Патриция Гэфни - Влюбленные мошенники

• Название: Влюбленные мошенники
• Автор: Патриция Гэфни
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-006787-9

Когда очаровательная Грейс, переодетая монахиней, впервые встретила Рубена Джонса, тот выдавал себя за слепого аристократа. Однако он мгновенно прозрел, заметив, как юная монахиня обнажила прелестную ножку, чтобы припрятать за подвязкой пистолет… С этой минуты началось их удивительное путешествие по игорным залам и темным улочкам китайского квартала Сан-Франциско, где двое влюбленных мошенников узнали, что любовь может стать самой рискованной, опасной и захватывающей из всех игр.

---

За столом он не спускал с нее глаз, и взгляд его лишал Грейс покоя. Говорил он мало, но громко и охотно смеялся любой шутке, услышанной от других. Может, он пьян? За ужином он почти не прикасался к вину, да и к еде тоже, если сказать по правде. Его глаза горели необъяснимым волнением, он выглядел взвинченным, готовым взорваться в любое мгновение. Глядя на него, Грейс еще больше занервничала.

Лишь каким-то чудом ей удалось дотерпеть до конца ужина, не откусив кому-нибудь голову, но она едва скрыла свою радость, услыхав, что Люсиль не останется пить кофе, так как хочет добраться до дому засветло. Они попрощались в прихожей, и Генри пошел проводить ее до легкой, запряженной пони двуколки. Грейс повернулась, чтобы уйти в гостиную, и наткнулась прямо на Рубена.

– Теперь мы можем поговорить?

– Нет!

Она проскользнула мимо, он пошел за ней следом. К счастью, в эту самую минуту в дверях столовой появился Ай-Ю, нагруженный горой посуды. Грейс выхватила у него из рук стопку грязных тарелок и с криком: «Я помогу!» отправилась на кухню. В кухне она задержалась, сколько могла: перемыла и вытерла всю посуду, отскребла забрызганную жиром плиту, давая выход скопившейся внутри ярости. Ай-Ю молча следил за ней мудрым, всеведущим взглядом, что никак не улучшило ей настроения. Наконец он открыл рот, чтобы изречь очередную аллегорию:

– Кукушка, что подкладывает яйца в чужие гнезда, не должна…

– Замолчи! – взорвалась Грейс. – Слышать ничего не хочу!

Он отвесил ей низкий, издевательски почтительный поклон и передал поднос с кофейным прибором для Генри и Рубена. Мужчины расположились в гостиной, читая газету, которую любезно захватила с собой из города миссис Уотерс.

Оказалось, что это правда лишь наполовину. Генри действительно читал газету, а Рубен кружил по комнате из угла в угол. Он был похож на крупного хищника, запертого в зверинце: беспокойный, мечущийся, готовый перепрыгнуть через ограду. Грейс с опаской поднесла ему чашку кофе и остановилась на расстоянии вытянутой руки, боясь подойти поближе.

– Ты не хочешь пойти прогуляться со мной, Грейс? – спросил он, напряженно улыбаясь.

– Нет.

Что теперь? Они что, все сговорились свести ее с ума?

– А почему бы тебе не прогуляться, Грейс? – спросил Генри, не поднимая головы. – Свежий воздух пойдет тебе на пользу. Сегодня полнолуние, так славно…

– Потому что я не хочу!

Он поднял голову, удивленный ее резким тоном.

– Я… просто… у меня голова болит, – неуклюже объяснила Грейс. – Извините, у меня еще полно дел.

Она выскочила за дверь и опять спустилась вниз, чтобы отчистить жаровню, которую только что сама велела Ай-Ю замочить и оставить в воде на ночь.

Она глазам своим не поверила, когда Рубен последовал за ней. Ей показалось, что шаги на лестнице принадлежат Ай-Ю, но тихий робкий голос в дверях сказал: «Привет», и она, обернувшись, убедилась, что это Рубен.

– О Боже, – простонала Грейс, отступая в сторону.

– Погоди, Грейс. Ты что, боишься меня? Это ее доконало. Руки до локтей у нее были в мыльной пене, но она подбоченилась, прислонившись спиной к шкафчику со специями, и приготовилась к бою.

– Боюсь тебя? Боюсь тебя? Ах ты, жалкий… Я хочу от тебя только одного, Рубен Джонс: чтобы ты убрался подальше и оставил меня в покое!

Он подошел ближе.

– Нет! Не смей! Я этого больше не вынесу! Слышишь, не смей ко мне прикасаться, ты…

– Грейс…

– Прекрати, я говорю серьезно. Если ты думаешь, что можно морочить мне голову всякими нежностями и поцелуями, а потом заявлять, что у меня нет совести…

– Это было до того…

– У меня есть совесть! И она мне говорит, что надо держаться подальше от таких, как ты!

– Послушай. Ты можешь минутку помолчать и выслушать?

– Нет, не могу. Ты не такой, как я думала…

– Знаю, я вел себя…

– …и я не стану терпеть такого обращения, Рубен.

Это несправедливо, и я этого не заслужила. Я всегда была с тобой откровенна…

– Гусси…

– Не смей меня так называть! Если ты считаешь, что между нами все кончено потому, что… позабавился со мной, и с тебя этого довольно, или потому, что ты больше не можешь меня использовать…

– Что за черт?

– …чтобы раздобыть денег, то честнее было бы просто уехать, а не торчать тут и не мучить меня.

Она схватила протянутый им платок и вытерла глаза.

– Зачем ты ко мне пристаешь?

– Ш-ш-ш.

– Я никогда не плачу, – всхлипнула она в отчаянии. – Если бы ты уехал, мне бы и не пришлось.

Он легонько обнял ее и принялся осторожно поглаживать ей плечи. Запросто можно было вырваться, но Грейс не стала этого делать. Несмотря ни на что, его близость успокаивала ее.

– Ты уже все сказала?

Она испустила судорожный вздох.

– Вроде бы да.

– Значит, теперь я могу говорить? Она яростно уставилась на него сквозь слипшиеся от слез ресницы.

– А кто тебе мешает?

Рубен открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом снова закрыл. Только что его так и распирало от желания заговорить, однако он вдруг смутился и как будто растерялся.

– Знаю, в последние дни тебе было трудно со мной, но на то есть причина…

– Трудно? Ты так это называешь?

– Ну… я вел себя… несколько… как…

– Как последний засранец, верно?

Грейс скорчила рожицу и прикрыла губы рукой.

– Придется вымыть рот мылом[46], – добавила она с горечью.

– Я хочу объяснить, почему я был не в духе…

– Не в духе?

– Ладно! Ладно! С тех пор как я здесь, я вел себя как ослиная задница! Устраивает тебя такой вариант?

– Ну, для начала это уже кое-что, – удовлетворенно кивнула Грейс. – Теперь послушаем почему.

– Дело в том, что я… м-м-м…

– Да?

Он пробормотал в ответ нечто невразумительное, позвучавшее как «р…вал».

Грейс решила, что ослышалась.

– Прошу прощения? Что ты делал?

Его щеки приняли тускловато-бронзовый оттенок, он не смел поднять на нее глаз.

– Ревновал? – догадалась она, не веря своим ушам.

– Угу.

– Ревновал?

– Я же сказал!

– Прости: кого к кому?

– Тебя к Генри.

Она смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Потом из ее груди вырвался смех – неудержимый звонкий смех, заставивший его покраснеть еще сильнее. Она прижала руку к бурно колотящемуся сердцу.

– Ты ревновал к Генри? Меня к Генри? О, Рубен! Рубен с досадой поморщился.

– Черт побери, Грейс, ты же мне сказала, что он твой муж, а потом, что он твой любовник…

– Ничего подобного! Я никогда не говорила, что он мой любовник!

– Черта С два! Ты сказала, что живешь с ним…

– Я действительно с ним живу! Он мой дядя.

– Твой дядя?

– Ну… кровного родства между нами нет… –Ха!

– Ха? Что это должно означать?

Его хмурое лицо внезапно прояснилось.

– Ничего. Это ровным счетом ничего не значит. Рубен крепко обнял ее, оторвал от пола и закружил по кухне. Грейс почувствовала, что его переполняет та же радость, что и ее самое.

– Ты ревновал, прошептала она, как будто все еще не веря и покрывая его губы мелкими, легкими, нежными поцелуйчиками от щеки до щеки. – Должно быть, ты от меня без ума.

– Да, должно быть, я сошел с ума.

Вид у него был серьезный. Грейс уже решила, что стоит обидеться, но он снова подхватил ее и смял ее рот грубым, страстным, безумным поцелуем. Ее разум стал легче воздуха и куда-то улетучился, тело едва не последовало за ним, только крепкие руки Рубена, как якорь, удержали ее на земле. «Он ревновал, – лихорадочно повторяла она про себя, – Боже милостивый, он ревновал!» Грейс могла бы смело утверждать, что настал самый прекрасный миг ее жизни.

– О Господи, как от тебя хорошо пахнет. – Он потерся носом у нее за ухом. – Ты не представляешь, как сильно мне тебя не хватало, Гусси.

Ее сердце замерло на два такта.

– Мне тоже тебя не хватало. О, Рубен, это было просто ужасно. Я не могла понять, за что ты так зол на меня.

– Прости, я все перепутал. Но я твердо решил, что не стану делить тебя с каким-то стариком.

– Генри вовсе не старик.

Грейс засмеялась, увидев выражение его лица.

– Но ты не должен делить меня ни с кем.

«Потому что я вся твоя». Но это, конечно, не вслух.

Она с любовью провела ладонями по грубоватой ткани его рубашки, но ей уже хотелось большего: коснуться его теплой гладкой кожи. Досадуя на помеху, она нашла его губы и поцеловала. Он обхватил ладонями ее лицо с неистовой и жадной нежностью. В глазах у обоих ясно читалось одно и то же: «Никому не отдам». Другое признание уже готово было сорваться у нее с языка, но привычная осторожность, а может быть, малодушие не позволили ей высказать его вслух. А вскоре она все позабыла, потому что Рубен снова обнял ее, оторвал от земли и усадил на кухонный стол.

Глаза у Грейс разгорелись от волнения, она почувствовала, что краснеет. Не сводя с нее глаз, Рубен положил свои широкие ладони ей на колени и сильным движением раздвинул их в стороны. Она ахнула, а он вошел в полукольцо ее ног.