. Среди прочего услышала о вводе войск Госсовета Грузии на территорию автономной республики Абхазия — для «борьбы с террористами» — сторонниками экс-президента Грузии Звиада Гамсахурдиа.

Честно говоря, тогда об Абхазии я знала не больше, чем, к примеру, о Нигерии. Так уж получилось, что никогда там не отдыхала, ни с одним абхазом знакома не была. Зато, по доброй российской традиции, испытывала слабость к Грузии, на холмах которой лежит ночная мгла, дружила с грузинами — одноклассниками и однокурсниками, восхищалась их поэтами, актерами и соратником по демократическому движению Эдуардом Шеварднадзе. О предыстории начинающегося конфликта я тоже понятия не имела. Насторожила лишь неадекватность повода и принимаемых мер: сразу вспомнилось, как однажды президент Горбачев решил бороться с преступностью на городских улицах совместными с милицией армейскими патрулями и БТРами.

Окончательно простившись с отпускными зароками, я отправилась на переговорный пункт. Москва ответила, что посылать меня под пули совесть не позволяет, но «хорошо бы чего-нибудь передать. Сегодня пятница, газеты выйдут только во вторник, поэтому езжай в понедельник, если до тех пор не устаканится».

До понедельника не только не «устаканилось», но и появились сообщения о первых жертвах — российских военнослужащих и отдыхающих, загоравших на обстрелянных грузинскими вертолетами сухумских пляжах. О погибших из числа местного населения умалчивалось. Войска Госсовета, пройдя Гальский и Очамчирский районы Абхазии, на подступах к ее столице Сухуми натолкнулись на сопротивление спешно собранного абхазского ополчения. Заключено первое соглашение этой войны — о разводе противников на оговоренные позиции за городской чертой Сухуми. Конфедерация горских народов Кавказа объявила о готовности прийти на помощь абхазам.

Местные милиционеры, отчаявшись поколебать мою решимость — «А вы знаете, что с вами, журналистами, делают в Югославии?» — посоветовали добираться морем. Утром 17 августа в сочинском порту творилось нечто невообразимое: жители Абхазии всех национальностей, стремясь воссоединиться с оставшимися дома семьями, штурмовали кассы. Чудом мне удалось попасть на борт перегруженного катера. Когда мы отплывали, к соседнему причалу подошла «Комета» из Абхазии — с ранеными и убитыми.

До Сухуми мы плыли часов десять (против обычных трех): капитан, опасаясь стрельбы с берега, старался держаться от него подальше. Прибыли уже затемно. По большой улице мы вместе с несколькими попутчиками двинулись к центру города. Через пару кварталов увидели первых сухумчан — сидевших на бордюрных камнях девчонок в белых халатах: «Вы что, с ума сошли — по городу сейчас гулять, тут снайперов полно! Скорей к нам заходите!»