Наталья Белкина - Гиперборея

• Название: Гиперборея
• Автор: Наталья Белкина
• Жанр: Фэнтези

Гроза над Дремучим Миром прошла. Но героию не ждет покой. Грядут новые испытания, сражения, потери. Сраженияв которых даже бессмертные могут погибнуть. Проверка характера.

---

— Позвоночник переломан в двух местах, перелом основания черепа, контузия, про руки и ноги я вообще молчу, — перечислял он сухим конторским тоном, сидя возле меня. — Двое суток ты в себя не приходила.

— Ю-Ю, от меня хоть что-нибудь осталось? — сумела выговорить я.

— Зато лицо твое вернулось в нормальное состояние, опухоль спала, — уже более веселым голосом констатировал врач. — Не переживай! Все у тебя уже почти в норме. К вечеру уже можно танцевать.

— Ты подозрительно весел. Что плохого еще случилось, пока я валялась с пробитой башкой?

Ю-Ю взял мою руку и начал нащупывать пульс.

— Слабый пока… Что плохого? Не знаю, хорошо это или не очень, но мы достигли того самого места икс.

— О наместниках пока ничего не слышно?

— Мне ничего не слышно. Мне приказано нести гауптвахту возле тебя.

— Хамсин приказал?

— А кто же еще?

— А что это за шум там? Какие-то крики. Женские, по-моему…

— У нас тут в лагере только две представительницы прекрасного пола: ты и Василиска. И раз ты сейчас не вопишь во всю глотку, то… сделай логический вывод.

— Смеешься? Я после контузии…

— Ах, да! — шлепнул он себя ладонью по голове.

— И что это она так верещит?

— Из-за тебя все.

— Неужели переживает? Как убивается бедная!

— Знаешь, Хамсин сам тебя вытащил из ущелья. Собственными белыми ручками. Это ее взбесило. До сих пор успокоиться не может.

— Сам? Зачем это ему, если он все равно собрался всех наместников, включая и меня, уничтожить? Я могла бы вообще не выйти из этого ущелья и впасть в бесконечный анабиоз.

— Этот же вопрос наверняка волнует и нашу истеричную первую леди.

— А ты что думаешь?

— А я думаю, что у нашего принципала на тебя какие-то особые планы. Не стал бы он так напрягаться ни из-за кого другого.

— Какие еще планы?

— Мне кажется, ты об этом узнаешь совсем скоро.

— А ведь такое происходит не впервые. Однажды, он уже вытаскивал меня из воды. Какое-то у меня предчувствие появилось… Странное…

— Я заметил, что женщины подобные вещи склонны преувеличивать и даже иногда выдумывать, — возвестил Ю-Ю так, словно сделал открытие. — А ты почему-то упорно не хочешь замечать очевидного. А Василиса уже давно, между прочим, заметила. Кстати, она призналась своему возлюбленному, что сама помогла тебе бежать их храма. И главное, она сказала, почему так поступила. Как думаешь, у нее есть основания для ревности?

— Люди иногда ревнуют и на пустом месте. Василиса, если ты помнишь, — человек.

— То есть ты все также упрямо ничего не хочешь замечать?

— Ю-Ю! Что я не хочу замечать? Что Хамсин вдруг проникся ко мне глубокими чувствами? Что он в меня влюблен? Но это же смешно! Ты же реалист, Ю-Ю, ты агностик! Ты никогда не был романтиком! Ты же не можешь верить в подобную чепуху! Титан не может влюбиться! Мне хватило трех лет, проведенных с Гавром, чтобы понять это.

— А Хамсин вовсе не титан. И никогда им не был. Даже в прошлой жизни…

— Что?.. Ты уверен?

Меня поразил столбняк. Я даже забыла все свои заготовленные аргументы.

— Реалист, агностик… А знаешь, почему? Потому что я, прежде всего, — физиолог. Помнишь об этом?

— А что… есть какие-то отличия в физиологии?

— И почему, ты думаешь, он меня при себе держит? Я нужен ему на тот случай, если с ним случиться неприятность в роде той, которая приключилась с тобой. Или ранят его в бою… Человеческий организм, даже наделенный бессмертием, не может так же успешно регенерировать, как организм титана или даже организм титана в сотом поколении. Гены небожителей очень сильны. А Хамсин когда-то так и не сумел вновь обрести зрение. Глаза возродились, а способность видеть ими — нет. С титаном такого бы не случилось. Понимаешь?

Я пребывала в растерянности и ничего не могла понять. Так вот почему он всегда был так непредсказуем, непостижим и скрытен. А я-то хвастала перед ним своими ангельскими генами…

К вечеру этого дня я могла уже подняться и пройтись. Я решилась выйти из палатки на свежий воздух. Меня не стали больше связывать, солдаты смотрели на меня даже с какой-то жалостью. Наверное, я очень похудела, и уж точно была бледна как полотно. Во всем теле чувствовалась слабость, какая бывает после высокой температуры или выхода силы в большом количестве за один раз.

Местности, в которой мы остановились, я не узнавала. Возможно это все же было подножье горы Аполлона, только с другой стороны. Реликтовых деревьев неподалеку также не наблюдалось. Но зато почему-то именно это место и считалось самым близким к подземелью Энги.

О приближении наместников ничего не было слышно, но лагерь пребывал в боевой готовности. А я постоянно находилась под присмотром. Везде и всюду на своей спине чувствовала наблюдающий взгляд.

Уже перед самым закатом меня удостоили аудиенции. Вернее сказать, Хамсин подошел ко мне один без своей неизменной спутницы и без Ильсара. Я сидела на камне и смотрела в ту сторону, откуда могли появиться наместники. У горизонта местность заканчивалась холмами, а перед ними не было ни души. Я ждала и боялась их появления. Кем бы мне пришлось тогда быть: наблюдателем или участником. И на чьей стороне? В моей голове все совсем перемешалось. Возможно, результаты контузии…

Я собралась было подняться с камня, но увидела принципала и осталась на месте. Он пребывал в меланхолии: его обычный грозный вид сменился скучающим выражением. Ожидание томило его также как и меня. Хамсин подошел и остановился рядом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, глядя в ту же сторону, что и я.

— Спасибо. Хорошо.

А что я еще могла ответить? Поблагодарить его за спасение? Или за то, что именно из-за него я упала в пропасть?

— Твой друг тебя быстро поставил на ноги.

— Да.

— Ты очень бледна. Может быть, тебе не стоило подниматься так рано?

Я не могла поверить ушам: что за тон?! Нет! Разрешить все раз и навсегда!

— Ты слишком заботишься обо мне, принципал. Ты забыл, что собрался разделаться со всеми наместниками? А ведь я — тоже наместница. Или тебе уже не нужны Медные Горы?

— Мне не нужны Медные Горы, — подтвердил он совершенно невозмутимо и добавил:-Я и половину всех других наместничеств готов отдать тебе.

Меня бросило в жар. Я даже слегка заикаться начала:

— Это… как-то… странно…

— Нет здесь ничего странного. Я предлагаю тебе перейти на мою сторону и разделить со мной добычу и славу.

— Именно мне?

— Да.

— Но почему?

— Я так решил…

Я вспылила:

— К черту!!! Объясни все сейчас же, иначе у меня голова лопнет! Перестань ходить вокруг да около! Почему ты не дал мне пропасть в ущелье!? Почему Василиса вне себя от ревности!? Говори все как есть на чистоту!

Он не удивился этому словесному всплеску и пояснил как можно сдержанней:

— Мы родственные души. Разве ты не чувствуешь это? Мне это стало понятно еще тогда, в прошлой жизни. Я хочу, чтобы ты была всегда рядом со мной.

— Ты что же… ты меня любишь?

— Возможно, так это называется у людей. Но здесь это чувство имеет иные свойства.

— Никаких иных свойств любовь не может иметь нигде. "Первородная дочь земли", — так говорила одна моя знакомая богиня.

— Поверь мне, она имела в виду совсем не то, что подразумевают под этим смертные.

— А что же?

— "Любовь, что движет солнце и светила", Беатриче. Это космос. Его невозможно постигнуть, но можно в него поверить…

— Это слова Данте, а Данте был…

— Титаном. Который потом решил стать смертным…

За нашими спинами раздался крик:

— Ненавижу!!!

Я вскочила с камня и обернулась на этот отчаянный вопль. Все произошло в один миг: длинный нож, летящий прямо в грудь Хамсина, брошенный рукой разгневанной белокурой красотки, которая только что подслушала весь наш разговор, и две стрелы, пущенных вороном в человеческом обличье, одна из которых сбила кинжал, и тот отлетел к моим ногам, а другая поразила ревнивицу прямо в шею. Верный Ильсар как всегда был начеку.

Я подбежала к Василисе. Она упала на мерзлую и такую нелюбимую ею землю тундры, ухватив обеими руками толстый стальной прут, торчащий из ее шеи, храпя и закатывая от ужаса глаза. Ее тело извивалось от боли, она не хотела умирать.

— Ю-Ю! — заорала я, что было мочи.

Получилось не слишком громко. Из-за всех последних потрясений я совершенно потеряла голос.

Он прибежал вместе с двумя десятками гвардейцев, что были поблизости и наблюдали последнюю сцену. Но было уже поздно.

— Расступитесь! Дайте же ей воздуха! — кричал доктор, расталкивая солдат, наклоняясь над ней и пытаясь успокоить. Но все было напрасно.

Глаза ее еще жили, пальцы цеплялись за чахлую траву, скребли землю, каблуки сапог вонзались в грунт. Но это была агония. Через несколько мгновений закончилась и она.