Патриция Гэфни - Влюбленные мошенники

• Название: Влюбленные мошенники
• Автор: Патриция Гэфни
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-006787-9

Когда очаровательная Грейс, переодетая монахиней, впервые встретила Рубена Джонса, тот выдавал себя за слепого аристократа. Однако он мгновенно прозрел, заметив, как юная монахиня обнажила прелестную ножку, чтобы припрятать за подвязкой пистолет… С этой минуты началось их удивительное путешествие по игорным залам и темным улочкам китайского квартала Сан-Франциско, где двое влюбленных мошенников узнали, что любовь может стать самой рискованной, опасной и захватывающей из всех игр.

---

– Все, – решительно заявила Грейс. День был сырой и ветреный – обычный летний день в злосчастном климате Сан-Франциско. Она поплотнее завернулась в плащ, и они отправились вверх по Стоктон-стрит. Рубен крепко держал ее под руку. Все, что встречалось по дороге, вызывало у Грейс живейшее любопытство. Улицы так и кишели прохожими, все лавки, казалось, были забиты покупателями; куда бы она ни бросила взгляд, повсюду были люди – спешащие по делам или, напротив, праздно коротающие время.

– Тут все как будто игрушечное, – заметила Грейс, глядя на целую связку сырой непотрошеной рыбы, вывешенной на бельевой веревке поперек узкого переулка.

Они миновали сапожную мастерскую, расположенную дверь в дверь с магазинчиком, торгующим специями. Неописуемая смесь запахов кожи, сапожного клея и пряных приправ выражала, как ей показалось, самую суть этого экзотического квартала.

– В газетах вечно печатают истории о преступниках, крадущихся по темным переулкам, чтобы кого-то убить или ограбить, но ведь кругом обыкновенные люди, ты не находишь? спросила Грейс.

Рубен хмыкнул в ответ что-то невразумительное.

– Просто они пытаются заработать себе на жизнь, – упрямо продолжала она, – что тут такого ужасного? Ой, смотри, пагода!

– Это китайская кумирня, – поправил ее Рубен. Они остановились перед причудливым сооружением, расписанным красной краской с позолотой. Сквозь раскрытые резные двери можно было видеть деревянные статуи, украшенные мишурой. До них донесся запах ароматических палочек сандалового дерева. В темной глубине храма женщина в черном зажигала нечто похожее на бенгальские огни.

– Такие кумирни можно встретить на каждом шагу, – объяснил Рубен. – Вот в этой обитает покровительница бродяг, актеров, моряков и шлюх.

Грейс бросила на него недоверчивый взгляд.

– Это правда! – воскликнул он. – Богиню зовут Тьен-Хоу, она хранит тех, кто в пути.

– А проститутки тоже подходят под это определение?

– Конечно. Ведь недаром их называют гулящими! Они пошли дальше, и в двух шагах от храма Грейс заметила в дверном проеме женщину, явно нуждавшуюся в защите покровительницы всех гулящих.

– Это была проститутка? – шепотом спросила она у Рубена.

– Скорее всего. – Откуда ты знаешь?

– Элементарная арифметика, Гусси. На одного мужчину в Китайском квартале приходится примерно тридцать женщин. И лишь очень немногим из них удается обзавестись мужьями.

– Вот как!..

– К тому же на ней «чонсам» – платье с разрезами. Все проститутки их носят. Их называют «залетными пташками». Большинство из этих женщин находятся здесь нелегально. Собственные семьи продают их в рабство через Кантон или Гонконг.

Потрясенная Грейс еще раз оглянулась через плечо, но стоявшая в дверях женщина уже исчезла.

– Почему же полиция не положит этому конец? Если эта. девушка – рабыня, почему она не пытается сбежать?

– Порой они действительно пытаются сбежать, но их обычно ловят и наказывают, да так, что тебе лучше об этом не знать. Методисты открыли здесь свою миссию. Иногда какой-нибудь из сбежавших девушек удается найти там приют. Но чаще всего бу-хо-дои натравливают на них полицию, заявляя, будто беглянка украла какую-нибудь мелочь или побрякушки, подаренные ей кем-нибудь из клиентов. Честные граждане китайского происхождения никогда не вмешиваются в работорговлю из опасения навлечь на себя гнев тонгов. Каждая из девушек приносит две-три тысячи дохода, поэтому Носители Секиры не слишком благосклонны к тем, кто пытается вставлять им палки в колеса.

Грейс приходилось читать в газетах о торговле «живым товаром», но эти истории вызывали у нее такое отвращение, что она отмахивалась от них, считая, что авторы все сочиняют и преувеличивают ради поднятия тиражей.

– И полиция ничего не предпринимает? Это просто чудовищно!

Она оглядела крошечные домики с глухими торцами, мимо которых они проходили; ни одной «залетной пташки» не было видно, но она представила себе, как они занимаются своим неблаговидным ремеслом в убогих тесных квартирках. Ей вспомнилось, что Марк Уинг тоже владел борделем по соседству со своим домом. От этого ее антипатия к нему только усилилась.

Вот и хорошо: она давно уже заметила, что доить легче того, к кому испытываешь здоровую неприязнь.

Они остановились у витрины ювелира, чтобы понаблюдать за золотых дел мастером, который трудился, склонившись над рабочим столом. Грейс все ждала, что он поднимет голову и, может быть, улыбнется им – ведь они в конце концов могли оказаться покупателями! – но хозяин лавки так и не оторвался от работы, хотя она не сомневалась, что он заметил их присутствие. Они двинулись вперед и миновали мясную лавку, потом магазин, торгующий сушеной рыбой.

На углу, прямо на тротуаре у входа в ссудную кассу, расположилась группка мужчин, поглощенных игрой в шашки. Все были облачены в традиционные для китайцев свободные темно-синие блузы и мешковатые штаны. Некоторые носили мягкие шляпы пирожком, другие были в черных атласных шапочках. Все заплетали волосы в длинные, но жидкие косички.

Один из игравших поднял голову и тотчас же отвернулся, встретившись взглядом с Грейс. У нее создалось впечатление, что они с Рубеном здесь не особенно желанные гости, хотя никто не собирается прогонять их силой.

Ей вспомнился Ай-Ю, китаец, служивший у Генри, которого она знала ровно столько же, сколько и самого Генри – шесть лет. Грейс попыталась представить себе Ай-Ю здесь, в Китайском квартале Сан-Франциско, но это было невозможно: Ай-Ю с его бесконечным запасом псевдоконфуцианских[28] изречений и поразительным умением уязвлять самолюбие Генри своей подчеркнутой почтительностью мог существовать только в Поместье «Ивовый пруд».

Рубен крепко взял ее за руку. Она улыбнулась ему, думая о том, как забавно гулять по Китайскому кварталу, держась за руки, словно парочка заезжих туристов. Может быть, даже молодоженов, приехавших в Сан-Франциско на медовый месяц. Весь ужас заключался в том, что эта фантазия не показалась ей странной или дикой. Напротив, она подумала, что нет на свете ничего более естественного.

Они попали в тупик и повернули назад, минуя бесчисленные переулки, темные и унылые даже под полуденным солнцем. Как легко заблудиться в лабиринте этих узких, одинаково грязных улочек! Вывеска на кирпичном здании, мимо которого они проходили, по-английски и, надо полагать, по-китайски возвещала о том, что это аллея Сент-Луис. Потянув Рубена за руку, Грейс заставила его остановиться.

– Смотри, – сказала она, – вот еще одна кумирня.

Ей хотелось подойти поближе, но Рубен потянул ее назад. Она удивленно оглянулась.

– Я наслышан об этом месте, – мрачно проговорил он. – Это аллея Сент-Луис. Знаешь, что находится под этим храмом?

Грейс отрицательно покачала головой.

– Подземный загон для «живого товара». Они называют его Опочивальней Королевы. Сюда китайские контрабандисты привозят девушек, доставленных морем. Здесь их продают.

– Не может быть!

– Может. Перед началом торгов их раздевают, чтобы покупатели знали, за что выкладывают деньги. Иногда их избивают, иногда клеймят каленым железом. Правда, до смертельного исхода дело почти никогда не доходит: никто не хочет лишиться ценного товара.

Грейс круто развернулась и пошла прочь, крепко обхватив себя руками. Pyбен вскоре догнал ее и заставил повернуть назад, так как она опять, сама того не сознавая, направилась в тупик. На Дюпон-стрит он взял ее под руку и вынудил немного замедлить шаг; несколько минут они шли в полном молчании.

– Откуда тебе известны такие вещи? – внезапно взорвалась она.

Легче было превратить ужас в гнев и обрушить его на кого-нибудь, чем сдерживать внутри.

– Откуда люди узнают о подобных чудовищных вещах?

– Я мужчина, – отмахнулся Рубен. – Это мужское дело – знать подобные вещи.

Грейс презрительно фыркнула и снова отняла у него руку.

– Это мужское дело – интересоваться развратом, пороком и жестокостью?

– Я человек светский, Грейс. Я должен знать, что творится на белом свете.

Стало ясно, что серьезного ответа на свой вопрос она не добьется. И вообще ее гнев начал остывать. Не имело смысла сердиться на Рубена за то, что на свете существует зло.

– Когда-то я жалела, что не родилась мужчиной, – сказала она уже более спокойным тоном, вновь взяв его под руку. – Когда была маленькой. Иногда до сих пор жалею.

Он взглянул на нее с любопытством.

– Почему?

– Мужчинам все в жизни дается куда проще. Ну, может, не проще, – уточнила Грейс, – но по крайней мере у мужчин более интересная жизнь.

– Да неужели?

– Мне нравилось быть сестрой Августиной, потому что я могла действовать самостоятельно. И еще мне нравилось дурачить людей, дергать их за ниточки. Ведь это уже близко к мужской сущности, разве нет?