Вацлав Билиньский - Шестая батарея

• Название: Шестая батарея
• Автор: Вацлав Билиньский
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1987

Повесть показывает острую классовую борьбу в Польше после ее освобождения от фашистских захватчиков. Эта борьба ведется и во вновь создаваемом Войске Польском, куда попадает часть враждебного социализму офицерства. Борьба с реакционным подпольем показана в остросюжетной форме.

---

— Идите сюда, подпоручник. Впереди не так трясет… — и вдруг обрадованно воскликнул: — Да ведь мы знакомы, провались я на этом месте! Подпоручник Мешковский! Что за встреча!

Новый пассажир, усаживаясь, вглядывался в попутчика.

— Хоть убейте, не припоминаю…

— Наверное, из-за этого, — усмехнулся тот, касаясь рукой еще свежего, красноватого шрама на правой щеке. — Вспомните Брянск…

— Ну конечно же! Брыла! Теперь вспомнил. А где это вам так поцарапали физиономию?

— Под Варкой. Осколком… Куда путь держите?

— В Хелм. А вы?

— Туда же. В офицерское артиллерийское училище.

— Вот это да! Я тоже получил туда назначение. Так что нашу встречу надо обязательно обмыть. И не только встречу. Вижу, что успели заработать офицерские звездочки…

— Три месяца назад.

— Постойте-ка… Если мне не изменяет память, то в Брянске вы не имели ничего общего с артиллерией, верно?

— Да, я получил туда назначение в Житомире, после окончания курсов политработников.

— Вот оно что…

И Мешковский заговорил о чем-то другом. Видимо, хотел сменить тему разговора. Но Брыла перебил его:

— Чувствуется, что вы не очень-то жалуете нас политработников.

— Да нет, почему же…

— Это видно по выражению вашего лица. Интересно знать: почему?

Мешковский смутился. Прямо поставленный вопрос застал его врасплох. Однако он тотчас же взял себя в руки и непринужденно объяснил:

— Откровенно говоря, я считаю вас в какой-то степени временным приложением к армии. В моей части политработники были… ну как бы это сказать… — запнулся он, подыскивая подходящее выражение, — полугражданской службой.

— Понимаю. И думаете, везде так?

— Да нет… Не знаю. Впрочем, посмотрим, как будет в училище.

Какое-то время они сидели молча. Брыла задумался, а потом вдруг спросил:

— Вы хороший артиллерист?

— Да так себе. Средний. А что?

— Хотелось бы подучиться артиллерийскому делу. Поможете?

Мешковский удивился. В части, где он служил, лишь немногие политработники интересовались артиллерийской наукой. Взглянул на Брылу с симпатией.

— С удовольствием. Можете рассчитывать на меня.

Машина вдруг резко, чуть ли не под прямым углом, свернула. Миновали какой-то поселок из нескольких убогих каменных домишек, разбросанных вдоль шоссе. За ним началась плохая дорога. Машину подбрасывало на ухабах, ящики гремели…

Разговор прервался. Вокруг простиралась однообразная равнина: серо-бурые полосы вспаханных полей, изрезанные желтовато-зелеными грядками, сахарной свеклы, редкие деревья, одинокие хаты с почерневшими соломенными крышами, отдельные фигурки работающих людей. На горизонте пылал яркий багрянец заката, обещая ветреную погоду.

Когда машина снова выбралась на хорошую дорогу, Брыла, описав рукой широкий полукруг, сказал:

— Ну вот и встретились на родной земле…

Это прозвучало немного восторженно. Мешковский едва заметно улыбнулся.

— Вижу, что у вас отличное настроение…

Брыла не отреагировал на иронию.

— Да. С того самого момента, как мы пересекли Буг.

В его голосе послышалось нечто такое, что заставило Мешковского внимательно взглянуть на попутчика. Брыла заметил это и, как бы оправдываясь, добавил:

— Видите ли, я очень тосковал по родине. И теперь каждый человек, которого я встречаю, даже каждая деревня, которую вижу впервые в жизни, кажутся мне близкими, родными…

Мешковский пожал плечами.

— Родину и я люблю!.. А с людьми бывает по-всякому!

Дорога снова стала ухабистой. Слева тянулся редкий перелесок, справа — заболоченная низина, поросшая камышом, посреди которой поблескивало зеркало зеленоватой, застоявшейся воды. Оттуда повеяло холодом. Офицеры плотнее закутались в плащ-накидки и умолкли.

Машина пересекла железнодорожную линию и начала карабкаться вверх по крутому склону. Водитель со скрежетом переключил передачу, и мотор заработал на больших оборотах. Скорость упала. С телеграфного столба, мимо которого они проезжали, поднялась совка и бесшумно улетела в сгущающуюся с каждой минутой тьму.

Когда машина преодолела подъем, ухабы сменились асфальтом. И Брыла, усаживаясь поудобнее, вернулся к прерванному разговору.

— Вы довольны назначением?

Мешковский переспросил:

— Доволен ли я назначением в училище? — и ответил: — Да ну его к чертям! Дисциплина и муштра с утра до поздней ночи. По сравнению о фронтовой жизнью это сущая каторга…

— Да. Фронтовых друзей и мне жаль. И все же я доволен своим назначением. Рад, что буду воспитывать офицеров для нашей армии.

В голосе Брылы прозвучали те же восторженные нотки, с какими он только что говорил о Польше. Мешковский едва заметно пожал плечами.

— Я не идеалист и за возвращение в полк отдал бы, как говорится, полцарства.

Уже совсем стемнело, когда вдали замерцали тусклые огоньки. Они приближались к Хелму.

Машина, сбавив скорость, прогромыхала по деревянному мостику и помчалась, подпрыгивая, по булыжной мостовой.

Городок уже окутался ночной мглой и поднимавшимся с окружавших его лугов густым туманом. И только кое-где смутно виднелись желтоватые щелочки в зашторенных окнах. Царила полная тишина.

Они миновали еще несколько домов. Вдруг из какой-то подворотни выскочила освещенная на минуту фарами машины собачонка. Пробежав несколько десятков метров и, видимо, поняв, что ей не угнаться за автомобилем, залилась злобным, визгливым лаем. Тут же откликнулись с разных концов городка другие собаки. Спустя минуту снова воцарилась тишина.

Вдруг машина резко затормозила и остановилась. Оба пассажира больно ударились головой о решетчатое окошко водительской кабины. Оказалось, что они прибыли на место. Водитель вышел из кабины, обошел машину вокруг, ударяя ногой по колесам, и только потом вспомнил о пассажирах.

— Приехали, — сказал он.

Мешковский спрыгнул первым и принял от Брылы вещмешок и чемодан, за ним соскочил Брыла.

Попрощались с водителем, коротко поблагодарив его, и с грязной мостовой ступили на не менее грязный тротуар.

— Ну что, пойдем в училище? — спросил Брыла.

— Сейчас, ночью? — возразил Мешковский. — Надо где-то переночевать, а главное — перекусить. Я чертовски проголодался.

Из темноты вынырнул запоздалый прохожий. Они остановили его и спросили, где ближайшая гостиница и ресторан. Оказалось, в нескольких шагах отсюда.

— Но там уже, наверное, закрыто. Сомневаюсь, впустят ли вас. Советую пойти в комендатуру или магистрат, — посоветовал прохожий.

II

Ресторан действительно был уже закрыт. Но Мешковский заметил узкую полоску света, пробивавшуюся сквозь ставни.

Минут десять они настойчиво стучали в дверь, пока не послышались шаркающие шаги. Хриплый, грубый голос спросил:

— Кто там?

— Впустите, пожалуйста. Мы офицеры. Только что приехали и хотели бы у вас переночевать…

— Все закрыто. Никого не принимаем.

Но Мешковский снова начал колотить кулаком в дверь.

Это, по-видимому, вывело хозяина из себя.

— Я же сказал, что закрыто. Не шумите, людей разбудите.

— Буду стучать до утра, если не впустите нас!

Брыла хотел было успокоить товарища, но тактика Мешковского подействовала. Человек за дверью что-то пробормотал, повернул ключ в замке, дверь приоткрылась, и офицеры вошли. Хозяин попытался протестовать, но было уже поздно. Мешковский открыл дверь, ведущую в ресторан, решительно вошел, нащупал в темноте выключатель. Желтый свет залил комнату.

— В такое позднее время не могу… — не сдавался хозяин.

— Так что нам — умирать с голоду? — улыбнулся Мешковский. — Ничего не поделаешь! Хотя время и позднее, но придется нас накормить. Чего не сделаешь для защитников родины, верно?

Ресторанчик был небольшим. Низкий, потемневший от времени потолок, деревянные панели стен, дубовые столики и табуретки в псевдонародном стиле, большая, свисающая с потолка люстра, на стенах развешаны рога, голова лося, картины из охотничьей жизни. В глубине комнаты буфет, на нем — сверкающий никелем пивной агрегат, бутылки, стаканы, рюмки.

Мешковский с интересом осмотрел помещение. Затем повернулся к продолжавшему ворчать хозяину.

— Охотничий? Отличный у вас ресторанчик…

Владелец ресторана оказался невысоким лысым толстяком с лоснящимся от жира багровым лицом. Казалось, что его физиономия могла в любую минуту лопнуть. Комплимент Мешковского и то, что офицеры никак не реагировали на его жалобы, заставили его широко улыбнуться:

— Да, охотничий! Вы что же, никогда не были в Хелме?

— Никогда.

— Это видно. Иначе вы бы слышали о моем ресторанчике. Богушевский! — представился он.