Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека

• Название: Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека
• Автор: Николай Зенькович
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 2004
• ISBN: 5-224-04676-9

Николай Зенькович рассказывает о малоизвестных событиях ушедшего века, которые повлекли за собой серьезные изменения как на политической карте мира, так и в нашей стране. Кто привел к власти М. Горбачева? Почему председатель КГБ Андропов победил министра внутренних дел Щелокова? Руководствовался ли местью за расстрелянного сына Хрущев, развенчивая Сталина? И на самом ли деле осталась в живых Анастасия, дочь последнего русского царя?

Каждый новый правитель переписывает историю в своих интересах, однако тайное всегда становится явным

---

Став председателем правительства, Керенский хотел показать твердую руку. Все надежды были на армию. С этой целью он назначил на шестнадцатое июля совещание высших военачальников в Ставке в Могилеве. Хотел послушать, что скажут генералы.

Выступили все приглашенные. Главковерх Брусилов, его начальник штаба Лукомский, главнокомандующие Западным и Северным фронтами Деникин и Клембовский, военный советник Временного правительства Алексеев, Рузский, Савинков. Корнилов и главнокомандующий Румынским фронтом Щербачев в работе совещания не участвовали, так как их фронты вели активные боевые действия.

Генералы в один голос потребовали упразднить солдатские комитеты и прочие выборные органы, которые разлагали армию. Особенно резко выступил Деникин, назвав армию не инструментом ведения войны, как ей положено быть, а клубом для беспрерывного голосования.

В итоге совещание признало необходимым «изъятие политики из армии, восстановление дисциплины». В воинских частях упразднялись институты комиссаров и солдатских комитетов. Отменялась «Декларация прав солдата». Вводились смертная казнь на фронте и военные суды в тылу.

Это были естественные меры по спасению разлагавшейся армии. Их, безусловно, приветствовала та часть русского общества, которая считала невозможным заключение сепаратного мира с Германией и ее союзниками. Сторонники прекращения войны восприняли решения Ставки как покушение на демократические завоевания. Большевики, разумеется, выступили против, что не помешало им по прошествии некоторого времени, когда они пришли к власти, осуществить эту программу в ходе строительства Красной Армии, за исключением разве что пункта о комиссарах.

Генералы понимали, что приняли непопулярные решения. Глядя на них, Керенский мучительно думал о том, кто же возьмется за исполнение этой программы. Тягостное впечатление на него произвели слова главковерха Брусилова, заявившего, что приказ о полевых судах и смертной казни он подписывает, но знает — приказ этот неисполним, так как вряд ли найдутся охотники выносить приговоры, а тем более приводить их в исполнение. Тогда и мелькнула у Керенского мысль заменить Брусилова Корниловым. Маленький генерал с калмыцким разрезом глаз излучал силу и волю. Керенского с его впечатлительной, женственной натурой непроизвольно тянуло к таким людям. Окончательное решение у министра-председателя созрело в поезде, несшемся из Могилева в Петроград.

Через несколько дней после вступления в должность к Корнилову пожаловали представители главного комитета Союза офицеров. Эта организация возникла в Могилеве при Ставке в мае, когда Корнилов командовал армией на Юго-Западном фронте. Лавр Георгиевич участвовал в ее учредительном съезде. Члены главного комитета Союза офицеров предложили Корнилову спасти армию и Россию. Сюда же, в Могилев, для переговоров с Верховным прибыл К. Николаевский, председатель «Республиканского центра» — политической организации крупных русских промышленников и банкиров. Николаевский откровенно сказал Корнилову:

— Временное правительство не способно удержать власть в своих руках и тем более руководить нарастающим движением… В Вас, Лавр Георгиевич, мы видим спасение России.

Когда двенадцатого августа Корнилов приехал в Москву на государственное совещание, ночью, стараясь быть незамеченными, в его вагон пришли промышленник Путилов и банкир Вышнеградский. Оба были людьми больших денег и больших возможностей. Путилов был предельно краток:

— В затянувшейся междоусобице Временного правительства и исполкома Петросовета может победить третья сила. Лавр Георгиевич, речь идет о большевиках.

Уходя, поздние визитеры пообещали, что съезд представителей торговли и промышленности готов оказать любую помощь, необходимую для прекращения смуты на русской земле.

Открытие государственного совещания в Москве в Большом театре было встречено мощной забастовкой, организованной большевиками. С Театральной площади не расходились толпы манифестантов. Большевики опасались, что представители правительства, Советов, генералитета, промышленники и общественные деятели и в самом деле могут прийти к соглашению, объединившись вокруг какой-либо сильной личности. Опасения были не напрасными, ибо уже на вокзале, встречая Корнилова, представитель кадетов от имени своей партии заявил:

— На вере в вас мы сходимся все, вся Москва. И верим, что клич — да здравствует генерал Корнилов! — теперь клич надежды и он сделается возгласом всенародного торжества!..

Издававшиеся крупными промышленниками газеты в те дни словно под диктовку писали о том, что сильная власть должна начинаться с армии и распространяться на всю страну. Большевики правильно разгадали: Корнилов — угроза революции. Ленин, укрывшись в Разливе, предупреждал о грядущем «русском Кавеньяке». Он был прав: программу действий Корнилова крупная буржуазия встретила с ликованием. В конфиденциальной беседе лидер кадетов Милюков пообещал Корнилову в нужный момент создать правительственный кризис, то есть в решительную минуту противостояния с Керенским кадеты поддержат Корнилова отставкой своих министров.

Открытый разрыв главковерха и премьера намечался на двадцать седьмое августа. Кадеты во главе с Милюковым были уверены, что Керенскому ничего не останется, кроме как пойти на сделку с Корниловым. «У Керенского нет выбора», — говорил Милюков на заседании ЦК партии кадетов двадцатого августа.

По замыслу кадетов, передача власти должна была состояться легально, без военного переворота, арестов и низложения министров. Предполагалось, что Временное правительство издаст формальное постановление о передаче Корнилову диктаторских полномочий.

И снова господин случай смешал карты, подобранные в одну колоду искусными игроками.

Великая провокация

В ночь на двадцать первое августа под ударами немецких войск пала Рига. Дорога на Петроград была открыта. Угроза взятия немцами северной столицы стала настолько реальной, что Временное правительство обсуждало вопрос о переезде в Москву.

В официальной советской историографии утверждалось: Корнилов сдал Ригу преднамеренно, без боя, с тем, чтобы обвинить в поражении большевиков и расправиться с ними, а заодно прихлопнуть и Петросовет, который, мол, Керенский не хотел распускать, чтобы не остаться один на один с военной Ставкой. Новейшими исследованиями установлено, что предательской сдачи города, в чем обвиняли Корнилова, не было.

Керенский, безусловно, понимал, какую угрозу правительственному Петрограду представляет Ставка в Могилеве. После возвращения с государственного совещания до Корнилова начали докатываться слухи о его замене. Поговаривали, что его место займет генерал Романовский, генерал-квартирмейстер штаба Ставки. По другим сведениям, Керенский сам намеревался стать Верховным Главнокомандующим. Корнилова устная молва назначала командующим полевой армией.

Двадцать четвертого августа Корнилов отдал приказ о создании отдельной армии под командованием генерала Крымова, погрузке ее в эшелоны и отправке в Петроград. Советские историки называли эти действия началом контрреволюционного выступления Корнилова. Так ли это?

Правильный ответ можно дать, лишь уяснив, против кого посылались войска. Если с целью захвата власти и свержения Временного правительства — одно дело. Если для укрепления обороны Петрограда в связи с реальной угрозой захвата ее немцами — другое. Раньше главенствовала первая точка зрения. Сейчас появились утверждения, что Керенский как глава правительства ввиду немецкой угрозы погрузил в эшелоны 3-й Конный корпус и Кавказскую дивизию, которые под командованием Крымова двинулись по указанному маршруту. Впрочем, есть и такая версия: Корнилов направил войска в Петроград под предлогом защиты города от немецкого наступления. На самом же деле для подавления большевиков, которые назначили на двадцать девятое августа свое восстание. Некоторые историки объединяют два этих события в одно: большевики ждали немцев, чтобы с их помощью взять власть в свои руки.

Столь же противоречивы и утверждения об ультиматуме, который Корнилов предъявил Керенскому двадцать шестого августа. В трудах советских историков говорилось, что в этот день мятежный генерал предложил главе Временного правительства явиться в Ставку в Могилев и передать всю полноту государственной власти. То есть Корнилов возглавил военный заговор против демократической власти.

Сам текст этого ультиматума никогда и нигде не публиковался по той простой причине, что он не существует. Почему тогда на него ссылаются?

В этом запутанном вопросе не до конца прояснена роль бывшего обер-прокурора Священного Синода, а в ту пору члена Государственной думы В. Н. Львова — однофамильца главы первого Временного правительства. Не занимая крупных постов в государстве, он, тем не менее, был допущен к решению многих важнейших дел.