Александр Голованов - Дальняя бомбардировочная...

• Название: Дальняя бомбардировочная...
• Автор: Александр Голованов
• Издательство: ООО «Дельта НБ»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-3858-x, 978-5-9524-3858-3

Мемуары Главного маршала авиации А. Е. Голованова (1904—1975) приходят к читателю последними из мемуаров полководцев Великой Отечественной войны. Лишь сейчас книга командующего Авиации дальнего действия издается в истинном виде и в полном объеме. Все авторские оценки и детали восстановлены по рукописи. Судьба автора исключительна: необычайно яркий взлет в годы войны и необычайно долгое и глухое замалчивание в последующие времена. Причина опалы заключалась прежде всего в том, что деятельность АДД была подчинена непосредственно И. В. Сталину, о котором А. Е. Голованов много пишет в своей книге. Увлекательно и живо рассказывает Главный маршал о самоотверженных полетах экипажей бомбардировщиков, о становлении наступательного рода авиации Советских ВВС, о многих драматических эпизодах на фронтах и в Ставке, участником и свидетелем которых был.

Книга А. Е. Голованова, несомненно, входит в золотой фонд российской военной мемуаристики.

[1] — Так помечены страницы, номер предшествует странице.

^[1] — Так обозначены примечания.

---

Верховный имел твердую точку зрения относительно того, как должны организовываться подготовка и прорыв обороны противника. Он считал, что прорыв подготовленной обороны должен осуществляться не растянутыми в цепочку дивизиями, а сосредоточенными на одном направлении ударными группами, состоящими из нескольких дивизий. В масштабах же всего фронта необходимо сосредоточение группы армий, эшелонированных таким образом, чтобы в образовавшийся или наметившийся прорыв могли быть введены свежие войска для развития успеха. Решающее же значение при прорыве, по его мнению, имела артиллерия, которая, как и пехота, должна быть сосредоточена на каком-либо определенном участке прорыва обороны противника вместе с пехотой. Так следует организовывать ту или иную армейскую или фронтовую операцию для достижения полного успеха. Только объединенные действия пехоты с массой артиллерии могут решить успех наступления.

Осуществимо ли все это? Хватит ли для этого на том или ином фронте войск и артиллерии? Да, хватит. Беспредельно насыщать тот или иной фронт живой силой и техникой, конечно, невозможно, но сгруппировать силы и средства фронта на одном из участков намеченного прорыва за счет снятия их с пассивных, то есть не ведущих активных действий, участков можно. И нужно. Так поставлены были Сталиным в начале 1942 года вопросы ведения войны в новых создавшихся условиях. [211]

Забегая несколько вперед, замечу, что когда в августе войска Западного и Калининского фронтов на ржевском и гжатско-вяземском направлениях частью сил перешли в наступление, на участке прорыва Западного фронта было сосредоточено до 122 орудий на одном километре. За короткий промежуток времени были освобождены 245 населенных пунктов, в том числе Погорелое Городище, Зубцов, Карманово, и захвачено много трофеев: 203 танка, 380 орудий, 269 минометов. Прорыв был организован генералом армии Г. К. Жуковым и генерал-полковником И. С. Коневым.

Мне довелось сразу после атаки побывать в районе Погорелое Городище. Траншеи у гитлеровцев были оборудованы, я бы сказал, с комфортом. Оклеенные обоями стены блиндажей и землянок, так же как и различные принадлежности хозяйственного обихода, говорили о том, что немец обосновался здесь надолго. Однако хорошо организованное артиллерийское наступление и решительная атака нашей пехоты сделали свое дело.

В дальнейшем тактика наступательных операций наших войск все время совершенствовалась, но в основе ее всегда лежали два фактора. Во-первых, сосредоточение на участках прорыва максимально возможного количества сил и средств, их эшелонирование; во-вторых, артиллерийское наступление, включающее в себя артподготовку и последующее сопровождение пехоты огнем и колесами, иными словами, смена огневых позиций при преодолении обороны противника на всю ее глубину. Плотность же артиллерии при прорыве подготовленной обороны противника была доведена до нескольких сот стволов на один километр фронта.

Излагая эти принципиально новые в ту пору положения, я не касаюсь здесь других вопросов организации наступательных операций, как то: обязательного участия в них авиации, танков и т. д. Я позволил себе остановиться на внесенных Ставкой Верховного Главнокомандования коренных изменениях в тактику артиллерии потому, что в военной мемуарной литературе об этом говорится мало.

Так, Н. Н. Воронов в своей книге «На службе военной» много рассказывает об общевойсковых операциях, в которых довелось ему участвовать, но не упоминает о проведенных тогда Сталиным принципиальных коренных изменениях в тактике применения артиллерии в ходе войны, хотя одним из главных исполнителей (но не инициатором) этих новшеств был сам Николай Николаевич — командующий артиллерией Красной Армии.

Надо сказать, что Сталин быстро разбирался в причинах неудач тех или иных боевых операций. Так, например, в мае в связи с неудачами, которые потерпели наши войска на Керченском перешейке, он дал весьма точный анализ причин, не встретивший никаких возражений со стороны знатоков военного дела, и по заслугам наказал виновных. [212]

Известно, что наши неудачи на Керченском перешейке явились результатом отсутствия глубокоэшелонированной обороны. Дивизии были выдвинуты вплотную к противнику, а вторые и третьи эшелоны не созданы. Несмотря на то что участок обороны каждой из дивизий составлял всего два километра, наша оборона была прорвана и противник сразу вышел на оперативный простор. Если бы у нас были своевременно созданы вторые и третьи эшелоны и имелись бы армейские и фронтовые резервы, развернутые на подготовленных в глубине обороны рубежах, противник не смог бы достичь успехов: у нас было достаточно войск, чтобы отразить попытку противника овладеть перешейком. Кроме того, в ходе боев отсутствовало единое твердое руководство войсками со стороны командования фронтом, что усугубило создавшееся положение. Для всех нас неудача на Керченском перешейке послужила предметным уроком.

…Сейчас, глядя на Сталина и дожидаясь, когда он обернется ко мне, я думал, что теперь вряд ли его можно ошеломить, застать врасплох; однако случилось что-то весьма неприятное, неожиданное, и он, видимо, размышляет о том, как выйти из этого положения.

— Вот что, — наконец произнес он, обращаясь ко мне. — Связь с Малиновским[82] (в то время командующим Южным фронтом. — А. Г.) у нас потеряна. Немец повернул на юг. Я думаю, не получив успеха под Воронежем, он пойдет сейчас на Сталинград. Кавказ ему ничего не даст, он там не решит исхода войны. Ключи от Москвы он хочет найти в Сталинграде. Я думаю, там, на том направлении, будет решаться сейчас судьба войны…

Так вот о чем думал Верховный! Дело в том, что в ходе боевых действий на воронежском направлении противник, не сумев прорваться оттуда в тыл Москвы, как уже отмечалось выше, перенес направление главного удара на юго-восток и, сосредоточив здесь много войск, 21 июля почти одновременно переправил свои передовые части на левый берег Дона в районах Цимлянской, Николаевской и, развивая наступление, устремился на Северный Кавказ.

Относительно того, на каком направлении будут развиваться решающие события войны, существовали самые различные мнения. В частности, некоторые предполагали, что противник пойдет на Кавказ с целью отрезать Баку с его нефтеносными районами. Но, как увидим дальше, именно Сталин верно определил направление главного удара верховного командования немецкой армии, и это послужило Ставке отправной точкой для проведения соответствующих мероприятий.

— Я прошу вас направить все имеющиеся сейчас силы на уничтожение переправ противника в районе станицы Константиновской и сообщить мне, когда вылетят самолеты, — приказал Сталин. [213]

Через два часа я доложил Верховному, что самолеты в воздухе и идут на выполнение поставленной задачи.

Ожесточенное сражение, разыгравшееся под Сталинградом, как известно, закончилось окружением, полным разгромом и пленением армии Паулюса, хотя в начале своего наступления противник имел значительный успех. Позволю себе остановиться на этом историческом сражении, вернее, битве, как оно совершенно правильно названо, ибо отдельные бои и сражения действительно переросли в Сталинградскую битву, масштабы которой были поистине грандиозны.

Когда некоторые товарищи называют отдельные боевые действия или операции битвами, мне кажется, они впадают в ошибку. Дело в том, что битва, а не отдельные, пусть даже довольно крупные боевые действия или операции, становится тем поворотным моментом войны, когда решаются судьбы целого государства. Мне представляется, что в нашей Великой Отечественной войне были три такие битвы: битва за Москву, Сталинградская битва и битва на Курской дуге. Именно эти битвы стали решающими, главнейшими этапами войны, именно они предрешили как судьбу нашего государства, так и полный разгром гитлеровской Германии. В то же самое время в ходе войны, как известно, было немало важных по своему значению кровопролитных, проходивших с переменным успехом сражений, которые являлись или преддверием указанных выше битв, или их следствием, как, например, Белорусская или Берлинская операции. Последние, несмотря на грандиозные масштабы, называются операциями. Для немцев же Берлинская операция являлась битвой за Берлин, ибо там была окончательно решена судьба гитлеровского рейха.

Останавливаясь на Сталинградской битве, я не собираюсь подробно ее описывать, ибо в литературе о ней сказано достаточно и еще больше будет написано.

Я считаю своим долгом показать боевую работу АДД, которая решением Ставки была привлечена для обеспечения на сталинградском направлении оборонительных действий войск сперва Юго-Западного, а затем Сталинградского, Юго-Восточного и Донского фронтов. Часть сил АДД была выделена для взаимодействия с войсками Северо-Кавказского фронта против устремившегося сюда противника.